Для всех пользователей шахтерского труда,.. байки из шахты.
Просто вчера был праздник для всех шахтеров... когда возвращался с работы зашел на площадь у дома культуры с бронзовым Лениным. Была стандартная серость, из местной самодеятельности, надувных батутов для детей, и шашлыков шашлыков, и пьяных счастливых лиц под серым низким северным небом, у нас уже осень.
Ни как не могу привыкнуть что у шахтеров есть своя форма, с черными фуражками, и каким то золотом, не отличаю от фуражек полицейских те в черном и эти. Но у людей праздник даже в осенний день отменится не может.
Эти же шахтеры через неделю снова будут заслуженно отмечать день работников нефтяной и газовой промышленности. Ибо шахтеры нефтяные, единственные в мире добывают нефть в шахтах,...
У шахтеров такой же и юмор черный как их фуражки, и как их черные шахты,...
Для шахтеров есть свой сайт, и своя викепедия шахтерская, оттуда я и взял байки из шахтерского юмора. Тут или стой или падай,.. не знаю вам судить кто конечно осилит настоящий черный юмор.
Однажды в канун 9 мая собрались возле ствола. Стволовой был старичок на вид, с колоритным таким украинским выговором. Ну мужики, смеясь, говорят
— Серёга, пойди, поздравь ветерана.
Я-то не знал в чём дело. Подхожу, начинаю разговор.
— Вы воевали?
— Ну а як же.
— А где? — продолжаю разговор.
— Та на аэродроме.
— А вы что — лётчик?
— Та не, мы там с другом пидмэталы.
— Это и вся служба?
— Та да. Раз пидмэтаемо аэродром, смотрим — летят самолёты с зирочкамы. Наши пиднимаються и як дадуть — вид тих тикы крыла полэтилы.
— Какие это ваши?
— Ну як яки? Мисершмиты.
— Так ты полицай?
— Я вже отсИдел своё. Хоть и трудно булО — ложили железную дорогу, укладуем: шпала — два полицая, шпала — два полицая. — Да, жаль, что на тебя не хватило.
На этом наш разговор был окончен. Оказывается, после отсидки полицаев, кто выживал, отправляли на шахты.
Был у нас товарищ, который, работая взрывником, придумал розыгрыш. Выпотрошил патрон взрывчатки, вытряхнув оттуда детонит, насыпал вместо детонита сухой закладочной массы, воткнул кусок огнепроводного шнура (который неспециалисты «бикфордовым» называют) и увязал всю эту штуку так, что она даже при близком рассмотрении была похожа на «патрон-боевик» (такая красная бумажная колбаска тридцатисантиметровая, которая подрывает основной заряд во время взрыва).
Напустил на рожу грусти вселенской и во время перерыва пошел в слесарку к бурильщикам. Сел, грустный такой, и сидит. Все чай пьют — он сидит, сопит.
Все анекдоты травят — он сидит, сопит.
Все свои подвиги на почве алкоголеупотребления описывают — он сидит, сопит.
Заметили, наконец, его молчание. Спрашивают, ты чего, дескать, такой?
А он говорит, что никакая жизнь ему уже не мила — дети двоечники, жена, похоже, на сторону бегает, блядина. Да ещё начальника сейчас встретил и на неприятности нарвался. И не видать ему премии как своих ушей. — Нафига мне всё это? — кричит.
Достает из сумки боевик и шнур подпаливает. А шнурок, как назло, короткий — секунд на пять от силы.
И вот за эти пять секунд двадцать человек из слесарки через махонькую дверцу умудрились выскочить. За угол отбежали и дышат — отдуваются.
В этот момент к ним за угол патрон дымящийся залетает и крик слышен: «Мужики, я передумал!»
Говорят, били шутника долго и со вкусом…
и для троицы самый тяжелая байка не для всех,...
Работал я как-то в звене с Михалычем, мужиком с виду серьёзным, но по жизни хохмачем и балаболом. Опускаемся в шахту во вторую смену, дошли до точки, и, перед тем как лезть в лаву, по традиции садимся на штреке в круг есть тормозки. Складываем кто что имеет в общий котел. Михалыч:
— Блин, опять моя мне целый пакет горчицы положила, она же уже выдохлась, никакая, — и в сердцах выворачивает весь пакет за спину на рельсовый путь, прямо на шпалу.
Горчица легла красиво, такой себе коричневой пирамидкой. Приступаем к трапезе.
В это время возвращается из дальнего забоя с первой смены маркшейдер Людмила Васильевна, женщина чистоплотная и строгая. Ну и замечает эту пирамидку.
— Эх, мужики, мужики, все-таки вы все свиньи, ну вот как можно садиться обедать рядом с такой кучей говна, а? Неужели не воняет?
Михалыч поворачивается:
— Здрасьте, Людмила Васильевна. Насморк у меня, нос забит.
«Замечает» пирамидку, окунает в нее палец и быстро отправляет палец в рот. Пожевал немного, поморщился, сплюнул:
— Тьфу-ты, и правда говно, только видать не нашей смены, какое-то оно несвежее.
Говорят, после увиденного маркшейдерша три дня не могла покушать.
Приятного аппетита.
Комментарии