“БОЛЬШИНСТВО НАРОДА ОТОЖДЕСТВЛЯЕТ ПРОКЛЯТЫЙ КАПИТАЛИЗМ С "ДЕРЬМОКРАТИЕЙ"

Интервью с Михаилом ВЕЛЛЕРОМ

Современная Россия делится на две части. Одну представляют 5—7 процентов богатых и высшее чиновничество. Другую — все остальное население. Представители первой покупают самые дорогие в мире яхты, футбольные клубы, недвижимость на всех континентах и признанных красавиц разных цветов кожи. Представители второй устраивают голодовки, чтобы им выплатили зарплату, как в сентябре рабочие завода “Томский подшипник”, изредка перекрывают дороги, как в Пикалеве, и покорно глотают дым лесных пожарищ, не имея возможности вывезти своих детей и стариков из зоны бедствия, как это было летом в Центральной России. У этих двух Россий все отдельно — среда обитания, досуг, правосудие. Если вы из первой, то за хищение миллионов рублей вы получите аж 8 лет условно, а за сбитого насмерть пешехода — отсрочку наказания на 14 лет. Если из второй — закон вам отмерит полной мерой.

Патологическая раздвоенность страны — приобретенный и набирающий силу порок развития, грозящий большими неприятностями в будущем. Делать вид, что он не мешает построению благополучного демократического общества (а мы его строим почти 20 лет), все труднее. Что же надо делать для оздоровления нашего государства? Своими размышлениями на эту тему поделился известный писатель Михаил ВЕЛЛЕР.

“Расслоение российского общества характерно для государств третьего мира”

— Михаил Иосифович, в одной из ваших передач на “Радио России” вас спросили, что стало с бюджетными средствами, выделенными на антикризисную поддержку банков. И вы не без артистичности ответили слушателю: “Это не ваше и не мое собачье дело. Куда надо, туда деньги и ушли!” В каком-то смысле и я собираюсь задать вам “собачьи” вопросы. Вот губернатор Кировской области Никита Белых сообщил, что в силу занятости не может уделять своему малолетнему сыну должное внимание, поэтому вынужден отправить его в английский интернат.

— Интересно, а где жена и домработница?

— Не знаю. Возможно, жена так же сильно занята на ниве укрепления финансового благосостояния семьи, как и супруги большинства прочих представителей власти. Но я о другом. Вероятно, губернатор не видит для своего ребенка будущего в России?

— Это риторический вопрос. Реформаторы обещали в кратчайшие сроки при помощи “шоковой терапии” привести Россию к цивилизованному капитализму и демократическому обществу свободного предпринимательства. Поэтому гигантскую собственность быстро отдали практически задаром в частные руки.

Крупный бизнес обеспечил несменяемость власти как инструмент сохранения полученной им собственности. Он заговорил о вхождении России в единое экономическое пространство. Для экспортеров сырья и импортеров ширпотреба, которые сэкономят на снятии таможенных барьеров, это выгодно. Но не для России, где уже нечего будет производить, где осталось только сырье и фрагменты военно-космического комплекса. Лишь наличие последнего и отличает нас сегодня от страны третьего мира. Все остальное за 19 лет просело и превратилось почти в труху. Сегодня Россия неконкурентоспособна, и, видимо, уже навсегда.

Расслоение российского общества типично для государств третьего мира. Во главе их стоит компрадорская буржуазия, ориентированная на страны “золотого миллиарда”, с которыми она связывает свое личное будущее. Она хочет там жить, иметь собственность, воспитывать детей и внуков. Собственная страна для нее лишь территория кормления и работы вахтовым способом. На родине делаются деньги, а в цивилизованных странах живут, учатся, отдыхают и идут в будущее.

“И “модернизационные” средства распилят как надо”

— В своей новой книге “Человек в системе” вы называете унтерменшами (недочеловеками) людей с недоразвитым социальным инстинктом, то есть тех, кто свои личные интересы ставит превыше интересов общности — народа, страны. Цитирую: “Миллиардер и министр, с гаражом “майбахов” и виллами по лазурным берегам, — это унтерменш.Он паразитирует на инерции социума, созданного не им, но людьми совсем другими. Он крыса, живущая в головке сыра, жрущая этот сыр и гадящая внутри этого сыра. Такие люди ни хрена не создавали”. А теперь вопрос: то, что для богатого класса — благо, для большинства — беда?

— Да. Входя в открытую конкуренцию глобального мира, мы оставляем население без работы. Нет работы — нет денег — нет благ. Общество маргинализируется и обрекается на исчезновение, во всяком случае большинство населения. Люди станут уезжать куда угодно, наниматься в лакеи, спиваться по помойкам. Пока власть видит благо Родины только в том секторе, где лежит ее собственное благо, мы будем сползать в бесповоротное состояние страны третьего мира и никаких модернизаций, разумеется, не дождемся. Это все байки для дефективных детишек, как говорил мой любимый литературный герой из романа Владимира Богомолова “Момент истины”, чистильщик и волкодав старший лейтенант Таманцев. Никакая модернизация невозможна без изменения производственных отношений и политической структуры.

Любое действие человека имеет многомерное мотивирование. Так и с лозунгом модернизации. Это и стремление удержать власть, и послание населению сигнала о заботе государства, и попытка что-то улучшить в стране (ничего не меняя), и, конечно, желание на этом немножко заработать. А поскольку уже с 1992 года власть обуреваема жаждой заработать, то последнее всегда доминирует. И “модернизационные” средства в очередной раз будут разворованы, поскольку все устроено таким образом, чтобы деньги максимально сыпались в конкретные карманы.

— На модернизацию сейчас вся надежда, а вы, выходит, в нее не верите?

— Верить можно в Бога. Когда речь идет о конкретных вещах, нужно знать. То, что я понимаю об устройстве нынешнего Российского государства, подсказывает, что и эти деньги будут распилены как надо, не в интересах России большинства.

Саммит АТЭС и угроза распада России

— Телевидение в свое время показало чиновников, бросавших в воздух чепчики при известии, что зимняя Олимпиада-2014 года досталась России. А у россиян, насколько помню, никакого ликования не было. Напротив, многие из “амбициозных” проектов власти вызывают вопросы. Ни одна страна не тратила на подготовку саммита АТЭС столько средств, особенно в условиях кризиса, сколько Россия. Где другие ограничивались несколькими десятками миллионов, мы вбухиваем миллиарды долларов. Объясняют, что расходы оправданны, потому что и в Сочи, и на Дальнем Востоке создается новая инфраструктура развития.

— Страсти вокруг строек Олимпиады и саммита на острове Русский понятны. Куш от госзаказа всегда оседает в карманах привилегированных подрядчиков. Так во всех странах. Но поскольку в России система менее прозрачная и более коррумпированная, то у нас украдут больше, чем, например, во Франции или Америке.

— Вы даже усматриваете какую-то странную связь между обустройством объектов саммита АТЭС и угрозой распада России. Поясните, о чем идет речь.

— В 1991 году распад СССР на отдельные республики казался фантастическим бредом. Человеку свойственно с большим опозданием осознавать состоявшиеся политические катастрофы. Но происходит то, что должно произойти по логике вещей. Так вот сегодня система Российского государства объективно и независимо от чьей-либо злой воли стремится к разлому страны, потому что бизнес желает быть сам по себе максимально прибыльным. А прибыльная часть страны — это Сибирь с ее нефтью, газом, лесом, другими ресурсами, алюминием и выходом на Тихий океан. Представьте, что бизнес — живое существо, которое изо всех сил желает освободиться от густонаселенной, тяжелой и балластной западной части страны со 100-миллионным населением и абсолютной неконкурентоспособностью в глобальной экономике. Больницы, школы, науки и прочее для этой никчемной европейской части через налоги поедают львиную долю доходов бизнеса.

— Ну и что? Это как в анекдоте: съест-то он съест, да кто ему даст.

— Совсем не так. Если представить себе, что завтра восставший из гроба Ельцин опять скажет: берите суверенитета столько, сколько захотите, и дадут гарантию, что за это ничего не будет, восточные регионы мгновенно отломятся. Потому что они станут новыми русскими Арабскими Эмиратами и начнут жить на сырьевую ренту. То, что остальные могут сдохнуть, никого волновать не будет. И я серьезно допускаю, что через 20 лет те центры, которые сегодня строятся в Приморье на Дальнем Востоке, станут новой столицей Восточной Российской империи. Стал же Константинополь новым Римом, а Западная Римская империя пошла на фиг. Мог ли это себе представить император Август? Почему же Россия не может переместиться своим политическим и экономическим влиянием на Дальний Восток, предоставив западную часть распаду и добыче новых варваров? Рассыпется на отдельные княжества и пойдет на следующий исторический виток.

“Рожденный в 90-х годах рынок разрушает Россию”

— И Путин при таком раскладе предстает большим прозорливцем?

— Не он. Здесь решают сам рынок, политика и выгода. Доказательства? Нефтепровод в Китай, с которым договор на поставки нефти заключен на много лет вперед по ценам, которые сегодня дем-пин-го-вые! Зато аванс можно сразу рассовать по карманам. Дорога вдоль российско-китайской границы, которой не было ни в какие времена, да и сейчас по ней возить нечего. Когда мы смотрим на вкладывание средств туда, возникает мысль о том, что это будет новое государство.

— Возникает вопрос: может ли бизнес в нашей стране иметь социальную направленность? И почему государство проводит политику поддержки крупного капитала, устремления которого не просто не совпадают с интересами государства и общества, а зачастую и вредны для них?

— Бизнес может быть любым. К сожалению, люди плохо усваивают диалектику. Иначе бы они понимали, что бизнес, который является благотворной подъемной, спасительной и прекрасной силой на одном историческом этапе, служит губителем и убийцей на другом. Вот нет ни одного вещества в природе, которое бы было только ядом или только лекарством. Все дело в дозе и условиях применения. Бизнес, как он сложился в России 90-х годов, лоббист политических и экономических интересов исключительно в целях своего процветания, сегодня разрушает страну.

Если предположить вдруг, что к власти пришел человек с большой головой, железной рукой, который бы смог направить деятельность бизнеса в полезное для страны и народа русло, то, разумеется, ситуация бы изменилась. И в этом случае без волевых и волюнтаристских жестких решений, ущемляющих права и интересы больших групп граждан, на первых порах решительно не обойтись. А самое главное, что такие меры настолько будут противоречить интересам правящего класса, что проведение их сегодня абсолютно невозможно.

— То есть нам нужен новый Сталин?

— Я хочу сказать именно то, что я говорю. Того, что вы сказали, я не говорил. Я предположил, что если вдруг явится новый Сталин — условно, фигурально выражаясь, разумеется, не Сталин, но личность с железной волей, стальным характером, не имеющая, кроме блага страны, никаких личных корыстных интересов, вариант царя Петра, царя Ивана, Цезаря, Августа, Наполеона, всех великих диктаторов, то он обречен проводить жесткие непопулярные меры. В ином случае не вижу даже чисто теоретически шанса, при котором положение в России могло бы измениться к лучшему.

— Мы в ХХI веке. Мне кажется, что время диктаторов в истории уже прошло.

— Время личностей не пройдет никогда. В социуме всегда 97 процентов — конформистское большинство, 3 процента — самодеятельное волевое меньшинство, которое рулит большинством и двигает общество когда вперед, а когда и непонятно куда. Порой, как, например, после Великой Французской революции, личности легче выскочить наверх, порой — труднее. Но и в самых неблагоприятных условиях она может что-то делать. Если бы Андропов, человек умный и волевой, не помер от почечной недостаточности, судьба Советского Союза могла пойти по иным рельсам.

“Люди приспособились к сырьевой однопартийной демократии”

— Общественность не сомневается в ответственности вице-президента “Лукойла” за гибель в ДТП на Ленинском проспекте Москвы двух женщин-врачей, хотя суд вынес оправдательный вердикт. Общественность одобряет спонтанное движение автомобилистов против машин с мигалками. Не проявляется ли и в таких мелочах незримое противостояние двух Россий, разделение на “их” и “нас”?

— Вне сомнения. Климатический катаклизм минувшего лета очень наглядно показал отношение власти к народу. Кроме тушения лесных пожаров она практически ничего не сделала для облегчения участи людей. Жара и смог только Москве обошлись в 20 тысяч жизней. Конечно, в первую очередь жертвами пали старики и больные — сердечники, гипертоники, астматики. Им никакой помощи не предложили. Ну и как? Помогали им без кондиционеров, и без эвакуации, и без противогазов? Лицемерные телевизионные призывы носить бесполезные маски и не переохлаждаться в воде омерзительны. Показные профилактические пункты, куда можно было зайти на 2 часа посидеть под кондиционером, это несерьезно.

Люди к любым условиям адаптируются. Приспособились и к сырьевой однопартийной демократии. В последнее десятилетие они получили в какой-то мере стабильность. Произошел некоторый рост материального достатка благодаря подъему цен на нефть, а не усилиям власти. Россияне могут жить как угодно. Телевидение отрабатывает модель доброго царя, который вникает в нужды простого человека, заходит в коровники, гаражи, избы. И это действует на массовое сознание. Власть олицетворяет государство, с которым народ ближе всего соприкасается по линии милиции. Вот когда 79 процентов населения, согласно опросам “Левада-центра”, не доверяют человеку в милицейской форме, побаиваются его и стараются обходить подальше, это и говорит об отношении народа к власти. Хотя царь весь в белом.

— Скоро у нас будет полиция. Что и логично, раз мы строим капитализм. Ведь если разобраться, идеологических противников капитализма в общем-то в стране нет...

— Господь с вами! Большинство народа отождествляет проклятый капитализм с “дерьмократией”, не хочет его и мечтало бы вернуться в брежневский социализм, где люди жили спокойно и имели социальные гарантии.

“Телевидение занимается обыдлением населения”

— Но, по большому-то счету, людям без разницы, как называется строй. Лишь бы он обеспечивал человеку достойное существование. Разве нет?

— Осенью 91-го народу было все равно. А уже через год — наоборот. Осенью 93-го многие москвичи с одобрением внимали речам Руцкого, Макашова и Хасбулатова с балкона Белого дома.

— Хорошо. У народа остается менталитет, засоренный, с точки зрения либералов, “догматами социализма”. Это показывают, в частности, многие телевизионные голосования. Пример — программа “Суд истории” на 5-м канале. В ней либеральный взгляд на историю нашей страны (выражаемый Сванидзе и Млечиным) по любым вопросам поддерживают 10—11 процентов телезрителей, а левую позицию Кургиняна — 89—90. Не должна ли разумная власть учитывать эту особенность общественного сознания? Но ведь тогда у нас многое должно быть другим. То же самое телевидение.

— С телевидением все просто. Для власти главное — контролировать СМИ и промывать населению мозги. На телевидении, во-первых, работают материальные интересы владельцев каналов. Низкопробные, с точки зрения морали, но высокорейтинговые программы — дорогая реклама. Во-вторых, оно канализирует общественное недовольство. Пусть лучше ненавидят “Дом-2” или “Секс с Анфисой Чеховой”, какой-нибудь “Аншлаг” (впрочем, у него очень много поклонников), чем людей во власти. Большинство так называемых телешоу рассчитаны на быдло. В основном телевидение и занимается обыдлением населения.

На ТВ-каналах умные, образованные, интеллигентные люди. Они вздыхают и говорят, им самим противно, но населению нравится, иначе бы оно не смотрело. Для 2—3 миллионов человек, которых все равно не переделаешь, есть радиостанция “Эхо Москвы”, 5-й телеканал и частично Рен. Они своим кругом могут это смотреть, слушать, обсуждать. Так власть, живущая по принципу ребят Луи ХV (“после нас хоть потоп”), выпускает пар. Политика, приведшая к разделению России на две России, будет продолжаться не потому, что ставится такая цель, а так оно само получается в нынешних условиях. Ибо власть озабочена главным образом своим сохранением.

— А как же Конституция РФ, которая гарантирует сменяемость власти?

— Речь сейчас не о декларативной, а о реальной политике. Если говорить о конкретных шагах, о том, что нужно делать для блага большинства, то это прежде всего реанимация реального сектора экономики. Нужно принять пакет жестких протекционистских законов, которые предоставят режим благоприятствования и всяческие преимущества собственному производителю. Стимулирование производства потребует реформы налогов, которые сегодня служат только для воровства. Мы должны ввести жесткие меры кнута и пряника, потому что население, сначала развращенное развитым социализмом, а потом разочарованное звериным капитализмом, отвыкло нормально работать и обеспечивать свою жизнь честным трудом. И последнее. Условием осуществления этих и других спасительных для страны мер является обязательная и не отменимая ничем, вплоть до космических катаклизмов, отчетность и сменяемость власти.

 Опубл. в “РФ сегодня”, № 20, 2010 .