Ностальгия по советскому

Как, с кем (а главное, зачем) мы проводили время у телевизора

Собчак и Канделаки становятся ролевой моделью для подражания для девушек, доказывая, что жизненного успеха можно добиться путём распущенного поведения, но только в том случае, если это поведение ежедневно освещается в жёлтой прессе.

Телевидение — это силовое ведомство. Такой тезис был сформулирован ещё Борисом Ельциным. Вместе с тем не существует никакого открытого и публичного механизма влияния общества на телевизионное пространство. Как нет и контроля за тем, что именно в нём происходит. Как говорится, сила есть — ума не надо. Чем же радовал нас телеэкран в минувшем году?

Главный тренд минувшего телевизионного сезона — ностальгия по советскому периоду. Причём по всему советскому, начиная с восхищения сталинской эстетикой и методами управления (показателен выпуск программы «НТВэшники», посвящённой реабилитации личности и деятельности Лаврентия Берии) и кончая радостями «нашего двора», которым умиляется Леонид Парфёнов в ток-шоу «Какие наши годы».

Основной темой передачи Парфёнова стала, как аннотировал её Первый канал, «история России и СССР». Знаменитый телеведущий с нежностью вспоминает прошлое, и в его интонациях нет ни малейшего скепсиса в отношении советской истории, есть детали, да и то все они крайне симпатичные.

То есть на сегодняшнем телевидении тоталитарное советское общество противопоставляется нынешнему постдемократическому, причём явно в пользу советского.

В то время, когда официальная власть не устаёт призывать общество к модернизации, «силовое ведомство телевидение» загоняет зрителей в «рай» советской действительности, фактически проводя политику переоценки ценностей последних лет.

Эта политика телевидения зеркальным образом отражается и на том, что происходит в обществе, — достаточно вспомнить волну националистических волнений, прокатившуюся только что по стране. Тезис «в советские годы такого не было и все мы жили дружно» оказывается подкреплённым именно телевизионными передачами.

Противоборство общественных сил вылилось в выступление всё того же Л. Парфёнова на вручении ему премии имени Владислава Листьева: «Вечнозелёные приёмы, знакомые каждому, кто застал Центральное телевидение СССР, когда репортажи подменяет протокольная съёмка встречи в Кремле, текст содержит интонационную поддержку, когда существуют каноны показа: первое лицо принимает министра или главу региона, идёт в народ, проводит саммит с зарубежным коллегой. Это не новости, а старости, повторение того, как принято в таких случаях вещать. Возможны показы и вовсе без инфоповодов — на прореженной эфирной грядке любой овощ будет выглядеть фигурой просто в силу регулярного появления на экране…»

Будучи частью этой же системы, Парфёнов в данном случае высказал мнение тех, кто поддерживает тезисы по поводу необходимости радикальных изменений в формировании общественных ценностей: образование, культура, инновация.

Хотя это и идёт вразрез с культом ностальгии, носителем которой является сам же Парфёнов, прославившийся уже не телевизионным своим продуктом, а многотомным собранием «Намедни» — набором историй, с ностальгией рассказывающих о минувшем времени.

Риск слабоумия

То, что телеканалы упорно обращаются своими новыми программами именно к теме недавнего прошлого, обусловлено сегментацией телевизионной аудитории.

Происходят три взаимодополняющих процесса. С одной стороны, расслоение общества делит его на тех, кто пользуется интернетом, и тех, кто его не знает. Для России это связано не только с возрастными характеристиками аудитории, но и с географическими, материальными возможностями — не все могут позволить себе даже самый простой компьютер.

С другой стороны, телевизионная аудитория стареет. Для того чтобы сохранить рейтинги, телеканалы вынуждены подстраиваться под людей старшего возраста.

Американские исследования показали, что люди, которым за 65 лет, проводят у телеэкрана втрое больше времени, чем молодёжь. В России аудитория по сравнению с советским периодом упала и только 83% населения смотрит телевизор с той же интенсивностью, что и раньше. «Ежедневно при светящемся телевизоре у нас присутствует 102—105 млн человек», — утверждает социолог Даниил Дондурей.

И всё же, несмотря на такой высокий показатель, молодёжь предпочитает получать информацию через интернет и только люди старшего возраста ориентируются на телевещание. Есть и третий важный момент.

Доля федеральных каналов в своей совокупности становится с каждым годом всё меньше. Первые три канала все вместе уже не набирают 50% зрительской аудитории.

Возникают новые каналы, в том числе городские и профильные (РБК), которые оттягивают аудиторию на себя. По данным на 1 января 2010 года, россияне тратят на просмотр телевизора в 24 раза больше времени, чем на интернет.

Но, как мы уже показали выше, это аудитория пенсионного возраста. Молодёжная аудитория государством уже полностью упущена и фактически перестала быть контролируемой.

Те же самые американцы установили, что «телевизор повышает риск развития тучности и диабета, а также способствует снижению удовлетворения от жизни в целом и повышает риск слабоумия».

Телевизионная ротация

Прошедший телевизионный год обещал быть крайне интересным с точки зрения радикальной эволюции телевизионного пространства.

Во-первых, произошла смена управления холдингом «СТС». Его покинул Александр Роднянский, в своё время приведший СТС к успеху. И вскоре он официально возглавил экспертный совет компании «Национальная Медиа Группа Телевидение» (НМГ-ТВ), которой принадлежат Пятый канал и РЕН.

Пятый канал стал федеральным, и приход на него одного из самых успешных телевизионных менеджеров был воспринят очень насторожённо другими участниками медиапространства.

Во-вторых, произошёл ребрендинг холдинга «ВГТРК». Вместо не оправдавшего себя канала «Спорт» возник канал «Россия 2», а заодно были переименованы и другие каналы — «Россия 1», «Россия 2», «Россия К» (бывшая «Культура»), «Россия 24» (бывший канал «Вести»), «РТР-Планета».

Незадолго до этого была освобождена от занимаемой должности многолетний руководитель канала «Культура» Татьяна Паухова, при которой среднесуточная доля федерального канала упала до скандальной цифры — 1,3%.

У возглавившего «Культуру» Сергея Шумакова появилась возможность показать зрителям, что есть настоящая культура в его понимании.

Но не успел год завершиться, как пошли новые перемены. Команда Роднянского была вынуждена покинуть НМГ-ТВ — низкие рейтинги обновлённого РЕН ТВ и Пятого не удовлетворили владельцев этих каналов.

И ещё впереди — новый мэр Москвы запускает свой собственный проект на ТВЦ, что может говорить и о скорых изменениях в этом пространстве, которое частично уже обновилось за счёт сокращения певцов гнезда Лужкова.

Именно к этому каналу отсылает своё недоумение актриса Татьяна Догилева, втянутая в конфликт по уничтожению старой Москвы: «А какой у меня радикализм? Я хочу просто услышать, сейчас столкнувшись с этой системой феодальной, прямо так скажем, азиатско-феодальной, где народ, как в древнем Китае, ничего не значит, сколько ни убить, умрут они с голоду, сгорят их дома или не сгорят. Власти живут какой-то своей жизнью в этом китайском дворце, и лишь бы там ничего не трогалось. Я просто хочу задать какие-то вопросы...»

Старый телевизор

Двухгодичной давности кризис телевизионной премии «ТЭФИ» (когда из состава её учредителей вышли НТВ и ТНТ, а ВГТРК отказалась выдвигать на премию свои программы), подогретый скандалом этого года, показал, что новой качественной продукции на телевидении так и не появляется.

Всё новое связано с тем самым ребрендингом, о котором шла речь. «Обновлённый» Александром Роднянским Пятый канал пытался ориентироваться на интеллигентную аудиторию и Петербург как культурную столицу России.

Неслучайно знаковым лицом канала стала Светлана Сорокина, которую в очередной раз призвали на закрытие амбразуры (предыдущая попытка была предпринята на «Домашнем», на котором передачу закрыли почти сразу же после её выхода в эфир — независимый голос Сорокиной вступал в диссонанс с политикой канала).

На этот раз ей предложили проект «Программа передач» — ностальгический рассказ о «знаковых телепередачах» минувшего прошлого. (Своего рода отсылка к программе «Старый телевизор», которую вёл когда-то Лев Новожёнов.)

«На питерском ТВ я начинала и, видимо, на питерском ТВ помру» — так прокомментировала Сорокина это предложение. Но Светлана — активный и политически неравнодушный журналист сегодняшнего дня.

Попытка прописать её только в прошлом была ошибочна изначально. Ей нужна была профессиональная редакторская группа, которой ей на канале не дали.

Да и цензура не дала ей возможности перейти к публицистическим обобщениям. Ну а когда в «поддержку» Сорокиной был брошен Андрей Максимов, смело приведший на канал экстрасенсов, рейтинг программы стал стремительно падать.

Ещё одной ностальгической программой Пятого стал другой проект того же Андрея Максимова — «Личные вещи», рассказ об интересном собеседнике через его личные вещи.

И тут же в сетке на Пятом — «Исторические хроники» с Николаем Сванидзе. Оказалось ясно, что интеллигентной зрительской аудитории этот канал со своим нафталинным запахом не интересен.

Тактическим просчётом Александра Роднянского можно назвать и то, что он привлёк к работе на Пятом в качестве приглашённой звезды Ксению Собчак, видимо полагая, что именно она пользуется уважением питерской аудитории.

Тем самым он окончательно подорвал доверие к новому каналу.

Примерно то же самое можно сказать и о РЕН ТВ. РЕН ТВ по-прежнему (к счастью) может гордиться Марианной Максимовской и Михаилом Осокиным, новостная линейка — то немногое, что досталось каналу с прежних времён и что удалось здесь сберечь.

Зато новые продукты по-прежнему апеллируют к теме ностальгии, так как для иного продукта нужно обладать хоть каким-то креативным мышлением, которого на РЕН ТВ не наблюдается.

Показателен документальный цикл «Монолог» Оксаны Барковской, который рекламирует всё то же: «Об известных людях расскажут их дети. Ксения Собчак — об Анатолии Собчаке… Рамзан Кадыров дал согласие рассказать об Ахмате Кадырове. Пристрастный и понимающий взгляд сына или дочери даёт документальному портрету героя новое измерение и обещает открытия» .

Воспевание семей Кадырова и Собчак на канале, который претендует на некую актуальность, выглядит по меньшей мере спекулятивным.

Теневая идеология

Телевидение — важнейшее орудие государственной пропаганды. Зададимся вопросом — какую именно идеологию оно пропагандирует? 57 из 100 героев российских сериалов, идущих в прайм-тайм по отечественному телевидению, связаны с криминальными отношениями (я опираюсь на социологию Д. Дондурея): «В поле массового сознания годами воспроизводится кодекс жизни «по понятиям» — тюремный сленг, психология и стилистика зоны. Одна только программа «Чрезвычайное происшествие» на канале НТВ (20 выпусков в неделю) повествует готовящимся к модернизации соотечественникам о 8 тыс. преступлений в год».

С идеологией понятно. Ну а каких героев нам предлагают отечественные каналы? Две самые популярные телеведущие минувшего сезона — Ксения Собчак и Тина Канделаки, женщины, прославившиеся своим аморальным поведением и такими же приключениями, в результате чего последняя неожиданно для всех даже стала членом Общественной палаты.

Её проект этого года (вместе с Андреем Колесниковым, привыкшим обычно беседовать с Владимиром Путиным) «Нереальная политика» (НТВ) — диалоги вокруг политики с известными людьми. Показателен недавний «диалог» в этой программе с Филиппом Киркоровым, напавшим во время репетиции на женщину-режиссёра.

«А тебе мама не говорила, что женщин бить нельзя?» — по-отечески спрашивают ведущие. Публичное обсуждение таких тем уже само по себе ставит под сомнение моральные принципы — можно или нет бить женщин, допустимо ли убить своих родителей, плохо или хорошо быть преступником, нужна ли коррупция и т.п.

Понятно, что такие истины Тине Канделаки не знакомы, а потому ей кажется уместным уточнять их со своими студийными гостями. Такие персонажи, как К. Собчак и Т. Канделаки, становятся ролевой моделью для подражания для девушек, доказывая, что жизненного успеха можно добиться путём распущенного поведения, но только в том случае, если это поведение ежедневно освещается в жёлтой прессе.

Даже серьёзные темы в их исполнении превращаются в фарс и пародию. Собственно, именно этот образ и пропагандирует сегодняшнее телевидение («Скандалы недели»).

Криминальный мир и преступное мышление — вот то, что является содержанием многочасового отечественного телеэфира и что приводит к «теневой идеологии» (определение философа Александра Рубцова).

Больше половины населения начинает терпимо относиться к коррупции, а программа «Дом-2» своим содержанием начинает формировать молодёжное мышление и создавать новых молодёжных идолов.

Бедная культура

Культура как естественная составляющая общества сегодня не упоминается практически ни в одном государственном документе. На телевидении она выделена в резервацию — специальный канал.

Неудивительно, что руководители других федеральных каналов отправляют всех производителей именно сюда: «нам культура не нужна». Одним из важных событий «обновлённого» канала «Культура» стал повторный показ кинофильма Олега Дормана «Подстрочник» — монологов переводчицы Лилианны Лунгиной.

Но показателен и скандал, связанный с этим фильмом, которому вдруг присудили телевизионную премию «ТЭФФИ». Режиссёр Олег Дорман отказался от премии и распространил своё открытое письмо:

«Среди членов академии, её жюри, учредителей и так далее — люди, из-за которых наш фильм одиннадцать лет не мог попасть к зрителям. Люди, которые презирают публику и которые сделали телевидение главным фактором нравственной и общественной катастрофы, произошедшей за десять последних лет. Кто-то сеет и печёт для нас хлеб, кто-то проводит жизнь в шахте, в море, или на военной службе, или в торговом ларьке. На людях образованных, думающих лежит ответственность перед теми, кто не столь образован и не посвятил себя духовной деятельности. Получив в руки величайшую власть, какой, увы, обладает у нас телевидение, его руководители, редакторы, продюсеры, журналисты не смеют делать зрителей хуже. Они не имеют права развращать, превращать нас в сброд, в злую, алчную, пошлую толпу. У них нет права давать награды «Подстрочнику». Успех Лилианны Зиновьевны Лунгиной им не принадлежит» .

На это письмо сразу же откликнулся Михаил Швыдкой, на что получил ответ Дормана: «Спасибо за добрые слова. Отчего, однако, Михаил Ефимович не вспоминает, как, будучи главным редактором телеканала «Культура», отправил нас с «Подстрочником» искать счастья в иных местах? И как повторил эту свою рекомендацию, уже став министром культуры? С уважением, Олег Дорман» .

После смены руководства «Культуры» рейтинг канала пошёл было вверх, стали появляться события в виде значимых прямых трансляций или премьер фильмов, снятых с полок (такие всё ещё есть).

Во многом это было заслугой пришедшего на канал вслед за С. Шумаковым Виталия Вульфа. Однако новых ярких проектов почти не появилось.

Очень важный, но безумно скучный и непрофессионально реализованный цикл телевизионных программ «ACADEMIA», в котором известные учёные читают лекции условным студентам. Речь идёт именно о непрофессионализме.

Общество как раз нуждается в таких передачах и тяготеет к самообразованию. Но здесь необходима работа с лекторами, людьми не телевизионными, а также с темами лекций и с их подачей.

Телевизионные лекции Лотмана, снятые давно и без современных технологий, до сих пор завораживают увлечённостью автора. Некоторым исключением можно назвать передачу «Пресс-клуб XXI», в которой свою любимую модель пресс-клуба разыгрывает команда АТВ.

К сожалению, нередко выпуски программы превращаются в очередной базар, так как участники дискуссий часто не обладают ни необходимым авторитетом, ни профессионализмом в той области, о которой берутся высказываться.

Показательно словечко, которое культивируется в этой программе, — «блогер». Слово, обозначающее человека, который делает свои записи в интернете.

Так вот, вместо определения участников дискуссий с профессиональной точки зрения, в передачу вдруг приглашают блогеров, людей, не умеющих и не привыкших выбирать аргументы для своих высказываний. Когда «инновации» «Культуры» происходят на таком уровне, успеха ожидать сложно.

Вперёд назад

За минувший год телевидение доказало, что стремительно теряет интерес зрителей и находится в кризисе: нехватка идей, неверие в аудиторию, а по большому счёту и пренебрежение этой аудиторией. Кроме ностальгии, трендом минувшего сезона было стремление сделать передачи практичными: Первый канал запустил проект «ЖКХ» — самоучитель борьбы с чиновниками из ЖЭКов, на каждом из каналов вышли обновлённые медицинские передачи — самолечение снова в моде, поговаривают даже о возвращении на экран пропагандиста уринотерапии доктора Малахова, но всё это не меняет картины в целом.

Упала популярность СТС и «Домашнего» (лучшая программа канала «Домашний» «Одна за всех», получившая в этом году ТЭФФИ, теперь здесь идёт в повторах едва ли не круглосуточно, что, естественно, приводит к снижению её рейтинга).

Доля канала «Домашний» по сравнению с прошлым годом упала почти на единицу. Люди устали смотреть звезду эфира Андрея Малахова.

Агрессивно недоброжелательные и поверхностные «НТВэшники» показали, что нельзя дважды войти в одну воду, равно как нельзя возобновить «Музыкальный ринг» (НТВ) — когда-то модную передачу питерского телевидения, превратившуюся в фарс посредственности. На этом фоне успех ТНТ, ориентированного на низовые рефлексы и апеллирующего к необразованной и некультурной аудитории, выглядит куда логичнее и честнее.

Неслучайно их новый ситком «Реальные пацаны» (в пресс-релизе канала написано — «беспрецедентно приближенный к реальности») можно расценивать как полное совпадение с аудиторией своего канала, для которого только и может быть реальной звездой Ксения Собчак. Но это одновременно и своего рода пародия на то, что показывают менеджеры других каналов.

Пока же телевидение идёт в ногу с «Идущими вместе», преследующими Олега Кашина и топчущими портреты правозащитницы Людмилы Алексеевой, в ногу с «Русским маршем» и «отчаянными домохозяйками» Тиной Канделаки и Ксенией Собчак...

Хорошо ли шагать в ногу, когда все остальные идут вразнобой? Поэт Александр Галич очень в этом сомневался:

Повторяйте ж на дорогу
Не для кружева — словца,
А поверьте, ей же богу,
Если все шагают в ногу —
Мост об-ру-ши-ва-ет-ся!