Большевики против религии

Сейчас постоянно слышится разговор о ненависти Советской власти к священнослужителям. Мол, с октября 1917 года в России установилась «богоборческая власть». Недавно побывав в московском епархиальном доме. Я услышал, что были гонения на церковь и при царях, но таких, как «при Советах никогда не было». Какие же причины способствовали этому?

Как мне представляется, причин здесь несколько. Начну с того, что в ХХ веке православная церковь не захотела (или не смогла) дать ответ на вопросы, беспокоящееся тогдашнее общество. Впрочем, и сейчас история повторяется. Высшее духовенство привыкло быть всегда при (или около) власти, поддерживая любые начинания последней. «Любая власть от бога!» - это изречение характеризует само православие. Иерархи спокойно смотрели и на расправу властей с недовольными поданными (а часто и участвовали в ней), на убийства  в самой царской семье (если им было выгодно,  так, например, взятие престола Екатериной IIи Александром I  не вызвало возмущение иерархов РПЦ, хотя в обоих случаях произошло цареубийство). Многочисленные бунты, их жестокое подавление российскими властями (пугачёвщина, события 1905 года, Ленский расстрел); духовная инквизиция, установленная в начале XVIII века сначала Феофаном Прокоповичем, а затем и его последователями; убийства Петра III и Павла I ближайшими сподвижниками и  своими же родственниками; расправа с декабристами и многое другое при полном одобрении руководства РПЦ. При этом отношения церкви с государством не были спокойными и ровными: были гонения и при Петре I, и при Петре III, и при Екатерине II, но церковники на них не были в обиде. Российское государство морально и финансово поддерживало РПЦ, а в ответ те укрощали свою паству. Страна была, в основном, аграрной страной; неграмотность  и забитость большинства населения были на руку и государству, и  высшему духовенству. Сейчас ситуация повторяется: чем больше церквей, тем меньше школ и институтов. А там, где они есть, в них активно лезет церковь, насаждая свои предметы (история православной культуры и т.д. и т.п.)

Следующий момент. Высшее духовенство, провозглашая тезис «Любая власть от бога!», активно стало противодействовать установлению Советской власти, хотя должны были смириться и не роптать. Любая власть имеет какие-то ориентировки о том, какой они видят свою страну, её будущее, то есть, как сейчас называют, свою национальную идею. Кто думает, что сейчас её нет, тот горько ошибается. Звучит для  нынешней российской власти она примерно так: «Мир – дворцам, война – хижинам!» И кто пытается нарушить эту установку, к тому принимаются меры. Отсюда и неравномерность наказаний «болотных» событий 2011-2012 г.г. для либералов и для «красных» радикалов. Противодействие установкам властей всегда имеет какую-то реакцию независимо от окраски власти. В спокойное время эта реакция может быть слабо выражена (хотя она всё равно есть), а в революционное (а особенно послереволюционное), выраженность этой реакции приобретает чаще всего форму террора. Соответственно, это бывает и при контрреволюции. Это можно проследить во время Великой Французской революции, уроки которой хорошо усвоили большевики.  Мягкость французских  властей после взятия Бастилии привела к открытой измене короля и его окружения, мятежу в Вандее. Якобинский террор Робеспьера оказался адекватной реакцией на эти события. Контрреволюционные события в 1794 году  и террор после термидора вспоминать не любят, хотя он был. Католическая церковь также не захотела выполнять установки республиканских властей, поэтому были приняты антиклерикальные законы и декреты сначала Национальным собранием, а затем и Конвентом. Установки и взгляды на развитие своей страны были, естественно, и у большевиков. Но не успели они прийти к власти, как у них появился ещё один центр, претендующий на власть. До октября 1917 года с петровских времён в России не было патриарха, руководил церковникам фактически царь, а тут, воспользовавшись слабостью и нерешительностью временного правительства, был созван поместный собор, который хотел снова оказаться около или даже у власти, и избрал себе патриарха  Беллавина (Тихона). Но за несколько дней до этого к власти пришли большевики, у которых были совсем иные взгляды и установки на будущее. А если учесть, что Тихон и ряд иерархов состояли в так называемом «союзе русского народа» (Тихон был даже почётным председателем Ярославского его отделения), то реакция большевиков становится понятной. С учётом того, что только свержено Временное правительство Керенского,  ещё неизвестно, чем  закончатся события в Петрограде и Москве. А тут  неожиданно появляется ещё один раздражитель для большевиков, который данную власть не признаёт, а пытается уже к тому же всех  поучать  и направлять. Если вспомнить, что патриарха избирали в Москве, где пришлось Советам применять оружие против юнкеров, засевших в Кремле, то негативная реакция на церковь вполне объяснима и адекватна. Сейчас церковники  постоянно славят московских  юнкеров, «оставшихся верными присяге». Вопрос, правда,  о какой верности и о какой присяге идёт речь? Николай II своим отречением освободил армию от данной ему присяги.  Да  и  сами церковники ещё в марте 1917 года  очень оперативно отреклись от императора, провозглашая хвалу Временному правительству. Запутавшись сами, высшие иерархи окончательно запутали и паству. Была надежда, что Советы скоро падут, на слабость новой власти, на «освободительное движение», на Колчака, Врангеля, Деникина.  Этим и объясняется противодействие органам Советской власти в центре и на местах.

Ещё один момент. Декрет Совета  народных комиссаров «О свободе совести». По логике тогдашних событий он должен был появиться значительно раньше, сразу после избрания патриарха. Но как он появился, сразу негативная реакция и новоиспечённого патриарха, и  поместного собора.  А где же «Любая власть от бога»? Почему? Высшее духовенство привыкло постоянно «доить» государство, выклянчивая деньги то на постройку храма, то на ещё какие-то свои  нужды. Будучи материально неплохо обеспеченными, духовенство постоянно в чём-то нуждалось. Если не власть, то меценаты («всенародный сбор», «пожертвования») были всегда под рукой.  Декрет Совнаркома пожертвования со стороны власти исключал полностью, меценаты  в своём большинстве рванули за кордон, а люди по причине трёхлетней мировой, а затем и гражданской войн жертвовать не хотели, да и не могли. И если иерархи тогда утверждали, что они заботятся об оставшихся по декрету без работы учителей закона божьего в школах, то это простая ложь: свои интересы им были ближе, они потеряли вечного своего спонсора и мецената в лице государства. Отсюда и сделанная ставка на белое движение.

Следующий момент. Люди становятся грамотными. Это выделяют и сторонники монархии, и священнослужители. Но сейчас ищут  «руку Запада»: страна в начале ХХ века промышленно развивается, идёт промышленный бум. И враги империи тут как тут, надо убрать стремительно развивающего конкурента, свалить монархию и религию должна помочь грамотность и подрывная литература. Поэтому Запад и финансирует революционные партии. Но если приглядеться внимательно, то среди тогдашних промышленных предприятий в России очень мало было  организаций с российской юрисдикцией, Запад как раз и помогал их создавать, давая то займы, то предоставляя технику.

«Рука Запада» здесь не при чём, правление последнего императора было самым бесславным: Россия оказалась втянута в затяжную  мировую бойню, постоянная чехарда в правительстве при  активном участии  неких «святых старцев». Да и количество грамотных до революции (да и после неё) оставляет желать лучшего. И про какой «промышленный бум» здесь может идти разговор? Эти типа сегодняшнего путинского «рывка»? А как Запад помог в 1918-1922 г.г. большевикам, лучше и не говорить.

К вопросу о Романовых. Если брать конкретно, то  правление этой династии закончилась ещё в середине XXVIII века, со смертью Елизаветы Петровны. Последующие к этой династии не имели никакого отношения, да и христианские заповеди у них были не очень популярны (возьмём, к примеру Екатерину II или Александра I). Разлагаясь и теряя авторитет, государственный аппарат автоматически захватывал и церковь. Говоря о последнем из «романовых» и его «святости», церковники заявляют о его «мученической смерти». А таковой является любая насильственная смерть. И расстрел здесь является не самым мученическим испытанием. Люди, принявшие  мученическую смерть за Советскую власть или Евгений Родионов, пострадавший в Чечне за веру, святости не достойны.

Иерархи  привыкли, что они долгое время были опорой и надеждой власти. После ликвидации патриаршества государство и церковь стали вообще единым целым. Неустойчивость власти в 1917-1920 годах, надежда на недолговечность Советской власти, избрание патриарха Тихона – всё это давало надежду церковникам, что они займут снова околовластные позиции. Отсюда и их действия, и ставка на антисоветские силы. Приход лидеров белого движения к власти гарантировало возврат главенствующей роли православной церкви в стране. С февраля 1917 года иерархи  и делали ставку то на временное правительство, буквально сразу отрёкшись от царя, то на лидеров белого движения. Когда окрепли Советы, стали  примазываться и к ним.

Возьмём ещё и такое явление. Страна голодает, Совет народных комиссаров озабочен вопросом, как накормить страну. И рядом находится церковь, владеющая многомилионным состоянием, но диктующая свои условия и амбиции, при этом и злорадствующая. И какой реакции от Советов они хотели дождаться, с учётом того, что всё их имущество по Декрету о свободе совести являлось общенародной собственностью? А безбожная и жестокая власть в лице Ленина была озабочена, чем накормить людей. Разве можно его сравнивать с нынешними «свечкодержателями» Путиными, Медведевыми и Гундяевыми, которых такая мелочь совсем не тревожит.

Говорят о том, что большевики проповедовали насилие и зло, классовую ненависть и борьбу. А союз русского народа, в который входили высшие церковные иерархи, не разделял разве общество по национальному и религиозному принципу, не был организатором погромов и расправ? Или когда репрессии касались простых людей, священнослужители помалкивали и активно в них участвовали, но когда коснулись самих, реакция последовала незамедлительно. Они все стали «мучениками», «невинноубиенными» и т.д.

С момента первой революции в 1905 году врагов у борцов с царизмом было предостаточно: жандармы, полицейские, казачество, союз русского народа, священнослужители и многие другие. После прихода к власти кара гнева коснулась многих из этих слоев.  И священнослужители в списке не доминировали. Сейчас доказывают, что большевики расстреливали всех и вся. Информацией о том, что идейный вдохновитель союза русского народа В.М. Пуришкевич, премьер-министр В.Н. Коковцов большевиками были отпущены на свободу,  шеф корпуса жандармов В.Ф. Джунковский консультировал органы ВЧК, а руководитель департамента полиции А.А. Лопухин не был репрессирован советскими властями, явно не располагают. И это не единичные примеры. Священнослужители здесь не исключение. Так, тот же Беллавин (Тихон) умер своей смертью. А под пострадавших от Советской власти записывают сейчас и умерших от тифа и холеры (Тихон (Никаноров), Сильвестр (Ольшевский)), и расстрелянных за сочувствие рабоче-крестьянскому правительству. Во времена гражданской войны (как и во время любой войны) пострадали все социальные классы и группы, а выделять здесь какую-то категорию лиц сходно с общеизвестным «еврейским синдромом вечно гонимых и страдающих».

Ещё  большевиков сейчас модно обвинять в сносе церквей и прочих культовых учреждений. А виноваты здесь сами служители культа. Здания храмов были отданы на содержание самим религиозным обществам, с чем они справиться не смогли. Здания ветшали, теряли эстетический облик, разрушались со временем. Местным властям приходилось их или сносить, или приспосабливать под  другие цели.  Сейчас наблюдается такая же картина. Так, Рязанский Кремль был отдан частично на содержание епархии. Но через некоторое время со стороны церковников зазвучали требования к властям о помощи в  финансировании, о «меценатстве и всенародном сборе». Такое  случается постоянно и повсеместно. Сторонникам передачи РПЦ Исаакиевского собора в Ленинграде есть над чем призадуматься.

Не будем забывать и элементарную месть по отношению к церковникам со стороны сторонников или земляков Троцкого, «часовых дел мастеров из Одессы в кожаных куртках», которым союз русского народа в своё время (как и революционерам) доставил много неприятностей.

Подытожим. После Февральской революции русская православная церковь, лишённая руководства в лице царя и изменившая ему, стала выискивать способы остаться в окружении любой власти и сделала ставку сначала на Временное правительство, потом убедившись в его слабости, решило само стать властью в лице поместного собора и патриарха. Сопротивление Совету народных комиссаров и ставка на белое движение в Гражданской войне стало роковой ошибкой, которая лишила церковь финансовых вложений от государства и его поддержки. А нескрытое враждебное отношение к Советам привело  и к соответствующей реакции властей. Были и самосуды, и открытые грабежи, и  неразумные действия властей против священнослужителей и их имущества – всё это было.

В завершении. Общество после 1917 года стояло перед выбором. Или двигаться вперёд к прогрессу, к всеобщей грамотности, к сильной и независимой экономике и промышленности. Или остаться страной погрязшей в суеверии, невежестве, недоразвитой и зависимой во всём от других стран. Выбор  людьми в 20-е годы прошлого века был сделан, существующие тогда  помехи  развитию  и прогресса были ликвидированы. Сейчас стоит такой же выбор. И внешние, и внутренние силы толкают нас  опять назад. Отсюда и история православной культуры в школах, и развал промышленности и сельского хозяйства, и ликвидация грамотности, и многое другое. Мне серьёзно начинают доказывать, что фашисты не смогли взять столицу из-за того, что кто-то с иконой её  облетел на самолёте.  И это всё звенья одной цепи: нынешним российским властям нужны покорные и забитые люди, верующие во что угодно, только не в себя и в свои силы. Но выбор пока ещё остаётся  за нами!