Хорошо птичке в золотой клетке, а того лучше на зеленой ветке.

На модерации Отложенный

Вы помните выборы в Государственную Думу 2003 года? Думаю, что если и помните то смутно, что вполне объяснимо не то это событие чтобы надолго запечатлеться в память, если только вы не были их непосредственным участником. А поскольку я ни куда, ни когда не баллотировался, из моей оперативной памяти эти события так же благополучно погрузились на дно детерминированной, где покрываются слоем прочих не востребованных воспоминаний, как  отслужившая своё старая мебель в чулане пылью, но один очень показательный эпизод всё же остался на плаву. К сожалению, в сети мне не удалось найти ни видеозаписи, ни даже его стенограммы, поэтому расскажу о нем вкратце по памяти:


Во время дебатов Григорию Явлинскому был задан вопрос, который звучал примерно так - Григорий Алексеевич, вы всё время активно ратуете за свободу, а что такое свобода в вашем понимании? Дайте определение.
Явлинский бодро, как он это умеет, начал – Маркс дал определение: свобода – это осознанная необх…
А причём здесь Маркс? – прервали его.
Боже, это надо было видеть, растерявшийся, с дрожащей челюстью, он начал судорожно нести какую-то околесицу, закончившуюся примерно так – свобода это когда человек свободен.
После чего долго и обстоятельно отвечал на какой-то малозначимый вопрос другого оппонента, выбирая отведённое ему время на ответы, лишь бы очередь задавать вопросы снова не перешла к тому, кто спросил его о свободе.

Мда…, согласитесь, момент говорящий сам за себя, и этот человек неизменно шёл на все выборы с лозунгом - «Я выбираю свободу!», предлагая и нам с вами присоединиться в этом благородном деле, а что выбирать и сам не знает. Свобода для наших господ «демократов», впрочем, как и сама демократия, не более чем фиговый листок, под которым они скрывают свою истинную марксистко-троцкистскую сущность.

Не далеко от него ушёл и его соратник по идеологическому фронту Борис Немцов, вот выдержка из радио-эфира «Эхо Москвы»:

Четверг, 04.01.2007
Гости: Борис Немцов
Ведущие: Сергей Корзун
Передача: Без дураков

С. КОРЗУН: Что для Вас свобода?
Б. НЕМЦОВ: Ну, хочется вспомнить Маркса.
С. КОРЗУН: Может, не надо.
Б. НЕМЦОВ: Не надо. Я, кстати, на эту тему говорил с таким известным человеком Дэвидом Рокфеллером, который в свое время еще со Сталиным встречался. Была у меня такая привилегия общаться в 90-е годы с разными выдающимися людьми. И вот он у меня то же самое спросил, что Вы сейчас. Он говорит: я прочитал у Маркса, что свобода – это осознанная необходимость. Я ничего не понял, сказал Рокфеллер. Я говорю: а как, г-н Рокфеллер, Вы вообще можете это описать? Он говорит: знаете, по-моему, свобода – это свободно конвертируемая валюта. Мне это определение сначала понравилось, а потом я понял, что в нем тоже есть изъян. Потому что я понял, что если денег очень много, то человек не может быть свободным. Он становится пленником этих самых капиталов, он боится разориться, он боится, что в результате каких-то конфликтов с властями, или межгосударственных конфликтах и т.д. он все потеряет. И он становится несвободным. Таким образом, и бедный не свободен, поскольку зависит от окружающей среды, там температуры, там, я не знаю, купит продукты, не купит, с голоду умрет, не умрет, и очень богатый тоже не свободен. Поэтому, на самом деле, свободные люди – те, которых можно отнести к среднему классу. Они, кстати, еще и счастливы при этом.

И всё же что такое свобода? Оставив Маркса с его осознанной необходимостью господам либерал-троцкистам, а свободно конвертируемую валюту Рокфеллеру с его финансово-олигархической бандой, поищем в других источниках. Я не стану обращаться как обычно к БСЭ, так как ни чего кроме, несколько модифицированного, определения Маркса в нём не найти. Зато «Новейший философский словарь», право слово, порадовал:

СВОБОДА — универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания. В историческом контексте европейской культуры доминирующим оказывается аспект С., артикулируемый в классической философской традиции как С. воли. Когерентным процессом по отношению к историко-философской развертке проблематики С. воли является развитие понятия С. в контексте философии власти, определяющей последнюю именно как возможность внешнего целеполагания деятельности другого субъекта: "возможность проводить внутри данных общественных отношений свою собственную волю, даже вопреки сопротивлению" (М.Вебер), "способность или потенциальная возможность людей принимать решения, оказывающие влияние на действия других людей" (Парсонс) и т.п. Вместе с тем в историко-философской традиции задается и более широкое понимание С., интерпретируемой не только применительно к целеполаганию (субъектной составляющей деятельности), но и к возможности реализации этого целеполагания (объективно-предметная составляющая деятельности). Отсутствие внешнего целеполагания еще не есть гарант подлинной С., ибо не снимает связанности деятельности условиями ее протекания.

Понимание последних в качестве объективных задает традицию усеченного понимания С: от фатализма в его как иррационалистских (типа астрологии), так и рационалистской (Локк, Спиноза, Лаплас) трактовках — и до марксистского определения С. как "познанной необходимости" и концепции "иронии истории" Р.Нибура (см. Ирония истории), фактически сводящих С. к несвободе от "необходимости". В неклассической философии проблема С. выходит за пределы психологизма и гносеологизма С. воли и артикулируется параллельно в имманентно-экзистеициальной (обреченность человека на С. у Сартра, философия С. как возможности бунта у Камю, С. как надвитальный феномен в философии Шелера, С. как преодоление отчуждения в контексте отношения "Я — Ты" у Бубера, "теология освобождения" в протестантском модернизме) и социокультурной ("Диалектика просвещения" Хоркхаймера и Адорно, выход человека за пределы своей "одномерности" у Маркузе, концепция "негативного гуманизма" А.Глюксмана, идеи "нерепрессивной" культуры и техники у Т.фон-Роззака, С. как "перехват истории" в революционном творчестве у Аренд и др.) своих версиях. В рамках экзистенциальной трактовки С. последняя связывается с индивидуальным бытием личности, центрируя на себя субъективную систему ценностей.

Что же касается социокультурной трактовки С., то в ее рамках феномен С., напротив, соотнесен сугубо с социальной сферой и мыслится в качестве достигаемого, в отличие от феномена воли, соотносимого с индивидуальной сферой и мыслимого в качестве имманентного ей. В содержании понятия "С." имплицитно заложен вектор альтернативности (сознательного противостояния) социальному давлению: С. конституируется именно в социальном контексте ("демократические С.", "правовая С." и т.п.) как результат преодоления несвободы.
По формулировке Аренд, если в рамках сферы приватности возможна "свободность" как имманентное состояние личности, то С. реализует себя только в сфере публичности, а именно — в рамках политики, в контексте политического противостояния, разрешающегося в революции как "прорыве в С.". В современной философии проблема С. артикулируется как в социальном приложении (концепция "либерального иронизма" Рорти, постмодернистские аналитики С. в контексте шизоанализа: см. Шизоанализ, Машины желания), так и в качественно новой своей постановке — как С. текста (см. Ризома, Означивание) и С. его интерпретации (см. Нарратив). (См. также Воля, Свобода воли, Судьба, Волюнтаризм.)

То есть современные философские школы так и не пришли к однозначному пониманию этого явления (что не удивительно, смотрите мою заметку "Подготовка к экзамену" ), и мечутся от фатализма к шизоанализу.

Особо хотел бы заострить ваше внимание на первом абзаце, который по умолчанию преподносится как верная трактовка свободы. «Свобода – универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания», то есть подразумевается: во-первых, что Бога нет, так как его наличие предполагает некий Божий промысел (впрочем, то что академические философы – безбожники не новость), а во-вторых, отсюда вытекает, что человеческая Жизнь бессмысленна, ведь смысл Жизни и есть некое внешнее целеполагание, заложенное либо Богом, либо (для атеистов) природой. Отсюда вытекает, что стремление к обретению свободы есть процесс утраты смысла Жизни!

Любопытна так же и трактовка свободы через свободу воли, согласитесь, что по-русски это звучит как тавтология, ведь слово «воля» в русском языке имеет одновременно два смысла и как - сила духа и как - свобода, а пришло к нам это словосочетание из иностранных языков, где эти два понятия определяются двумя разными словами, что в свете описанного мной в заметке "Язык: как музыка Мироздания" соответствия языка и внутренней музыки вещей и явлений, весьма показательно. Безусловно, понятие свободы подразумевает наличие воли, для её реализации, на что не двусмысленно указывает русский язык. Но всё же, что же такое свобода?

Не знаю как вас, а меня подобные трактовки и объяснения не удовлетворяют. Можно было бы продолжить поиск ответа на стороне, покопаться в трудах Спинозы, Камю, Вольтера и других гигантов мысли (чуть было не добавил – и отцов русской демократии, хотя это и не далеко от истины, так как её модели у нас всё сплошь импортные), но оставлю сей труд вам самим, если у вас возникло такое желание.

Человек существо социальное, то есть его жизнь и деятельность протекает в обществе, в его многочисленных взаимосвязях и взаимообусловленностях, и рассматривать отдельного индивида вне общества, всё равно, что изучать печень в отрыве от всего организма, нет, конечно, это делать возможно, но смысла особого нет, так как результат заведомо будет как минимум не полон, а скорее всего и не верен. Сам факт противопоставления личности – обществу, который навязывается либералами, указывает на их либо глупость, либо злонамеренность, желание всех разобщить, чтобы властвовать в своих интересах. Впрочем, оставим их на время в покое, к ним мы ещё вернёмся.

Так вот в жизни безотказно действует один принцип, который во все времена использовался для обретения реальной власти одними над другими, это – «каждый в меру своего понимания, живёт и действует в своих интересах, а в меру непонимания в интересах того кто понимает больше». Действительно нет более устойчивой власти над людьми, чем навязать ему свою волю в обход его сознания, чтобы он воспринимал её как свою собственную, Гёте сказал – «Самое большое рабство - не обладая свободой, считать себя свободным», и с ним трудно не согласиться.

На мой взгляд, понятие свободы содержательно раскрывается как, возможность беспрепятственно повышать меру понимания объективной реальности через освоение потенциала своего развития в неразрывной связи с мерой развития общества.


Возможно, кто-то сочтёт это определение спорным, что же я готов выслушать ваши возражения, и если они будут обоснованы, содержательны и убедительны изменить свою точку зрения, но на данном этапе я воспринимаю свободу именно так. Только повышение меры понимания, формирование целостного мировоззрения, даёт каждому человеку отдельно и всему обществу в целом реальную свободу, возможность самостоятельно выставлять перед собой цели и управлять обстоятельствами жизни в процессе их достижении.

И в этом свете совершенно иначе предстаёт деятельность Сталина («тирана и гонителя свободы») и демократов (неистовых борцов за «свободу»). Пройдёмся по фактам.

При Сталине:

Введено всеобщее обязательное среднее образование. В результате даже обладающий средними способностями ученик по окончании средней школы получал знания, позволяющие судить о мире как о сложной взаимосвязанной системе, вследствие чего мог судить, что, как и почему происходит. При наличии же способностей выпускник приучался думать самостоятельно.

Любой подросток, у которого хватало способностей, вне зависимости от места проживания и социального происхождения, мог получить высшее образование – причем не формальное, а на уровне, превышающий средний международный.

Приведу цитату из работы Сталина «ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛИЗМА В СССР»: «Необходимо, в-третьих, добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей, чтобы члены общества имели возможность получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелями общественного развития, чтобы они имели возможность свободно выбирать профессию, а не быть прикованными на всю жизнь, в силу существующего разделения труда, к одной какой-либо профессии».

После демократических реформ:

В 1999 году Министерством образования с участием специалистов Госкомстата России, других ведомств был проведен единовременный учет российских детей, не посещавших школы. Их оказалось приблизительно 100 тысяч человек.

Качество школьного образования резко упало, не стану перечислять многочисленные факты подтверждающие это, вы и сами без труда можете их найти, как в сети, так и в повседневной жизни.

Для детей из бедных семей и сельской местности, получение высшего образования стало не доступным, как по финансовым причинам, так и из-за низкого уровня школьной подготовки.

Выводы делайте сами.