Особенности японского суверенитета и Курилы

В традиционной большой пресс-конференции для российских и мировых СМИ В. В. Путин уделил внимание дальневосточному соседу РФ. Известному не только технологическим развитием и участием в эксклюзивном клубе G7. Япония входит в куда более узкий круг стран со следующими слагаемыми внешней политики:

• Проамериканский подход ко всем глобальным и региональным вопросам;
• Отсутствие мирного договора с Российской Федерацией;
• Территориальные претензии к Российской Федерации.

Все три слагаемых наносят прямой и явный ущерб национальным интересам самой Японии. Таким образом Страна восходящего солнца оказывается в клубе G2, вместе с самым нищим государством Европы.

Точная формулировка Владимира Владимировича Путина звучит следующим образом:

«Мы не понимаем реальный уровень суверенитета Японии… Люди требуют ликвидации американских баз, местные власти поддерживают – но вместо этого строятся планы развития этих баз… Без ответа на вопросы о роли США [в японском суверенитете] заключение мирного договора испытывает сложности…»

На протяжении ноября-декабря с.г. японская пресса пестрела радужными ожиданиями скорого возврата двух курильских островов и последующего возвращения ещё двух. Столь же эмоциональной была японская реакция на строительство нескольких казарм на российских Курильских островах, на укрепление их гарнизонов береговыми ракетными комплексами.

Что опять же ассоциируется с печально известными фантомными страданиями о неком полуострове и одноимённом мосте. Но если у постмайданных главнокомандующих есть только жестяная пародия на боевой флот, ВВС и другие инновационные вооружения, то в Японии ситуация кардинально иная.

Единственная развитая страна без собственной армии увеличила свой военный бюджет с 1955 по 1990 годы… в 56 раз!

В 1978 году во время крупнейших манёвров сил японской самообороны (разумеется, совместно с U.S. Army) вероятным противником был назван СССР.

В 1980 разрешено самообороняться за пределами японских границ (!) Парламентом страны признано «формальное право Японии владеть химическим и бактериологическим оружием», это постановление действует до сих пор. Конституционно запрещено только атомное оружие.

В 1987 отменён норматив «Не более 1 % ВВП на оборонные нужды» и с тех пор регулярно перевыполняется.

В 1991 в связи с окончанием «холодной войны» военные расходы выросли ещё на 22 %. Японское милитаристское строительство носит плановый характер и осуществляется пятилетними циклами, вне зависимости от персон на ответственных постах и от итогов постоянных выборов.

На тыловую поддержку американских операций в Ираке и Афганистане из японского бюджета ассигновано более 13 миллиардов долларов США.

В 2001 году японское боевое подразделение впервые развёрнуто вдали от родины – для охраны складов на территории Пакистана, пусть и с санкции СБ ООН и для «победы» над запрещёнными в РФ афганскими талибами.

В 2003 году японские боевые подразделения участвовали в иракской интервенции без какой бы то ни было санкции СБ ООН и с нарушением всех прочих норм международного права.

«Успех» интервенции привёл к появлению чумного пятна радикального халифата и неисчислимым бедствиям миллионов человек.

В 2011 году Япония открыла военную базу в Джибути, за многие тысячи километров от метрополии цветущей сакуры. Мотивируя борьбой с сомалийскими пиратами. Но расцвет пиратской вольницы благополучно канул в Лету, а база сил японской самообороны в Африке осталась.

В 2015 году права зарубежного использования японских вооружённых сил за рубежом были существенно расширены законодательным путём.

В августе нынешнего года призывной возраст японских новобранцев увеличен с 26 до 32 лет.

Японская де-факто армия состоит из 250 тысяч солдат и офицеров и хорошо вооружена… для наступательных действий. Собственно, «солдат» насчитывается всего 70 тысяч – остальной состав комплектуется на контрактной основе и может быть увеличен в несколько раз за несколько недель. Благо рамки призыва расширены всего несколько месяцев назад.

Стратегия оружейных закупок Японии и специфика манёвров едва ли свидетельствуют о миролюбии Токио. В очередном пятилетнем плане предусмотрено:

• Приобрести в США около 150 «невидимых» истребителей F-35 по невиданной цене более 100 млн. $ за машину. Тем самым Япония готова купить больше чудес американского авиапрома, чем сам Пентагон.
• Перепрофилировать четыре вертолётоносца в авианесущие корабли – под ударные БПЛА и F-35 морского базирования.
• Построить восемь новых эсминцев и шесть подводных лодок.
• Завершить развёртывание первой дивизии морской пехоты, сформированной после 1945 года.
• Продолжить модернизацию 200 боевых самолётов F-16 и F-15, 900 танков и 200 самоходных артустановок, 400 ударных вертолётов, сотен единиц транспортной авиации и различных средств десантирования. Только в береговой охране Японии имеется более 300 катеров и кораблей.

Разумеется, каждая страна вольна использовать свои ресурсы на укрепление обороноспособности – своей или своего алчного союзника. Отмахиваясь от государственного долга в 250 % ВВП (!), от десятилетий экономической и демографической стагнации, от географической и геополитической реальности.

Однако на военно-стратегические приоритеты японских властей стоит обратить пристальное внимание. Среди объектов военного строительства нет систем ПРО (даже от северокорейских ракет), береговых батарей, радиоэлектронного подавления баллистических агрессоров, других средств борьбы с иностранным посягательством на японские границы.

Скорее «силы японской самообороны» готовятся к масштабному вторжению. На протяжении десятилетий создаются юридическая, материально-техническая и идеологическая базы для такового вторжения. При деятельном участии десятков баз U.S. Army в Японии и при массовых камланиях на «северные территории».

Можно уповать на действенность американской прививки от японской воинственности, на здравомыслие японских элит и сытый пацифизм японского общества.
Но в Авангарде таких упований стоит держать более действенные средства – как и решимость их применения при малейших реваншистских поползновениях.