Лишние люди России – или накануне социального взрыва

Первое, что бросается в глаза в сегодняшней Москве – это невероятное обилие онлайн такси и служб доставки еды. По этой части Россия, кажется, намного обогнала Европу. При тамошней политкорректности и атмосфере «социального мира» немыслим скандальный рекламный слоган Delivery Club (Клуб доставки): «Ваш заказ доставит учитель литературы».

Эта реклама задумывалась как коммерческая, но получилась остро социальной. Даже шикарная столица нынешней России не смогла предложить всем этим учителям литературы и химии, артистам и ученым никакой другой реализации их компетенций кроме развоза пиццы и суши. Отсюда и такой современный анекдот: «– Алло, это доставка пиццы. Какой у вас код подъезда? – Наберите год написания Гамлета. – Хорошо, поднимаюсь».

Понятно, что за этой злой иронией стоит тупая, бесперспективная, малооплачиваемая и изматывающая работа, которая ведет к депрессии и отчаянию. И порой доводит до трагедии, как случилось, когда в Петербурге от переутомления умер 21-летний курьер одной из служб доставки еды. Сердце не выдержало 12-часовых смен и постоянного страха быть оштрафованным. И его, уже мертвого, успели оштрафовать за опоздание на смену…

Внешне Москва поражает своей красотой и благоустройством. Все эти велосипедные дорожки, отреставрированные фасады, экзотические оттенки дорогой подсветки на Бульварном кольце, рестораны и бары с таким разнообразием сортов пива, что Прага и Мюнхен кажутся жалкими пародиями…

Прежде возле станций метро и на оживленных улицах были целые городки торговых палаток и павильонов. Сейчас от них не осталось и следа. Взамен мелкой торговли теперь крупные сети: «Пятерочка», «Билла», «Магнолия», «Ашан» и т.д. – принадлежащие сплошь иностранным хозяевам. Город стал красивее и удобнее, но десятки тысяч людей потеряли источник дохода. Что стало с этими торговцами натуральными помидорами и огурцами, свеклой и картошкой из Подмосковья и окружающих столицу областей? Бог весь. Богатую Москву, перешедшую на египетский и турецкий овощной суррогат, это в лице ее баснословно успешных правителей не интересует.

Внешне Москва никогда не выглядела так роскошно, как теперь. Но если в 1990-х при всеобщем хаосе и нищете совершались фантастические карьеры, когда кто-то в мгновение ока превращался из нищего в миллионера, то сегодня мечта о таких сказочных преображениях в Москве и не ночевала.

В 2000-е Москва переживала бурную революцию менеджеров, когда возникшие из криминального хаоса ельцинской эпохи крупные корпорации открывали карьерные возможности для тысяч молодых менеджеров и технократов. Но сейчас классовые границы застыли. Подняться по социальной лестнице стало почти невозможно, а разрыв между бедными и богатыми сделался непреодолимой пропастью.

Доля людей с высшим образованием в Москве традиционно высока – 30,2% (примерно столько же, сколько в городах развитых стран Европы). Но только 26% выпускников ВУЗов находят в Москве работу по специальности. Остальных ждут, из-за истребления всяких высокотехнологичных производств в Москве, в доставке пиццы и в тому подобных сферах услуг.

В результате нынешней социальной безысходности по всей России начали стихийно возникать марксистские кружки. Причем если раньше их с большим трудом создавали политические организации вроде Левого фронта, то теперь это происходит автономно, часто в молодежной среде, порой в самых экзотичных формах.

В Питере есть, например, сообщество Tankies, которое самоопределяется как «аниме-сталинизм». Несмотря на вольное название, в этом сообществе множество вполне серьезных текстов.

Этот подъем политизированного Интернета затронул не только левых. Сотни тысяч просмотров собирают блогеры либерального направления, монархисты и сторонники других идеологий.

В истории России нечто похожее уже было. В середине XIX столетия Российская империя сама создала своего социального антагониста. Половинчатая модернизация и развитие образования породили большую прослойку образованных людей, не находящих себе применения в консервативном сословном обществе с его самодержавием, аристократией и засильем бюрократии. Эти люди, выпавшие из старых сословий, назывались разночинцами, ощущали себя лишними и быстро радикализировались. Очень скоро они превратились в носителей новой, подрывной идеологии. Из абстрактного нигилизма этот культурный и мировоззренческий протест эволюционировал в политический радикализм разных оттенков…

Но самой массовой кампанией разночинцев 19 столетия стало «хождение в народ». Образованные горожане наряжались в крестьянские одежды и отправлялись в деревни проповедовать ненависть к царю, дворянам и церкви. Похожую проповедь сейчас ведут политизированные блогеры в русском Ютубе.

«Хождение в народ» дало всходы не сразу. «Обращение с революционной проповедью к народу не пропадает даже тогда, когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы», – писал Ленин, считавший разночинцев предшественниками большевиков.

История никогда не повторяется буквально. Но возникновение массового слоя «лишних людей» роднит две эпохи русской истории. Как и 150 лет назад, отсутствие перспектив, бедность и нестабильная занятость соседствуют с зашкаливающим неравенством и роскошью элиты. Ее привилегии охраняет все более авторитарная власть, которая вводит цензуру, усиливает пропаганду и увеличивает число запретов и ограничений.

Молодые учителя и инженеры, разносящие пиццу; подростки, растущие в условиях удушливой несвободы, цензуры и кричащей несправедливости; целые поколения, обреченные жить хуже своих родителей – все они вновь ищут пути разрушить систему, которая, как им кажется, украла у них судьбу.

Нынешняя власть всегда видела в царской России образец для подражания и источник для создания исторического мифа. Пропаганда бесконечно реконструировала национализм, консерватизм, клерикализм, сакрализацию власти «России, которую мы потеряли». Теперь власть неожиданно получила копию – но не своего идеологического лубка, а той страшной и неприглядной реальности, которая однажды уже закончилась социальным взрывом планетарного масштаба.

Какого-то нормального, эволюционного выхода из всей нынешней обстановки не просматривается. Все прежние надежды на модернизацию экономики, «рывки», «майские указы» испарились. А новой зажигательной идеи пока не родилось. Но в воздухе витает ощущение, что она вот-вот родится – и повлечет все эти массы лишних, не интересных власти людей за собой.