Чередование авторитаризма и либерализма - закон маятника. Или качелей

По мнению профессора Европейского университета в Санкт Петербурге Дмитрия Травина главное преимущество демократии перед автократией в том, что демократия дает больше вариантов выбора, и общество выбирает, выбирает, выбирает, и, может быть, через какое-то время даже чисто случайно, сделает выбор, позволяющий стране нормально двинуться вперед.  

Выделенное “чисто случайно” означает, что процесс развития в чем – то стихийный. А управляемость сводится к набору рекомендаций для модернизации: рынок, демократизация, использование мобильности населения и его способности к адаптации в меняющихся условиях бытия (см. «Плавное движение» по ссылке https://www.youtube.com/watch?v=iIitqV4bWj8  ).

Дмитрий Травин считает, что если будут реализованы все четыре рекомендации, то рано или поздно все придет в норму. Сами же рекомендации получены на основании “статистики”: так было у них – значит должно быть так же и у нас. Для примера дается ссылка на опыт Германии и срок для модернизации – 200 лет, включая реформы Эрхарда в послевоенной Германии. Мы же еще не выбрали лимит времени, если начать от реформ царя - освободителя Александра Второго. И поэтому предлагается терпеливо ждать следующего подвернувшегося случая, чтобы им воспользоваться. Вместо того, чтобы выявлять закономерности появления этих случайностей и делать их рукотворными. А все потому, что либерализм у либералов это всегда хорошо, а авторитаризм плохо. Впрочем, если быть объективным, то и патриоты как сторонники авторитаризма по поводу либерализма думают также. По мнению убежденных либералов либерализм как идеология должна служить построению демократического общества (права человека и его индивидуальная свобода ). Авторитаризм как идеология делает приоритетами общественное и государственное, являясь инструментом для построения режима, в котором власть сосредотачивается в руках одного человека или группы лиц. При этом гражданские свободы ограничены в пользу общественного и государственного. .

 Глубина исследования в несколько веков в обоснование научности либерализма (а также и авторитаризма у патриотов) есть только иллюзия научности. Если опереться не на“статистические данные” вековой давности о соседях, а поискать  истоки закономерностей в доисторических глубинах, связанных с социальной природой наших древних прародителей, то выводы получаются совсем другими. На это указывают исследования, о которых пишет Мейтленд Иди в книге «Недостающее звено» (см. ссылку https://www.litmir.me/br/?b=253492&p=26  )

- Приступить к поискам лучше со стороны, помеченной "социальная структура", и рассмотреть, в какого рода группы, скорее всего, объединялись эти первые ступившие на землю человекообразные обезьяны. Но возможно ли установить, какими они были, столько миллионов лет спустя?

Установить — нет, но предложить достаточно правдоподобные догадки, пожалуй, можно. Поскольку древние гоминиды находились в тесном родстве с предками шимпанзе и поскольку они делили среду обитания — саванну — с предками павианов, полезно будет в поисках данных об их социальной структуре обратиться к наблюдениям за ныне живущими потомками этих двух обезьян. <,..>

- Одна из наиболее характерных особенностей стада павианов  — это доминирование самцов. Во многих изученных стадах павианов имеется самец номер один, которому остальные самцы во всем уступают. (Нередко в стаде бывают два доминирующих самца — или даже три и больше, — они объединяются, чтобы удержать за собой главенствующее положение, сохранить которое в одиночку им не удалось бы.) Прочие самцы располагаются в нисходящем порядке по остальным ступеням иерархической лестницы. Хотя непрерывно происходят мелкие стычки за более высокое положение, а порой и длительные ожесточенные схватки за место наверху (чего, собственно, и следует ожидать, поскольку именно туда устремляются наиболее сильные, смышленые и решительные животные), иерархия подчинения, раз сложившись, оказывается весьма устойчивой. Животные с высоким положением живут припеваючи — остальные всегда готовы без спора уступить им пищу, самку, удобное место для спанья… <…>

Как видим, полная идентификация с человеческим материалом. Даже в социальной иерархии.

- Собственно говоря, именно поведение подчиненных животных обеспечивает постоянный порядок в стаде, а вовсе не свирепость доминирующих самцов. Животные, стоящие на низших ступенях иерархической лестницы, покорны, они знают свое место. <…>

- У шимпанзе доминирование проявляется далеко не так четко, как у павианов. Члены группы относятся друг к другу очень терпимо, и точный статус нередко оказывается затушеванным. У павианов же иерархия соблюдается очень строго. Такая разница, как полагают, возникла из-за различия в образе жизни этих двух видов. Стадо павианов обитает на земле, где естественный отбор активно способствует появлению крупных агрессивных самцов, способных защитить стадо от хищника или хотя бы отвлечь его внимание ложными атаками, пока самки и детеныши убегают к спасительным деревьям. 

- Все эти черты способствуют возникновению авторитарного сообщества, где доминирующий самец, даже не оскаливая зубов, одним взглядом ставит на место забывшегося подчиненного самца.

Теперь про шимпанзе.

- Сообщества шимпанзе много более свободны, восприимчивы к новому и терпимы.

Нередко можно наблюдать, как они милостиво делятся пищей (обычно уже насытившись) или совершают еще какие-нибудь действия, позволяющие предположить, что они в определенной мере сознают потребности своих сородичей и считаются с ними.

Из этого социально – биологического обзора следует, что признаки либерализма у шимпанзе и авторитаризма у павианов есть следствие условий бытия тех и других. Они легче у шимпанзе и тем либеральнее их сообщества. А у павианов с более тяжелыми условиями существования  - автократия. Словом, им не до жиру - быть бы живу. Но те и другие добывали пищу собирательством. А человек, чтобы прокормиться, занимался еще охотой. Коллективной охотой.

В этой связи еще одна ссылка на тот же источник: 

- Важнейший аспект группового поведения хищников состоит в том, что они делят добычу между собой. Правда, львы рычат, дерутся, иногда даже убивают друг друга возле туши (что указывает на неполную эволюцию группового поведения: они научились сотрудничать во время охоты, но не за пиршественным столом), однако гиены и гиеновые собаки ведут себя гораздо пристойнее. Гиеновые собаки в этом отношении чрезвычайно щепетильны. Молодые животные в стае бегут медленнее взрослых и, естественно, поспевают к добыче последними. Взрослые собаки, как правило, ограничиваются двумя-тремя кусочками, затем отходят и ждут, пока не насытятся молодые, и только тогда приступают к еде по-настоящему. Иногда к этому моменту от туши не остается почти ничего, и, оставшись голодными, они вынуждены вновь отправляться на охоту, но забота о молодом поколении очень важна для вида, у которого смертность среди взрослых особей, по-видимому, весьма высока. Пока щенки гиеновой собаки еще настолько малы, что не способны следовать за стаей и вынуждены оставаться в логове, они покусывают и тыкают возвратившихся охотников в уголки пасти, и те отрыгивают мясо. Одна охромевшая собака, которая не могла следовать за стаей, прибегла к тому же способу и тоже получала отрыгнутое мясо, то есть осталась в живых благодаря помощи других членов стаи. Чистый альтруизм.

Если у собирателей тяжелые условия среды обитания требуют авторитаризма, то у охотников все наоборот: чем тяжелее (собачкам в сравнении со львами), тем либеральнее и справедливее порядки в сообществах. При этом отсутствует доминирование.

- Еще один любопытный аспект групповой жизни хищников заключается в разнообразии — и малой степени выраженности — доминирования в их сообществах. Для того чтобы животные могли сотрудничать во время охоты, агрессивность в их взаимоотношениях должна как-то сниматься или подавляться. Но при жестком соподчинении это очень трудно. Попробуйте представить себе сознающих свой статус павианов, которые настолько забыли взаимную враждебность и страх, что способны дружно заняться совместной охотой. Хищники же охотятся так постоянно. У львов самцы доминируют над самками, но только потому, что они сильнее. Самки отнюдь с этим не мирятся и при попытке отобрать у них лакомый кусок нередко вступают в драку. Среди самок — а им принадлежит главная роль в охоте — также не соблюдается никакой иерархии. У гиен доминирующее положение в стае принадлежит самкам, но собственной иерархии ни среди самцов, ни среди самок также не существует. Сообщество гиеновых собак характеризуется терпимостью и дружелюбием; степень доминирования меняется от стаи к стае, но оно никогда не бывает сильно выраженным. Да и вообще, по-видимому, отражает оно в основном взаимоотношения между конкретными животными.

А поскольку нашему древнему предку в условиях жестокого естественного отбора для выживания понадобились как собирательство, так и охота, то значит либерализм и авторитаризм стали источником развития человечества через их неразрывное единство и противоборство. Поэтому ошибаются как убежденные либералы, считая сторонников авторитаризма заблуждающимися, и ровно все наоборот c позиции их противников. На самом деле нужны те и другие, потому что их востребованность имеет глубокие биологические корни, связанные с происхождением человека. Эта закономерность чередования авторитаризма с либерализмом подтверждается и историческим опытом. Их чередование похоже на раскачивание маятника. Но амплитуда раскачивания, измеряемая многими веками, у России больше. Это не особый путь, а такая крутая национальная особенность, что создают впечатление особого. Главная особенность очевидна: набеги викингов и прочих в Европе кончились в 10 – м веке, а татаро – монголов затянулись чуть ли не до Петра. Но если обратиться к классике, то разные условия бытия формируют осознание востребованности того или иного инструмента развития (или модернизации). Для России оказалась востребованной автократия. Трудно представить, что для освобождения от ига понадобился бы либерализм. Да и опричнина Ивана Грозного это с одной стороны плохо, но и неизбежность. А короткий отрезок – Годунов и смута - не перевешивает. Прорвало, наконец, при Александре Втором, но отсутствие сдержек и противовесов (вдумаемся: семь покушений на императора за 15 лет, а он после четвертого всего лишь горестно недомевал: «Что они имеют против меня, эти несчастные? Почему они преследуют меня, словно дикого зверя?».

 Александр Третий закрутил гайки, но джин уже выпущен и маятник развития качнуло так круто, что он с размаха проскочил точку равновесия в октябре 17 – го и достиг запредельного уровня через 70 лет. Но потом опять без сдержек и противовесов со всего размаха покатился к другому либеральному запределью. Сегодня на очереди закономерен авторитаризм. Это не дифирамб Путину, а просто констатация объективной востребованности автократии. А справится с задачей Путин или нет – это отдельная тема.