Положение рабочих в царской России
Из писем московских рабочих в большевистскую газету «Звезда»
В настоящее время про тяжелую жизнь рабочих Московского района заговорили: фабричные инспектора, врачи и т. п. прислужники капитала. Большинство из них украшают на словах беспросветную жизнь рабочих розами и цветами благополучия и, как водится, совершенно умалчивают о целом ряде злоупотреблений, преступных даже с точки зрения нашего тощего закона о рабочих. Молчат даже против таких явлений, как обсчитывание, незаконное удлинение рабочего времени и т. п. нарушений, совершаемых гг. московскими капиталистами.
Для примера беру первую попавшуюся фабрику товарищества московской кружевной фабрики (Гивартовского) около самого Девичьего поля на левом берегу Москва-реки…
Московские капиталисты, особенно текстильной промышленности, перед каждой пасхой рассчитывают всех рабочих, а после пасхи вновь производят наем и стараются нанимать угодных, а не угодных оставляют за воротами.
Эти расчеты исторически возникли на почве необходимости отпускать рабочих на весеннюю пахоту и в настоящее время сохранились как пережиток отдаленного прошлого. И хотя современные рабочие, даже рабочие полу-крестьяне, уже больше не нуждаются в этом, но за этот пережиток сильно держатся московские фабриканты.
Для них эти расчеты являются сильным орудием борьбы против рабочих: они без особого труда сразу убивают двух зайцев.
Во-первых, этими расчетами они невольно заставляют держаться за землю и все стремление направляют в деревню, где большинство рабочих, из-за отсутствия сносных квартир при фабриках, оставляет свои семьи. Тем самым рабочие дробят свое внимание и отвлекаются невольно от непосредственной борьбы в городе.
Во-вторых, пасхальные расчеты большую половину года держат рабочих в страхе быть уволенными за ослушание или грубость.
( Collapse )
Эти же расчеты дают возможность московским капиталистам экономить десятки тысяч рублей, которые они обязаны были бы уплатить рабочим, нанятым помесячно.
И, в-третьих, наконец, пасхальные расчеты являются сильным орудием против нежелательных рабочих.
Эти расчеты есть род усовершенствованного фильтра, через который пропускают ежегодно московских рабочих, как всегда в подобных случаях в первую очередь пропускают сознательных и протестующих рабочих..
За ними идут провинившиеся н неспособные к труду вследствие старости и увечья.
И, наконец, беременные женщины.
Эти женщины — будущие матери — поднимают такой вой и рыдания, столько проливают слез, что невольный страх охватывает все ваше существо, и вы всю жизнь будете помнить эти отчаянные вопли матерей, которым неизвестно, за что так дико и так варварски мстят и мстят уже много лет московские капиталисты-фабриканты.
Но, чтобы понять весь ужас пасхальных расчетов, нужно посмотреть еще на послепасхальное время.
Рабочие в это время имеют такой придавленный и покорный вид и такими приезжают из деревни беззащитным, что всегда соглашаются, почти беспрекословно, на все, что предлагают капиталисты, и зачастую даже не справляются об условиях найма. По фабрике ходят точно ошпаренные, ни с кем не говорят, и о борьбе и союзной работе совершенно не хотят и слушать.
Капиталисты на это время готовят всякого рода урезки и нововведения, готовят к послепасхальному времени: так, в описываемой нами фабрике, где занято около 1 500 человек, из которых две трети женщин, в 1910 г. были отменены для сменных рабочих получасовые ужины, и тем самым удлинен рабочий день. Сбавлены расценки за простой машин: вместо 1 рубля стали платить 75 копеек в день, а также убавили расценки еще в целом ряде мастерских.
Так, в отделении «Пита» челночной мастерской года три тому назад на выдаче бобин и вставке челноков работали мужчины, труд которых заменили женским.
Первое время бобины носились и перекладывались по частям на железных прутках, но так продолжалось не долго. На сцену выступил «Пит» и его подручный Кондратьич.
Было отменено ношение на прутках, заставили работниц носить бобины к стенкам по лестницам целыми ящиками.
Работницы первое время отказывались, а некоторые указывали «Питу» и Кондратьичу, что они 5-пудовые ящики носить по лестницам на второй этаж и поднимать их на высоту 2-х аршин не в силах.
На это они получили ответ: «не в силах — берите расчет». Расчета никто не взял, конечно, но 5-пудовые ящики носить стали.
Результаты подобного ношения сказались очень быстро. Работницы стали жаловаться на боли в животе, пояснице и т. д.
Но одними болями дело не ограничилось: появилось нечто ужасное. Одна работница, будучи беременной, подняла ящик и почувствовала себя дурно, упала, и тут же на глазах рабочих, как мужчин, так и женщин, у нее начались родовые муки, и она родила мертвого. Это был первый у работниц преждевременный выкидыш, но за этим выкидышем последовали еще и еще, и скоро преждевременные роды стали явлением обычным…
Заработная плата на описываемой нами фабрике мужчин — от 15 руб. до 50 руб. и женщин — от 9 руб. до 20 рублей в месяц. Половина рабочих на фабрике работает посменно (рабочий день, как у денных, так и у сменных — 10-часовой).
Мужчины работают в две смены от 4 часов утра до 12 часов ночи. Женщины работают от 4 часов утра и до 10 часов вечера. Но смены распределены так, что все время рабочие только и делают — работают да спят, а встают только затем, чтобы опять итти на работу,- и это продолжается круглые сутки изо дня в день. Чтобы выйти к 4 часам на работу, приходится большинству вставать в 3 часа и работают до 9 часов утра; с 9 часов их освобождают до 1 часа дня.
В этот промежуток они должны позавтракать и пообедать и незначительным количеством дневного сна подкрепить свои силы, чтобы быть в состоянии отработать от 1 часа дня до 6 часов вечера.
С 6 часов вечера они свободны, но тратить вечер для личной жизни им не приходится: трехчасовое вставание скоро приковывает их к постели.
Немногим лучше работает и вторая смена: она вступает на работу с 9 часов утра и работает до 1 часа дня; рабочие этой смены свободны до 6 часов вечера, а с 6 часов вечера работают до 12 часов ночи.
Женщины работают в том же порядке, но в общей сложности двумя часами меньше.
Но так работают не все. Есть еще одна значительная категория ремонтных рабочих, которые должны приходить на работу не с 4 часов, а с 2% или с 3 часов, так что у них официально рабочий день уже не 10 часов, а 11% и 11 часов. О неофициальном рабочем дне мы говорить не будем — он почти не поддается учету.
К этому надо прибавить еще сверхурочные работы, которые сильно развиты среди ремонтных рабочих.
Из них в первую очередь возьмем кочегаров, затем не платят за сверхурочную работу слесарям, вместо 10 часов им платят только за 8 часов.
Старожилы рассказывают, что у них было еще хуже.
Так, они до 1910 г. по праздникам; дежурили с 6 часов утра и до 7 часов вечера, «в особенности кочегары», и за все это время им платили вместо 13-ти часов только за 8 часов.
Рабочий.
Опубликовано в газете «Звезда» от 22 декабря 1911 г.
Источник: Блок Г. и Тертерян А. В старой Москве. Как хозяйничали купцы и фабриканты. Материалы и документы. — М., 1939. — С. 187 — 189.
Комментарии
Миф . Русские рабочие жили в нищете.
Можно сказать, что для всех государств был характерен дешевый рабочий труд на первых этапах развития предприятий капиталистического типа. Позднее, вопреки марксистскому учению о постоянном и неуклонном обнищании рабочего класса по мере развития капитализма, заработная плата рабочих постепенно увеличивалась.В правление Александра III и Николая II был издан ряд законов, защищавших рабочих от произвола фабрикантов, для надзора за исполнением законодательства учреждена фабричная инспекция.
Закон 1897 г. запрещал работу свыше 11,5 часов в день, а в субботу, предпраздничные дни и в ночную смену свыше 10 часов. В это время в большинстве стран Европы вообще еще не существовало законодательных ограничений времени мужского труда. Закон 1903 г. возложил на предпринимателей ответственность за несчастные случаи с рабочими на производстве. Как выглядело российское рабочее законодательство на фоне мирового опыта?
Основатель русского марксизма Г. В. Плеханов вспоминал о рабочих Петербурга второй половины XIX века – «вся среда отличалась значительной умственной развитостью и высоким уровнем своих житейских потребностей. Я с удивлением увидел, что эти рабочие живут нисколько ни хуже, а многие из них даже гораздо лучше, чем студенты. В среднем каждый из них зарабатывал от 1 руб. 25 коп. до 2 руб. в день». По словам Плеханова часть рабочих снимали уже в это время «прекрасно меблированные комнаты, покупали книги и любили иногда побаловать себя бутылкой хорошего вина». Кроме того «все рабочие этого слоя одевались несравненно лучше… нашего брата студента». Каждый из них имел хороший костюм и в нем выглядел «барином» гораздо больше любого студента, причем, студенты – в то время обычно выходцы из дворянских и буржуазных семей, часто упрекали рабочих за «буржуазную склонность к франтовству».
К XX в. достаточно высокий жизненный уровень был характерен и для рабочих провинций. Н. С. Хрущев вспоминал, что до 1917 г., работая слесарем на донецкой шахте, он материально жил лучше, чем в 1930-е гг., когда был высокопоставленным партийным чиновником в Москве:
«Я женился в 1914 году, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия — слесарь — я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при Советской власти. Вот мы свергли монархию, буржуазию, мы завоевали нашу свободу, а люди живут хуже, чем прежде. Как слесарь в Донбассе до революции я зарабатывал 40—45 рублей в месяц.
В Царстве Польском по части условий труда было, пожалуй, самое лучшее положение в Российской империи. И вот что пишет фабричный инспектор Харьковского и Варшавского округов Святловский, который лично осмотрел 1500 (!) предприятий с 125 тыс. рабочих — то есть в основном мелких.
«Относительно рабочих помещений можно принять за правило следующее положение: если во вновь воздвигаемых фабриках далеко не всегда обращается внимание на требования строительной гигиены, то в старых фабриках и, особенно, в мелких заведениях эти требования всегда и благополучно игнорируются, и нигде не имеется приспособлений ни для вентиляции, ни для удаления пыли»[106].
Так, сушильни на махорочных фабриках таковы, что даже привычного рабочего, который пробыл там 15 минут, иной раз вытаскивали в глубоком обмороке.
Да, кстати, химические заводы — вот где были настоящие фабрики смерти. Московская губерния (относительно цивилизованная):
«На химических заводах в подавляющем большинстве случаев воздух отравляется различными вредными газами, парами и пылью. Эти газы, пары и пыль не только вредят рабочим, причиняя более или менее тяжкие болезни от раздражения дыхательных путей и соединительной оболочки глаз и влияя на пищеварительные пути и зубы, но и прямо их отравляют… На зеркальных мелких заводах рабочие страдают от отравления ртутными парами. Это обнаруживается в дрожании рук, в общем упадке питания и дурном запахе изо рта».
Кстати, один из таких заводов — по производству свинцовых белил — красочно описан Гиляровским в очерке «Обреченные».
Ну а теперь дадим слово самим фабричным инспекторам. Вот все о тех же несчастных рогожниках (более половины работающих — дети!)
«На всех фабриках без исключения мастерские дают на каждого рабочего, или, вернее, живущего, менее принятой нами нормы в 3 куб. сажени, а 2/3 из них дают менее 1 куб. сажени на человека, не считая при том массы воздуха, вытесняемого мочалой и рогожами. На 7 кожевенных заводах было найдено отопление „по черному“ — без труб. Из 1080 фабрик Московской губернии периодическое (!) мытье полов существовало только на трех!»
«В квасильне, где более всего работают дети от 7 лет, у здорового, но непривыкшего человека через четверть часа разболится до обморока голова от невыносимой вони и сырости, которую издает квасящийся уголь… В костопальне дети от 7 лет (которые работают также 12 часов) ходят и распластывают горячую крупку, от которой пыль буквально покрывает их с головы до ног… В прачечной — девочки от 14 лет, совершенно голые, моют грязные от свекловичного сока салфетки в сильно известковой воде, от которой лопается у них кожа на теле…
…Особенно часто плохи на суконных фабриках „мокрые“ отделения — это настоящие сырые, промозглые подвалы, а между тем полураздетые работницы постоянно ходят из них в сушильню, где температура доходит до 40 °C.
…Существует одна фабрика (Головиной), которая во время работы… ходит ходуном. Для того чтобы попасть в помещение, где установлены чесальные машины, нужно пролезть через входное отверстие, отстоящее от парового двигателя с его движущимися частями не более, как вершков на 6–7 (около 30 см. — Е. П.); валы расположены на высоте ниже человеческого роста…
…На перчаточной фабрике Простова пахнет не лучше, чем в общественных и при том никогда не дезинфицируемых писсуарах, потому что кожи на этой фабрике вымачиваются в открытых чанах, наполненных полусгнившей мочой. Мочу доставляют, конечно же, сами рабочие, для чего в помещении в нескольких углах находятся особые чаны, ничем не прикрытые. В небольших кожевенных заведениях люди спят и едят в тех же зловонных мастерских, где воздух не лучше, чем в плохом анатомическом театре…»
Эти доклады относятся к началу 80-х годов XIX века. Но, может быть, за 20 лет что-нибудь изменилось? Посмотрим. Мы снова на сахарном заводе, и снова слово фабричному инспектору.
Разница если и есть, то в том, что к этому времени на таких заводах не стало детей. Почему — речь впереди…
Особое внимание инспектора обращали на туалеты, или, как тогда говорили, ретирады — на эти заводские заведения трудно было не обратить внимания по причине того, что они сразу же напоминали о себе вездесущим зловонием:
«В большинстве случаев это нечто совсем примитивное: какие-то дощатые загородки, общие для обоих полов, часто очень тесные, так что один человек с трудом может пошевелиться в них. На некоторых заводах вовсе не имеется никаких ретирад».
«С уничтожением миазмов эти места превратились бы в места отдохновений для рабочих, и их пришлось бы выгонять оттуда силой».
Каковы же были хлудовские сортиры, если даже привычный ко всему русский работяга мог выносить их вонь лишь самое краткое время!
Что же касается быта — то человек, не знающий, что такое рабочая казарма, вообще не имеет представления о «России, которую мы потеряли». На многих фабриках рабочие пользовались жильем от хозяина. Иной раз это были домики, где семья могла за сносную плату получить комнату и даже кусок земли под огород, но это было настолько редко, что можно и не учитывать.
Классик говорил,что у России 2 бeды ,дураки и дороги. Ошибался,плюс туалeты.
так говорится в исследовании земской санитарной комиссии (1880 г.)
«Работа на фабрике обставлена крайне неблагоприятными условиями: рабочим приходится вдыхать хлопчатобумажную пыль, находиться под действием удушливой жары и переносить удуитивый запах, распространяющийся из дурно устроенных ретирад. Работа идет днем и ночью, каждому приходится работать 2 смены в сутки, через 6 часов делая перерыв, так что в конце концов рабочий никогда не может выспаться вполне.
При фабрике рабочие помещаются в громадном, сыром корпусе, разделенном, как гигантский зверинец, на клетки или каморки, грязные, смрадные, пропитанные вонью отхожих мест. Жильцы набиты в этих каморках, как сельди в бочке. Земская комиссия приводит такие факты: каморка в 13 куб. сажен служит помещением, во время работы, для 17 человек, а в праздники или во время чистки машин — для 35–40 человек…
Койкоместо (угол) в общежитии — 4 рубля в месяц, отгороженная часть комнаты побольше — 6 рублей в месяц, питание одного человека — около 14 рублей в месяц, расходы на одежду — 7 рублей в месяц. Прибавьте к этому нехитрые развлечения, предметы гигиены, врачебную (платную) помощь — вот и вся зарплата разошлась.
К тому же огромную часть зарплаты (порой доходившую до 40%) съедали всевозможные штрафы, выдумывали которые фабриканты-хозяева с фантазией: за опоздания, за самовольную отлучку с фабрики (за ворота нельзя было выходить даже после работы и в выходные), за употребление браных слов, за игнорирование церковной службы, за охоту, за недостаточно вежливое приветствие.
Комментарий удален модератором
Плата плотнику за один день работы в Москве в 1913 году составляла 175 копеек. На эти деньги он мог купить:
– мука пшеничная, I сорт, крупчатая – 10,3 кг
или
– хлеб ситный пшеничный крупчатый – 11 кг
или
– говядина, I сорт – 3 кг
или
– сахарный песок – 6 кг
или
– свежий лещ – 3 кг
или
– масло подсолнечное – 6,1 кг
или
– каменный уголь (донецкий) – 72,9 кг
Но, может быть, Н. С. Хрущев принадлежал к высококвалифицированной рабочей аристократии и его уровень жизни резко отличался от большинства рабочих? К 1917 г. Хрущеву было только 22 года и получить такую квалификацию он просто не успел. В 1909 г. современник, требуя прибавить зарплату молодым ученым, сообщает – «только плохой слесарь получает 50 р. в месяц – жалованье кандидата в профессора, – а хороший слесарь получает 80 – 90 руб. в месяц». Следовательно, молодой Н. С. Хрущев получал не как представитель рабочей аристократии, а как обычный слесарь. Его уровень жизни был типичным.
РЕЗУЛЬТАТЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ 1913 ГОДА
Подобное анкетирование проводилось, например, Обществом экономистов при Киевском коммерческом институте, директором которого был известный в те годы экономист профессор Митрофан Викторович Довнар-Запольский (1867–1934). Результаты были опубликованы в «Известиях» этого института и затем отдельной брошюрой. Довнар-Запольский считал, что невозможно объективно представлять экономическую ситуацию без досконального изучения реальной жизни.
– I. Около 30 % от общего числа рабочих составляли высококвалифицированные добросовестные работники со стажем — их годовой доход был более шестисот рублей. Они жили весьма благополучно и не испытывали практически никаких проблем. Это те, кого иногда называли «рабочая аристократия». Интересно, что их было далеко не так мало, как мы себе представляли, почти треть от общего числа.
– II. 17% рабочих жили гораздо ниже среднего: снимали угол, иногда у самого работодателя, получали меньше всех (100–120 рублей в год). Это были или недавно приехавшие в город из деревни и не нашедшие поддержки в своих «землячествах», или асоциальные одиночки, или пропойцы и неудачники (физически слабые и пр.).
– III. Около 53% рабочих не входили ни в число «рабочей аристократии» (30%), ни в 17% беднейших. Каков же усредненный портрет такого рабочего? Он таков.
Глава семьи, работающий в семье один (60–70% в этой категории) и обеспечивающий семью. При этом на питание семьи (а семьи были большими) в среднем тратилось менее половины заработка (до 49%). В Европе и США в то время на питание тратили на 20–30% больше (!).
ПЕРЕСЧЁТ ЗАРПЛАТ 1913 ГОДА В СОВРЕМЕННЫЕ РУЬЛИ.
Можно попробовать пересчитать зарплаты 1913 года в современные, исходя из золотого эквивалента царского рубля при Николае II (1 рубль = 0,77423 гр. золота) и современных цен на золото (на 11 сентября 2012 г. курс Центробанка = 1767р21к, усреднённый курс за 2012 год – примерно 1700 р\грамм). Получим:
17 % рабочих получали в год меньше всех, от (минимум) 100р х 0,77423 х 1700р = 131 620 р, или около 11 000 р. в месяц на современные деньги;
30% рабочих получали в год не менее 600 р. х 0,77423 х 1700р = 789 715 р, в год или 65 810 р. в месяц на современные деньги.
Сравнивая средние зарплаты российских рабочих до 1917 года со средними зарплатами европейских и американских рабочих, академик С.Г. Струмилин в 1960 году (во время «хрущёвской оттепели») показал, что «заработки российских рабочих были одними из самых высоких в мире, занимая второе место после заработков американских рабочих. .... Реальный уровень оплаты труда в промышленности России был достаточно высок и опережал уровень оплаты труда в Англии, Германии, Франции».[Струмилин С.Г., Очерки экономической истории России. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1960.]. Из книги С.Г. Струмилина (Очерки экономической истории России): коп. Во Франции они составляли соответственно (в пересчете) 12,25 и 10 рублей; В Германии — 12,97 и 9,64 рубля; В Англии — 26,75 и 15,86 руб.
....
.".....Наш гость рассказал немало подробностей. Голос звучал на фоне птичьего щебета, иногда слышался шум самолетных двигателей — диктовал Никита Сергеевич на даче. Здесь он жил практически безвыездно, а в московской квартире в Староконюшенном переулке, близ старого Арбата, за все отставные годы переночевал всего несколько раз. Но главное, на что обратил внимание переводчик,— странные пробелы, паузы в диктовке Хрущева. Грегори Фрейдин считал их неслучайными. Пленка, оказавшаяся в Америке, была предварительно процензурована. Идет рассказ о каком-либо эпизоде, и там, где по смыслу ждешь деталей, перечисления имен, звук исчезает на полуслове. Минута за минутой идет пустая пленка, а потом голос Хрущева возникает вновь...."
Но и это ещё не самый худший вариант. А вот какой порядок был заведен на суконных фабриках. Дневная смена работала 14 часов — с 4.30 утра до 8 вечера, с двумя перерывами: с 8 до 8.30 утра и с 12.30 до 1.30 дня. А ночная смена длилась «всего» 10 часов, но зато с какими извращениями! Во время двух перерывов, положенных для рабочих дневной смены, те, что трудились в ночную, должны были просыпаться и становиться к машинам. То есть они работали с 8 вечера до 4.30 утра, и, кроме того, с 8 до 8.30 утра и с 12.30 до 1.30 дня. А когда же спать? А вот как хочешь, так и высыпайся!
«Выше 16 и до 18 часов в сутки (а иногда, хотя трудно поверить, и выше) работа продолжается постоянно на рогожных фабриках и периодически — на ситцевых… а нередко достигает одинаковой высоты рабочее время при сдельной работе на некоторых фарфоровых фабриках.
Из Казанского округа сообщается, что до применения закона 1 июня 1881 г. работа малолетних (до 14 лет! — Е. П.) продолжалась на некоторых льнопрядильных, льноткацких фабриках и кожевенных заводах 13,5 часов, на суконных фабриках — 14–15 часов, в сапожных и шапочных мастерских, а также маслобойнях — 14 часов…
Предприятий, где продолжительность рабочего дня была более 12 часов, насчитывалось в 80-е годы около 20 %. И даже при таком рабочем дне фабриканты практиковали сверхурочные по «производственной необходимости». То время, которое рабочий тратил на уборку рабочего места, на чистку и обслуживание машин, в рабочий день не входило и не оплачивалось. А иной раз хозяин воровал у работников время по мелочам — на нескольких прядильных фабриках были обнаружены особые часы, которые в течение недели отставали ровно на час, так что продолжительность трудовой недели получалась на час больше. Рабочие своих часов не имели, и, даже если знали о таких фокусах хозяев — то что они могли сделать? Не нравится — пожалуйте за ворота!
Точно так же от совести хозяина зависела и выплата заработанных денег. Мы привыкли получать зарплату раз в месяц, а то и два — а если на неделю задержат, так это уже вроде бы ущемление прав. А тогда на многих производствах деньги выдавались не каждый месяц, а когда хозяину на ум взбредет. «Взбредало» обычно под большие праздники, а то и вообще два раза в году — на Рождество и на Пасху. Как мы увидим чуть ниже, у такой практики был свой шкурный интерес.
Впрочем, тут современной фантазии не хватит, чтобы такое придумать, надо доподлинно быть «отцом» рабочих. Фабрика Пешкова: штраф в один рубль, если рабочий выйдет за ворота (в нерабочее время, ибо выход за ворота фабрики был вообще запрещен!). Мануфактура Алафузова (Казань): от 2 до 5 рублей, если рабочий «прошелся, крадучись, по двору».
Другие примеры: 3 рубля за употребление неприличных слов, 15 копеек за нехождение в церковь (в единственный выходной, когда можно поспать!).
«При всяком заводе имеются рабочие избы, состоящие из помещения для кухни и чердака. Этот последний и служит помещением для рабочих. По обеим сторонам его идут нары, или просто на полу положены доски, заменяющие нары, покрытые грязными рогожами с кое-какой одежонкой в головах… Полы в рабочих помещениях до того содержатся нечисто, что покрыты слоем грязи на несколько дюймов…. Живя в такой грязи, рабочие распложают такое громадное количество блох, клопов и вшей, что, несмотря на большую усталость, иногда после 15–17 часов работы, не могут долго заснуть… Ни на одном кирпичном заводе нет помойной ямы, помои выливаются около рабочих жилищ, тут же сваливаются всевозможные нечистоты, тут же рабочие умываются…»
«На Петербургском тракте квартиры для рабочих устраиваются таким образом. Какая-нибудь женщина снимает у хозяина квартиру, уставит кругом стен дощатые кровати, сколько уместится, и приглашает к себе жильцов, беря с каждого из них по 5 коп. в день или 1 руб. 50 коп. в месяц. За это рабочий пользуется половиной кровати, водою и даровой стиркой».
А вот подлинная клоака, в окрестности пороховых заводов.
«В особенности ужасен подвал дома № 154: представляя из себя углубление в землю не менее 2 аршин, он постоянно заливается если не водою, то жидкостью из расположенного по соседству отхожего места, так что сгнившие доски, составляющие пол, буквально плавают, несмотря на то, что жильцы его усердно занимаются осушкой своей квартиры, ежедневно вычерпывая по несколько ведер. В таком-то помещении, при содержании 5,33 куб. сажен (при высоте потолка 2 с небольшим метра это комната площадью около 20 кв.м. — Авт.) убийственного самого по себе воздуха я нашел до 10 жильцов, из которых 6 малолетних (это он нашел столько. А сколько во время его визита были на работе? — Е. П.)».
А теперь, как говорит Пажитнов, «запасемся мужеством и заглянем в глубь России». Мужество, действительно, потребуется — даже и читать про такое существование, если вы, конечно, человек с воображением, жутко. На большинстве фабрик в глубине России помещения для рабочих подразделялись на две категории: казармы и каморки. Что такое казарма, знает каждый, читавший историю ГУЛАГа — это обычный барак с нарами, примерно при той же или большей тесноте.
В ожидании своей очереди на кусок комнаты семейные пары размещаются все в тех же казармах. В этих случаях они отделяют свои места на нарах занавесками.
Через некоторое время в ногах такого «жилья» появляется люлька — значит, люди ухитряются еще и заниматься любовью в этом помещении! Воистину к чему только ни приспособится человек…
Наконец, «на большинстве фабрик для многих рабочих, по обыкновению, особых спален не делают». Это значит, что спят рабочие в тех же цехах, где и работают. Ткачи (ручные) спят на станках, столяры — на верстаках, несчастные рогожники — на тех же самых мочалах и рогожах, которые они изготавливают, в тех же сырых и удушливых помещениях. Учитывая, что у рогожников ещё и самый длинный в России рабочий день — до 18 часов, то вся жизнь их проходит в этих темных душных цехах. А работают здесь в основном, еще раз напоминаем, женщины и дети.
Доподлинно, любимицей господина Пажитнова была хлудовская мануфактура, та самая, где сортиры не чистили, чтобы рабочие в них не отдыхали.
.«Ва́гриус» — российское книжное издательство. Создано в 1992 году.Название издательства составлено из первых букв фамилий основателей: Олега Васильева, Владимира Григорьева и Глеба Успенского.
Награды
Указом, подписанным президентом РФ,
за творческое развитие лучших традиций российского книгоиздания издательству «ВАГРИУС» присуждена Государственная премия 2001 года за просветительскую деятельность.ЗАО "Вагриус", издательство
Адрес и телефоны ЗАО "Вагриус", издательство
Адрес
ЗАО "Вагриус", издательство, ул.Правды, 24/4, г.Москва, Россия, 1259.
23 января 1882 года хлудовская мануфактура загорелась, и от громадного пятиэтажного корпуса остались одни каменные стены. Впрочем, Хлудов не оказался в большом убытке — он получил 1 миллион 700 тысяч руб. одной страховочной суммы, а потерпевшими оказались те же рабочие. После пожара остались семь возов трупов. По распоряжению директора Миленча, рабочие были заперты в горевшем здании, чтобы не разбежались и лучше тушили пожар, а сторожа снаружи даже отгонят желавших помочь горевшим…
Всякий писатель, который становится под партийные знамёна, рано или поздно оказывается перед выбором — либо подчиниться, либо заткнуться./Оруэлл./.
В газете «Совершенно секретно», N10, 1998 г. в статье бывшего высокопоставленного сотрудника КГБ Вячеслава Кеворкова «Диссидент союзного значения. Как иностранные журналисты с помощью КГБ вывозили мемуары Хрущева на Запад».
«Известно также, что 'высокий уровень заработной платы русских рабочих сочетался с большим, чем в других странах, количеством выходных и праздничных дней. У промышленных рабочих число выходных и праздников составляло 100-110, а у крестьян достигало даже 140 дней в год. Перед самой революцией продолжительность рабочего года в России составляла в промышленности в среднем около 250-ти, а в сельском хозяйстве – около 230 дней. Для сравнения скажем, что в Европе эти цифры были совсем иными – около 300 рабочих дней в год, а в Англии – даже 310 дней».[Платонов О. А., Терновый венец России (История русского народа в XX веке), Том 1. М.: Алгоритм, 2009., с.34-35] .
Закон 1897 г. запрещал работу свыше 11,5 часов в день, а в субботу, предпраздничные дни и в ночную смену свыше 10 часов. В это время в большинстве стран Европы вообще еще не существовало законодательных ограничений времени мужского труда. Закон 1903 г. возложил на предпринимателей ответственность за несчастные случаи с рабочими на производстве. Как выглядело российское рабочее законодательство на фоне мирового опыта?
Вот некоторые сведения о положении рабочих Петербурга в начале 1910-х годов.
Средняя зарплата в промышленности составляла 450 рублей в год — ещё раз повторю, это близко к годовому окладу младшего офицера в царской армии. В столице хорошей зарплатой для рабочего считалась сумма в 700 рублей в год. Для сравнения: в Германии средняя зарплата рабочего в пересчете на рубли составляла 707 рублей (но продукты стоили заметно дороже, чем в России). Слесари-сборщики на крупных русских заводах получали по 850—900 рублей в год (70—75 рублей в месяц). Тысячи путиловских рабочих зарабатывали по 1200 рублей в год. Наиболее высокой в мире была зарплата американского рабочего — 1300 рублей. Имелись у рабочих и различные льготы.
Так, осенью 1913 года городская дума Петербурга обсуждала петиции рабочих и служащих, сведенные в 18 пунктов «Об улучшении материального положения…». Были приняты следующие решения:
– все работники системы городских железных дорог получат пособия на обучение и содержание детей;
– ведомственная амбулаторная медпомощь работникам и членам их семей бесплатная; всем заболевшим бесплатно выдаются лекарства, имеющиеся в амбулатории
– ежегодный отпуск шел из расчета 2 недели за 1 год службы, но максимально 28 дней.
Или на Хрущeва надавили и он струсил,или записку сочинили умeльцы из ЦК КПСС,