Лев СИМКИН | Барановичи – Собибор – Берлин

На модерации Отложенный

Последний путь героя

Ушел последний участник восстания в Собиборе Семен Моисеевич Розенфельд.

Это фото сделано семь лет назад в Тель-Авиве, во дворе дома, где он жил, на Дерех а-Шалом, что в переводе означает проспект Мира.

Там открывали монумент в память об Александре Печерском. Сначала с обелиска, поставленного аккурат под пальмой, сняли покрывало. Потом вышел хор ветеранов и спел о маленьком скрипаче с седой головой и нашитой на одежду желтой звездой и о соловьях, которых просят не будить солдат, «пусть солдаты немного поспят».

Из окон выглядывали старушки, свидетели Катастрофы, а солдат Семен Розенфельд стоял, невзирая на жару, у обелиска.

При реставрации Рейхстага были сохранены некоторые надписи советских солдат на стенах, сделанные в мае 45-го. «Барановичи – Собибор – Берлин» — этой надписи не сохранилось, но она там была. Ее оставил один из тех, кто брал Берлин — Семен Розенфельд, и его надпись была вполне уместна на здании Рейхстага, депутаты которого проголосовали за расовые законы, положившие начало уничтожению европейских евреев.

Когда в начале шестидесятых после полутора десятилетий молчания о Собиборе о нем рассказала «Комсомольская правда», Печерскому стали писать письма выжившие узники Собибора. Первым дал знать о себе Семен Розенфельд, живший в городе Гайворон и ничего не знавший о судьбе Печерского. Они встретились вновь в 1963 году, в двадцатилетнюю годовщину восстания. С этого дня Розенфельд помогал ему сделать все, чтобы люди узнали о Собиборе.

«Никого из вас не останется в живых, чтобы свидетельствовать, а если единицы и останутся, мир им не поверит», − эти слова, по свидетельству Симона Визенталя, заключенные концлагерей не раз слышали от своих палачей-эсэсовцев.

Те немногие, кому удалось выжить, больше всего боялись, что их не услышат. До своего последнего дня Семен Моисеевич Розенфельд делал все, чтобы его свидетельство было выслушано, давал потрясающей силы интервью. И в этом тоже проявилась великая сила духа, подвигшая его на участие в восстании.

Светлая память.