КУРСКАЯ БИТВА. МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

УЛИКИ

16:47 2 августа 4

В течение всего послесоветского периода нашей страны в массовое сознание настойчиво внедряется мысль о «чрезмерной цене Победы», о том, что людские потери Красной армии «в подавляющем большинстве сражений многократно превосходили немецкие».

Американский историк Дэвид Гланц в книге, посвященной Курской битве, на основании цифр, приведенных в книге «Гриф секретности снят» и отчетах о потерях 9-й немецкой армии и группы армий «Юг», делает вывод, что «ни в одном случае потери немцев не бывают так велики, как советские». В публикациях последних лет ряд авторов, относящих себя к военным историкам, называют совсем уж несуразные цифры соотношения потерь Красной армии и вермахта в Курской битве. Так, авторы изданной в 2017 г. книги «История России» (под ред. А.Б. Зубова) считают, что в Курской битве, навсегда лишившей вермахт стратегической инициативы, потери в людях у советских войск были в 4,5 раза больше чем у немецких. Ну а доктор филологии Борис Соколов в новой книге «Цена войны. Людские потери России и СССР в ХХ и ХХI вв.» (издана в 2017 г.) утверждает: «Соотношение безвозвратных потерь в Курской битве в июле оказывается 18,6:1 в пользу немцев». 
Сложившаяся ситуация объясняется не только недостаточными знаниями закономерностей вооруженной борьбы, слабыми представлениями упомянутыми авторами реалий Курской битвы и их слепой верой статистике вермахта, но и существованием ряда объективных проблем в методологии и практике исчисления и сравнения людских потерь в сражениях на советско-германском фронте. Поэтому прежде всего рассмотрим методологические особенности исчисления людских потерь в Курской битве.

Особенности исчисления людских потерь Красной армии и вермахта в Курской битве

В отечественных и зарубежных исследованиях потери Красной армии и вермахта в Великой Отечественной войне рассматриваются с двух позиций: демографической и военно-оперативной. Демографические потери в сражениях – это все случаи смерти личного состава, независимо от причин, их вызвавших. В военно-оперативном смысле потери рассматриваются с позиции их влияния на боеспособность войск. Донесения из войск о потерях использовались вышестоящими штабами Красной армии и вермахта при оценке результатов боевых действий войск, определении численности пополнения, необходимого для восстановления их боеспособности. Поэтому под потерями в военно-оперативном смысле понимаются не только случаи смерти военнослужащих, но и всякое их выбытие из строя, хотя бы на время.
Военно-оперативные потери Красной армии делились на «безвозвратные» и «санитарные». К первым относили погибших и умерших, пропавших без вести и попавших в плен. В «санитарные» потери включались раненые и больные военнослужащие, утратившие боеспособность и эвакуированные в лечебные учреждения не менее чем на сутки.
Эта классификация широко используется в отечественных исследованиях, однако для всесторонней оценки людских потерь Красной армии в конкретных битвах она не обладает необходимой полнотой и четкостью. Дело в том, что деление военно-оперативных потерь на «безвозвратные» и «санитарные», оправданное для решения задач отчетности войск о потерях, недостаточно четко определяет границы различных видов потерь в конкретных сражениях: в отличие от структуры военно-оперативных потерь в войне в целом при оценке потерь в конкретных сражениях определенную часть «санитарных» потерь (раненых и больных, не вернувшихся в строй в ходе сражения) следует относить одновременно и к «безвозвратным» потерям. Проблема, однако, состоит в том, что такие сведения в донесениях войск не содержались, поэтому дать корректную оценку этой части санитарных потерь невозможно.

Рассмотрим теперь содержание составляющих военно-оперативных потерь, используемых в вермахте.
В сводках служб учета потерь вермахта использовались две категории военно-оперативных потерь – «кровавые потери» и «убыль». В «кровавые потери» включались убитые, умершие от ран, пропавшие без вести и раненые (фактически только боевые потери), а в категорию «убыль», кроме того, включались больные и обмороженные, относящиеся к небоевым потерям, т.е.  категория потерь вермахта «убыль» шире категории «кровавые потери» и близка по содержанию категории «безвозвратные потери», приведенной выше. Отметим, что, как показано в третьем томе книги генерал-майора вермахта Бурхардта Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», в категории вермахта «убыль» конкретизирована учитываемая часть санитарных потерь – «раненые и больные, эвакуированные в тыл из полосы действий армий».
Для корректного сравнения потерь Красной армии и вермахта целесообразно понятие «безвозвратные потери в сражении», используемое в Красной армии, привести в соответствие с понятием «убыль», применяемым в вермахте. Единым для сравнения людских потерь Красной армии и вермахта является следующее понятие: «Безвозвратные потери (убыль) в сражении» – это погибшие, попавшие в плен, пропавшие без вести, а также раненые, отправленные в тыловые госпитали в ходе сражения».
При оценке безвозвратных потерь Красной армии и вермахта в конкретных сражениях Великой Отечественной войны принципиально могут быть использованы две группы методов: прямые (прямого счета) и косвенные (расчетные). К прямым методам оценки безвозвратных людских потерь Красной армии и вермахта в конкретных сражениях относятся оценка по данным списочного (численного) учета потерь и оценка по данным персонального (поименного) учета потерь. В качестве косвенных (расчетных) методов оценки безвозвратных людских потерь Красной армии и вермахта в конкретных сражениях могут применяться либо оценка по балансу войск, принимавших участие в сражении, либо оценка экстраполяцией ограниченных данных о потерях на общие потери войск в операции (сражении).
Современное состояние массивов информации о людских потерях на советско-германском фронте показывает, что наиболее точным методом оценки потерь Красной армии и вермахта в отдельных сражениях Великой Отечественной войны является метод оценки по списочному учету потерь. Именно с его помощью коллективом военных историков под руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева была произведена многосторонняя оценка потерь Красной армии, результаты которой опубликованы в книгах «Гриф секретности снят», «Россия и СССР в войнах ХХ века» и «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь». Важно отметить, что результаты оценки потерь Красной армии, произведенной коллективом Кривошеева, не противоречат подготовленным во время войны официальным справкам и докладам о численности Красной армии, пополнении и потерях, сопоставимы с оценками, произведенными по балансу вооруженных сил, по балансу всего населения СССР, по балансу мужского населения и по балансу мужского и женского населения страны. В связи с этим оценки коллектива Г.Ф. Кривошеева целесообразно использовать в качестве основы оценок потерь Красной армии в Курской битве. Вместе с тем, следует иметь в виду, что в Красной армии донесения из войск содержали сведения обо всех санитарных потерях, но при подсчете безвозвратных потерь в Курской битве, как это установлено выше, следует учитывать только часть из этих потерь – раненых, направленных в тыловые госпитали. Поэтому имеющиеся оценки потерь по списочному их учету должны быть соответствующим образом откорректированы. 
В вермахте ситуация с содержанием донесений из войск (см. «Human Loses in World War II. German Statistics and Documents. Heersarzt 10-Day Casualty Reports per Army/Army Group») оказалась гораздо сложнее. Во-первых, сведения об убыли немецких солдат в 10-дневных донесениях войск за 1943 г. меньше в 1,5–1,7 раза сведений за тот же период в справке вермахта об убыли с 1 декабря 1941 г. по май 1944 г., приведенной в книге С.Н. Михалева «Людские потери в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.: Статистическое исследование» (издание 2000 г.). Во-вторых, убыль вермахта в 1943 г. по 10-дневным донесениям войск была в 1,91 раза меньше убыли вермахта, подсчитанной по балансу его численности в 1943 г. В-третьих, сведения 10-дневных донесений войск о пропавших в 1943 г. без вести солдат вермахта (216 тыс. чел.) совершенно не стыкуются с официальными данными о численности немецких военнослужащих, взятых советскими войсками в плен (443 тыс. чел.) – они меньше в 2,05 раза. В-четвертых, сведения о погибших в 1943 г. немецких солдатах в 10-дневных донесениях войск (255 тыс. чел.) в 2,75 раза меньше цифры (701 тыс. чел.), полученной современным немецким исследователем потерь вермахта Рюдигером Овермансом (книга Deutsche Militarische Verluste im Zweiten Weltkrieg. – Munchen: R. Oldenbourg Verlag, 1999). В-пятых, сведения 10-дневных донесений войск о потерях вступают в вопиющее противоречие со свидетельствами немецких участников войны. Так, по данным 10-дневных донесений войск потери 6-й немецкой армии с 11 по 31 августа 1943 г. составили 5122 чел., а в докладе командующего этой армией генерала пехоты Карла Холидта командующему группой армий «Дон» генерал-фельдмаршалу Эриху фон Манштейну сообщалось, что только с 18 по 21 августа 1943 г. армия потеряла 6814 унтер-офицеров и солдат.
Надо сказать, что и другие справочные материалы вермахта о потерях не обладают достаточной достоверностью. Сомнения в достоверности немецких сообщений о потерях возникли еще во время войны. После войны стала очевидной недостоверность сведений вермахта о пропавших без вести и попавших в плен. В конце двадцатого века сведения служб учета потерь вермахта о демографических потерях немецкой армии обоснованной критике подверг Рюдигер Оверманс. Он, анализируя работы по оценке потерь на основе статистики вермахта в статье «Человеческие жертвы Второй мировой войны в Германии», отметил: «каналы поступления информации в вермахте не обнаруживают той степени достоверности, которую приписывают им некоторые авторы» (выделено мной. – В.Л.).
Таким образом, сведения о потерях вермахта, содержащиеся в донесениях войск, сводках и справках служб учета потерь вооруженных сил Германии за 1943 г., не позволяют получить корректные оценки немецких потерь в Курской битве. Такие оценки должны проводиться расчетными методами на основе сопоставления данных о потерях вермахта из различных источников. Понятно, что расчетные методы дают возможность получить лишь приблизительные количественные оценки потерь вермахта. 

Людские потери в Курской оборонительной операции (5–23 июля 1943 г.)

Немецкое наступление (операция «Цитадель»), начатое 5 июля 1943 г., натолкнулось на умело и заранее подготовленную оборону советских войск. Упорное сопротивление советских войск Центрального фронта (командующий – генерал армии Рокоссовский Константин Константинович) заставило командование вермахта прекратить 11 июля 1943 г. наступление войск группы армий «Центр» (командующий – генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге), а действия войск Воронежского фронта (командующий – генерал армии Ватутин Николай Федорович) и ввод 10 июля 1943 г. в операцию войск Степного фронта (командующий – генерал-полковник Конев Иван Степанович) привели к тому, что к двадцатым числам июля 1943 г. выдохлось и наступление войск группы армий «Юг» (командующий – генерал-фельдмаршал Эрих фон  Манштейн).
Потери Красной армии в Курской оборонительной операции коллектив под руководством Г.Ф. Кривошеева оценил в 178 тыс. чел. (70 тыс. – безвозвратные, 108 тыс. – санитарные), а Борис Соколов в книге «Тайны Второй мировой» (издана в 2000 г.) утверждает, что общие потери Красной армии были почти в 2 раза больше – 317 тыс. чел. Эта цифра Бориса Соколова включает потери Центрального фронта (90 тыс. чел.), Воронежского (157 тыс. чел.) и Степного фронта (70 тыс. чел.). Только потери Степного фронта у Бориса Соколова совпадают с данными Кривошеева. Цифры потерь остальных фронтов у Бориса Соколова гораздо выше. Но получены они в результате фальсификаций и подлогов.
По поводу потерь Центрального фронта Борис Соколов сообщает, что по данным Кривошеева они составляли 33 897 солдат и офицеров, а затем пишет: «К 5 июля этот фронт насчитывал 738 000 человек личного состава. Учитывая цифру общих потерь, 12 июля Центральный фронт должен был насчитывать около 704 000 солдат и офицеров, тогда как в действительности численность его войск на это число составила лишь 645 300 человек. За этот период времени состав фронта изменился очень незначительно: убыли две стрелковые бригады и прибыла одна танковая бригада. За счет этого численность войск Центрального фронта могла сократиться не более чем на 5–7 тыс. человек. К тому же очень вероятно, что за время Курской оборонительной операции фронт получил маршевые пополнения. С учетом всех этих обстоятельств общие потери войск Центрального фронта в период с 5 по 12 июля можно оценить примерно в 90 000 офицеров и солдат, но никак не в 33 897 человек».
Все числовые данные примера взяты Борисом Соколовым из двух таблиц, приведенных на стр. 188, 189 книги «Гриф секретности снят». В этих таблицах перечислены лишь крупные боевые формирования Центрального фронта – объединения и соединения (авторами книги «Гриф секретности снят» это специально оговорено: «В таблицах … боевой состав дан до соединения Сухопутных войск»). Но кроме них, в состав Центрального фронта входило большое количество отдельных боевых частей, и их число в период с 5 по 12 июля 1943 г. изменилось существенно: согласно приложениям 6 и 19 книги «Курская битва», (под ред. И.В. Поротькина, издание 1970 г.), из состава Центрального фронта в указанный период была выведена 31 отдельная часть (4 отдельных инженерных бригады, 2 полка САУ, 2 зенитно-артиллерийских полка, 2 истребительно-противотанковых полка, 21 инженерный батальон). Общая численность этих частей и составляла те 56–57 тыс. чел., которые Борис Соколов определил в качестве якобы «недосчитанных» Г.Ф. Кривошеевым потерь фронта.
Глупость этого примера можно было бы отнести к невежеству Бориса Соколова в отношении структуры боевого состава фронтов, если бы не два обстоятельства. Во-первых, в книге «Тайны второй мировой» он поместил статью о Курской битве, в которой дал ссылки на упомянутую выше книгу «Курская битва». Причем в ссылке №182 им прямо указано: «См. статистику, относящуюся к Курской битве: Курская битва. Под ред. И.В. Поротькина, С. 476–504». Именно на этих страницах приведены приложения 6 и 19. Во-вторых, в очной дискуссии с Борисом Соколовым в конце 2011 г. – начале 2012 г. на страницах еженедельника «Военно-промышленный курьер» мною в последней статье «Псевдонаучные миражи Бориса Соколова» (ВПК, № 3, 25 января 2012) был проведен разбор фейка о «заниженности» Г.Ф. Кривошеевым потерь Центрального фронта. Другими словами, Борис Соколов прекрасно знает о сфальсифицированности своих претензий к Кривошееву по поводу «заниженности» потерь Центрального фронта. Это значит, что помещение Борисом Соколовым в новой книге рассмотренного примера – не заблуждение, а преднамеренная фальсификация. 
Подсчеты Борисом Соколовым потерь Воронежского фронта в Курской оборонительной операции также ошибочны. Численность санитарных потерь сфальсифицирована им в результате некорректного цитирования мемуаров генерал-полковника медицинской службы Е.И. Смирнова. Борис Соколов пишет: «Также и потери Воронежского фронта преуменьшены в 2,5–3 раза. Е.И. Смирнов, бывший начальник Главного военно-санитарного управления Красной армии, утверждал, что во время Курской оборонительной операции с 5 по 18 июля две армии Воронежского фронта, 6-я и 7-я гвардейские, только ранеными потеряли 23 332 человека и что более одной трети всех раненых поступило из этих двух армий (выделено мной. – В.Л.). Он также пишет, что в такой же операции потери Воронежского фронта больными составили более 13% от его суммарных потерь ранеными и больными. Учитывая это, потери всего Воронежского фронта в период с 5 по 18 июля ранеными и больными можно оценить примерно в 83 000 человек… Я полагаю, что к 23 июля потери Воронежского фронта ранеными и больными могли достичь 90 000 человек и что официальные советские цифры в данном случае преуменьшены примерно вдвое» (выделено мной. – В.Л.).
Во-первых, у генерал-полковника Е.И. Смирнова потери 6-й и 7-й гвардейских армий составляли «более одной трети всех потерь» (Смирнов Е.И. «Война и военная медицина», издание 1979 г.), а не только «всех раненых», как пытается это представить Борис Соколов. Поэтому добавка Соколовым к 23 332 раненым примерно 4,3 тыс. «больных» неправомерна – это двойной счет. Во-вторых, цифру 83 000 «больных и раненых» Борис Соколов получил из расчета, что санитарные потери 6-й и 7-й гвардейских армий составляли одну треть от общих санитарных потерь Воронежского фронта, но у Смирнова речь идет не об одной трети, а о «более одной трети». А по докладу штаба фронта общие санитарные потери Воронежского фронта составляли 54 427 чел. Упомянутые Е.И. Смирновым 23 332 человека как раз и составляют «более одной трети» от 54 427 чел. 
Безвозвратные потери Воронежского фронта Борис Соколов определяет на основе ничем не подтвержденных домыслов о числе погибших сначала в 6-й гвардейской армии (15 000), а затем и во всем фронте (45 000). Но в боевом донесении №01398 начальника штаба Воронежского фронта, которое приведено в книге Гланц Д., Хауз Д. «Курская битва. Решающий поворотный пункт Второй мировой войны» (издание 2007 г.), указана совсем другая, более чем в 2 раза меньшая цифра погибших фронта – 20 578 человек.
Таким образом, утверждение Бориса Соколова о занижении Кривошеевым потерь Воронежского фронта «в 2,5–3 раза» бездоказательно, а «подсчитанная» им цифра потерь Красной армии чрезмерно завышена.
В соответствии с определением безвозвратных потерь войск в конкретной операции, приведенном выше, скорректируем цифры Кривошеева: учтем в безвозвратных потерях ту часть раненых и больных, которая была направлена на излечение в тыловые лагеря. Н. Малюгин в статье, посвященной тыловому обеспечению войск в Курской битве (Военно-исторический журнал, №7, 1983), пишет, что в июле-августе 1943 г. число эвакуированных составило 22,9% раненых и 8,9% больных. Поскольку, по данным книги Иванова Н.Г., Георгиевского А.С. и Лобастова О.С. «Советское здравоохранение и военная медицина в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (издание 1985 г.), в июле 1943 г. больные составляли примерно 30–31% от всего числа санитарных потерь, то общее число раненых и больных, отправленных в тыловые госпитали в ходе Курской оборонительной операции, составляло примерно 19– 20 тыс. человек, безвозвратные потери при этом равны 92–93 тыс. человек.
Потери вермахта в Курской оборонительной операции оценены в книге Никласа Цеттерлинга и Андреса Франксона «Курск 1943: статистический анализ» (Zetterling Niklas, Frankson Anders. Kursk 1943: a statistical analysis. – Frank Cass, London-Portland, 2000). Эту книгу Стивен Ньютон в сборнике «Курская битва: немецкий взгляд» (издание 2006 г.) называет «важнейшим исследованием», а А.В. Исаев в книге «Освобождение 1943 «От Курска и Орла война нас довела…» (издание 2013 г.) считает, что ее «без малейшего преувеличения можно назвать фундаментальной». Однако в части оценки людских потерь в Курской оборонительной операции ценность исследования Н. Цеттерлинга и А. Франксона невелика: оценки потерь вермахта в Курской оборонительной операции в этой работе опираются на донесения немецких войск. Но, как уже отмечалось выше, потери в донесениях немецких войск были занижены. Это можно проиллюстрировать на примере потерь 9-й немецкой армии в Курской оборонительной операции. По данным немецкого документа, опубликованного Стивеном Ньютоном в книге «Курская битва: немецкий взгляд», убыль боевого состава 9-й немецкой армии в период с 4 по 9 июля 1943 г. составляла 19 772 человека. А войска по сведениям, обобщенным Н. Цеттерлингом и Андресом Франксоном, сообщили о меньшей (почти на 1,5 тыс. чел.) общей убыли личного состава 9-й немецкой армии за тот же период – 18 233 человека. Нужно, кроме того, иметь в виду, что в этот период боевой состав 9-й немецкой армии, по данным Стивена Ньютона, был пополнен на 6920 чел., т.е. реально потери боевого состава 9-й армии с 4 по 9 июля 1943 г. составляли 26 692 человека, что в 1,46 раза больше, чем отражено в донесениях войск. Кроме того, потери несли и подразделения 9-й армии, не относящиеся к боевому составу. По данным Н. Цеттерлинга, А. Франксона и Стивена Ньютона, общие потери дивизий в среднем были в 1,3 раза выше потерь боевого состава. Это значит, что коэффициент экстраполяции (Кэ) данных донесений из войск для 9-й армии в Курской оборонительной операции равен 1,9 (1,46х1,3).
Поскольку по донесениям войск 9-я немецкая армия в период с 5 по 11 июля 1943 г. потеряла 22 273 человека, то скорректированные общие безвозвратные потери (убыль) 9-й немецкой армии в Курской оборонительной операции оцениваются в 42 000 человек (22 273х1,9=42 312).

Аналогичная ситуация сложилась и в отношении потерь 4-й немецкой танковой армии и оперативной группы (ОГ) «Кемпф». Так, оперативная группа «Кемпф» за период с 5 июля по 31 августа 1943 г., по данным Н. Цеттерлинга и А. Франксона, подсчитанным по донесениям войск, потеряла 47 043 человека. Но, по сведениям другого немецкого документа, приведенного Стивеном Ньютоном, в период с 4 июля по 25 августа только потери боевого состава 
(пехотных, разведывательных, саперных и запасных батальонов) 11-го армейского корпуса, входящего в ОГ «Кемпф», составили 40 470 чел. Кроме того, 11-й армейский корпус нес потери в течение 26–31 августа 1943 г., причем, как отметил Стивен Ньютон, 
«11-й корпус понес значительные потери во время отступления из Харькова, что, по-видимому, не появлялось в сообщениях до 26 августа». Ориентировочно, потери 11-го корпуса следует увеличить до 45 000–47 000 человек. Речь при этом идет о потерях 5 пехотных дивизий (106, 167, 168, 198, 320 пд), 1 танковой дивизии (3 тд) и 1 моторизованной дивизии (мд СС «Рейх»). А всего в составе оперативной группы (ОГ) «Кемпф» к концу Курской битвы было 19 дивизий (11 пехотных дивизий, 7 танковых и моторизованных дивизий, 1 кавалерийская дивизия). Но в течение июля-августа 1943 г. состав ОГ «Кемпф» менялся, и соответственно в 10-дневных донесениях группа указывала потери по составу, числящемуся на дату донесения.
В ходе Курской оборонительной операции среднее число дивизий в составе группы «Кемпф» на даты донесений о потерях равно 10. Если экстраполировать потери 11-го армейского корпуса на остальные соединения ОГ «Кемпф» (с учетом частей армейского подчинения), то потери боевого состава оперативной группы составят 67 500–70 500 чел. {(45 000–47 000) х1,5=67 500–70 500}, что в 1,43–1,50 раза больше, чем зафиксировано в 10-дневных донесениях войск, т.е. коэффициент экстраполяции (Кэ) данных донесений из войск для 4-й армии и оперативной группы «Кемпф» в Курской оборонительной операции равен 1,43–1,50.
Поскольку по донесениям войск в период с 5 июля по 23 июля 1943 г. 4-я немецкая армия и оперативная группа «Кемпф» потеряли 36 088 человек, то скорректированные путем экстраполяции (умножением на полученные выше значения коэффициента) общие безвозвратные потери (убыль) 4-й армии и оперативной группы «Кемпф» в Курской оборонительной операции оцениваются в 52 000–54 000 человек (36 088х(1,43...1,50)=51 606–54 132). Общие безвозвратные потери (убыль) вермахта в Курской оборонительной операции составляли 94 000–96 000 человек.
Соотношение безвозвратных потерь Красной армии и вермахта в Курской оборонительной операции – (0,96– 0,99):1, т.е. людские потери советских и немецких войск были сопоставимы по вели-
чине.

Людские потери в Орловской наступательной операции «Кутузов» 
(12 июля–18 августа 1943 г.)

В наступательной операции «Кутузов», начатой 12 июля 1943 г., советские войска Центрального фронта (командующий – генерал армии Рокоссовский Константин Константинович), Западного (командующий – генерал-полковник Соколовский Василий Данилович) и Брянского (командующий – генерал-полковник Попов Маркиян Михайлович) фронтов нанесли крупное поражение немецким войскам группы армий «Центр» (командующий – генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге). В ходе операции были разгромлены и сведены в остатки пять дивизий 2-й немецкой танковой армии (36, 56, 112, 208, 211 пд). Шесть дивизий 2-й танковой армии (253, 293 пд; 9,18, 20 тд; корп. группа «Траут») и три дивизии 9-й армии (7, 31 258 пд) были разгромлены и сведены в боевые группы (корп. группа «Траут» – расформирована). Немецкие войска были отброшены на 150 км на запад. Советские войска 5 августа 1943 г. освободили город Орел.

На Прохоровском поле

Потери Красной армии в Орловской наступательной операции оценены коллективом под руководством Г.Ф. Кривошеева в 430 тыс. чел. (113 тыс. – безвозвратные потери, 317 тыс. – санитарные потери). Борис Соколов в книге «Тайны Второй мировой» приводит гораздо большую цифру потерь Красной армии – 860 тыс. чел. Свою цифру потерь Красной армии в Орловской наступательной операции Борис Соколов «обосновывает» так: «Потери советских войск в Орловской наступательной операции в период с 12 июля по 18 августа можно оценить примерно в 860 000 человек, вдвое больше, чем в книге «Гриф секретности снят», поскольку, как мы видели выше, потери в Курской оборонительной операции были занижены в этом источнике наполовину» (выделено мной. – В.Л.).
Выше было показано, что утверждения Бориса Соколова о занижении Кривошеевым потерь Красной армии в Курской оборонительной операции ошибочны, поэтому его фантазии о потерях Красной армии в Орловской наступательной операции не могут быть приняты во внимание.
Для Орловской наступательной операции оценка численности санитарных потерь, отнесенной к безвозвратным потерям, произведена таким же способом, как и для Курской оборонительной операции. Поскольку в июле-августе 1943 г., по данным книги Иванова Н.Г., Георгиевского А.С. и Лобастова О.С. «Советское здравоохранение и военная медицина в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», больные составляли в среднем 25–26% от всего числа санитарных потерь, то общее число раненых и больных, отправленных в тыловые госпитали в ходе Орловской операции, составляло примерно 61–62 тыс. чел., а общие безвозвратные потери Красной армии в операции – 173–174 тыс. человек.
Оценки потерь вермахта в Орловской наступательной операции приведены Н. Цеттерлингом и А. Франксоном: общая убыль – 92 836 человек (убитые и умершие от ран – 16 380; пропавшие без вести – 11 475; раненые, эвакуированные в тыл – 64 981). Приведенные оценки опираются на донесения немецких войск о потерях погибшими, ранеными и пропавшими без вести. Поскольку данные этих донесений, как показано выше, занижены, то произведем их корректировку с использованием коэффициентов экстраполяции, рассчитанных для потерь 9-й немецкой армии в Курской оборонительной операции. При потерях по донесениям войск в 92 836 человек скорректированные общие безвозвратные потери (убыль) 
2-й, 9-й и 2-й танковой армий вермахта в Орловской наступательной операции составляют около 176 000 человек (92 836х1,9=176 386).
Соотношение потерь Красной армии и вермахта в Орловской операции – (0,98–0,99):1, т.е. потери были практически одинаковыми. 

Людские потери в Белгородско-Харьковской стратегической наступательной операции 
«Румянцев» (3–23 августа 1943 г.)

В ходе наступательной операции «Румянцев», начатой 3 августа 1943 г. войсками Воронежского (командующий – генерал армии Ватутин Николай Федорович) и Степного (командующий – генерал-полковник Конев Иван Степанович) фронтов против немецких войск группы армий «Юг» (командующий – генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн), была уничтожена боевая группа 323 пд 4-й немецкой танковой армии, были разгромлены и сведены в боевые группы семь дивизий (57, 67, 255, 332 пд; 6, 11, 19 тд) этой же армии и семь дивизий оперативной группы «Кемпф» (39, 106, 168, 198, 282, 320 пд; 3 тд). Советские войска продвинулись в южном и юго-западном направлении на 140 км, освободили города Белгород (5 августа) и Харьков (23 августа). В честь освобождения городов Орла и Белгорода 5 августа 1943 г. в Москве впервые в Великой Отечественной войне был произведен праздничный салют.
Потери Красной армии в Белгородско-Харьковской наступательной операции коллективом Кривошеева Г.Ф оценены в 256 тыс. человек (72 тыс. – безвозвратные, 184 тыс. – санитарные). Борис Соколов в книге «Тайны Второй мировой» называет другую цифру общих потерь Красной армии – 500 тыс. чел. В обоснование своей цифры Борис Соколов пишет: «Официальные советские цифры потерь во время Белгородско-Харьковской наступательной операции в период с 3 по 23 августа тоже абсолютно неверны. Численность двух фронтов, Воронежского и Степного, на начало операции оценивается в 1 144 000 солдат и офицеров в составе 50 стрелковых дивизий, танковых и механизированных корпусов и 5 танковых бригад. Потери во время этой операции составили будто бы 255 566 убитых, пропавших без вести, раненых и больных. Но в начале следующей, Черниговско-Полтавской наступательной операции, которая началась 26 августа, в двух фронтах осталось только 1 001 700 солдат и офицеров, теперь уже в составе 72 стрелковых дивизий, 5 воздушно-десантных дивизий, 9 танковых и 4 механизированных корпусов и 6 танковых бригад. Кажется совершенно невероятным, чтобы вновь прибывшие 22 стрелковые и 5 воздушно-десантных дивизий, 1 танковый и 1 механизированный корпуса и 1 танковая бригада смогли компенсировать убыль только 113 тыс. из общей суммы потерь более чем в 255 тыс. человек… Численность всех новоприбывших соединений мы можем оценить приблизительно в 250 000, учитывая здесь численность штабов стрелковых корпусов и частей корпусного подчинения. Кроме того, во время Белгородско-Харьковской наступательной операции армии Воронежского и Степного фронтов получили сильные маршевые пополнения… 69-я армия была пополнена 20 000 солдат и офицеров, а 53-я и 7-я гвардейская – 15 000. Общую численность маршевых пополнений, поступавших во все армии и корпуса двух фронтов в период с 3 по 26 августа, можно оценить в 100 000 человек. С учетом маршевых пополнений и новоприбывших соединений общие потери Воронежского и Степного фронтов мы определяем примерно в 500 000 солдат и офицеров».
Из приведенного отрывка следует, что Борис Соколов оценивает потери Красной армии в Белгородско-Харьковской операции на 244 тыс. чел. большей величиной, чем Г.Ф. Кривошеев. Но цифры Бориса Соколова ошибочны – здесь он снова прибегает к фальсификациям.

Во-первых, цифры пополнения 69-й армии (20 000 чел.) и 53-й и 7-й гвардейской армий взяты Борисом Соколовым из доклада Г.К. Жукова, И.С. Конева и М.В. Захарова в Ставку ВГК 6 августа 1943 г. о плане предстоящей операции по наступлению на Белгородско-Харьковском направлении (Военно-исторический журнал, 1983, №7). В этом докладе предлагалось утвердить пополнение только для 69-й (20 000 чел.), 53-й и 7-й гвардейской армий (в сумме 15 000 чел.). Это значит, что пополнение двух фронтов составляло не 100 000 чел., как это домыслил Борис Соколов, а на 65 000 меньше. Разница между цифрами Кривошеева и Соколова при этом сокращается до 179 тыс. чел. 
Во-вторых, все «вновь прибывшие» (см. книгу «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.: Действующая армия», издание 2005 г.) в период Белгородско-Харьковской операции в Воронежский и Степной фронты дивизии, бригады и корпуса входили в состав 4-й гвардейской, 52-й армий (переданы Воронежскому фронту из резерва ставки ВГК 13 августа и 25 августа 1943 г. соответственно и 57-й армии (передана 9 августа 1943 г. Степному фронту из Юго-Западного фронта). Численность этих армий на начало Черниговско-Полтавской операции составляла: 4-й армии – 66 523 чел.; 52-й армии – 76 484 чел.; 57-й армии – 50 748 чел. (см. книгу «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Кампании и стратегические операции в цифрах. Т.2, издание 2010 г.). Суммарная численность «вновь прибывших» армий составляла 193 755 чел., что на 56 тыс. чел. меньше, чем «насчитал» Борис Соколов. При этом разница цифр Кривошеева и Соколова сокращается до 123 тыс. человек. 
Наконец, в-третьих, Борис Соколов снова «забыл», что в составе любого фронта, кроме крупных боевых формирований (корпусов и дивизий) находились отдельные боевые части, а также тыловые подразделения и части. Численность тыловых подразделений частей определяется как разность между общей численностью личного состава фронта и численностью боевых войск. Общая численность личного состава Воронежского и Степного фронтов на начало Белгородско-Харьковской и Черниговско-Полтавской операций приведена Г.Ф. Кривошеевым – 1 144 000 человека и 1 001 700 человек соответственно. Численность же боевых войск перечисленных фронтов на начало указанных операций составляла 656 тыс. и 618 тыс. соответственно. Тогда численность тыловых частей фронтов на начало Белгородско-Харьковской операции была равна 488 тыс. человек, а на начало Черниговско-Полтавской операции – 394 тыс. человек, т.е. на 94 000 меньше. Это значит, что разница цифр Кривошеева и Соколова сокращается до 29 тыс. человек. Что касается отдельных боевых частей, то их в двух фронтах на начало Белгородско-Харьковской операции было на 73 ед. больше, чем на начало Черниговско-Полтавской операции. Численность этих частей «обнуляет» разницу цифр Г.Ф. Кривошеева и Бориса Соколова.
Для Белгородско-Харьковской наступательной операции оценка численности санитарных потерь, отнесенной к безвозвратным потерям, произведена таким же способом, как и для Курской оборонительной операции. Поскольку в августе 1943 г. больные составляли 20–21% от всего числа санитарных потерь, то общее число раненых и больных, отправленных в тыловые госпитали в ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции, составляло примерно 36–37 тыс. человек, а общие безвозвратные потери Красной армии в операции – 108–109 тыс. человек. 
Н. Цеттерлинг и А. Франксон оценили потери вермахта убитыми, пропавшими без вести и ранеными, эвакуированными в тыл, в Белгородско-Харьковской наступательной операции в 52 тыс. человек. Эта цифра основана на десятидневных донесениях немецких войск о потерях погибшими, ранеными и пропавшими без вести, которые, как показано выше, занижены, поэтому произведем их корректировку с использованием данных о потерях немецких 4-й армии и ОГ «Кемпф» в Белгородско-Харьковской наступательной операции. В ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции среднее число дивизий в составе группы «Кемпф» на даты донесений о потерях равно 15. Если экстраполировать потери 11 как на остальные соединения ОГ «Кемпф» (с учетом частей армейского подчинения), то потери боевого состава оперативной группы составят 99 000–103 400 человек {(45 000–47 000)х2,2=99 000–103 400}, что в 2,1–2,2 раза больше, чем зафиксировано в донесениях войск, т.е. коэффициент экстраполяции (Кэ) данных донесений из войск для 4-й армии и оперативной группы «Кемпф» в Белгородско-Харьковской наступательной операции равен 2,1–2,2.
При потерях по донесениям войск в 51 724 человека скорректированные безвозвратные потери (убыль) 8-й и 4-й танковой армий вермахта в Белгородско-Харьковской наступательной операции оцениваются в 109–114 тыс. человек (51 724х(2,1...2,2)=108 620–113 792).
Соотношение потерь в Красной армии и вермахта в Белгородско-Харьковской наступательной операции – (0,95–1,0):1, т.е. потери сторон были практически одинаковыми.

Суммарные людские потери Красной армии и вермахта в Курской битве

Суммируя цифры потерь, подсчитанные при рассмотрении потерь в отдельных операциях Курской битвы, получим, что общие безвозвратные потери в Курской битве, округленные до 10 тыс. чел., равны: для Красной армии – 370–380 тыс. человек; для вермахта – 380–390 тыс. человек.
Поскольку потери вермахта рассчитывались недостаточно точным методом экстраполяции, то для большей надежности подсчитаем общие потери вермахта в Курской битве еще и балансовым методом по не использованным выше данным. Таким данными могут служить сведения о численности соединений оперативной группы «Кемпф» (с 16.08.1943 – 8-я немецкая армия) на начало и конец Курской битвы. По данным Стивена Ньютона на 5 июля 1943 г., средняя численность пехотных дивизий в 4-й танковой армии и оперативной группе «Кемпф» составляла 17 369 человек, а танковых и моторизованных дивизий – 18 410 человек. На 30 августа 1943 г. средняя численность пехотных дивизий в 4-й танковой армии и оперативной группе «Кемпф» составляла 8269 чел., а танковых и моторизованных дивизий – 10 745 чел. Тогда средняя убыль личного состава в Курской битве (без учета пополнения) равна: для пехотных дивизий – 17 369– 8269=9100 (52%); для танковых и моторизованных дивизий 18 410–10 745=7665 (41%).
В ходе Курской битвы в 4-й немецкой танковой армии и оперативной группе «Кемпф» вели боевые действия 13 пехотных и 9 танковых и моторизованных дивизий. Общая убыль их личного состава (без учета пополнения) за всю Курскую битву равна: 13х9100+9х7665=118 300+68 985=187 285≈ 187 тыс. человек.
В войсках группы армий «Центр» ситуация была сложнее: во-первых, сведений об убыли в ее дивизиях нет, а во-вторых, соединения немецких 2-й и 2-й танковых армий участвовали в боевых действиях не в полной мере. Поэтому оценить потери соединений группы армий «Центр» так же, как группы армий «Юг», нет возможности. Вместе с тем ориентировочно убыль группы армий «Центр» в Курской битве можно оценить путем экстраполяции полученной выше цифры потерь 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» на потери группы армий «Центр». Коэффициент экстраполяции (Кэ) может быть определен из данных 10-дневных донесений немецких войск о потерях. По этим донесениям потери 2-й, 9-й и 2-й танковой армий соотносились с потерями 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» в пропорции 1, 04:1,0. Это значит, что общая убыль (без учета пополнения) участвующих в Курской битве войск группы армий «Центр» составляла 191 тыс. человек (1,04х187).

Суммарная убыль вермахта в Курской битве:
187 тыс. человек+191 тыс. человек=378 тыс. человек.
Учитывая, что пополнение групп армий «Центр» и «Юг» составляло примерно 40–50 тыс. человек, общие безвозвратные потери войск вермахта в Курской битве составляли 420–430 тыс. человек. Эти цифры больше, чем полученные ранее другим расчетным способом. Так как очевидных преимуществ какого-либо из использованных расчетных способов нет, то следует считать, что потери вермахта в Курской битве лежат в диапазоне 380–430 тыс. человек.
Реалистичность цифр этого диапазона потерь вермахта в Курской битве можно ориентировочно оценить по балансу вооруженных сил Германии с 1 июня 1943 г. по 1 июня 1944 г. Убыль вермахта за этот период равна 3705, 5 тыс. человек.
Средняя двухмесячная убыль вермахта при этом составляет около 623 тыс. человек, т.е. потери вермахта в Курской битве составляли 61%–75% от общих потерь вермахта в июле-августе 1943 г. Так как в этот период основные бои на советско-германском фронте велись в зоне Курской дуги, то подсчитанные выше людские потери вермахта в Курской битве (380–430 тыс. человек) не противоречат балансу численности вермахта за период с 1 июня 1943 г. по 1 июня 1944 г. 

***

Курская битва стала переломным этапом Великой Отечественной войны. Большие потери в людях и технике привели к окончательной утрате вермахтом стратегической инициативы. Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» констатировал, что операция «Цитадель» «была последней попыткой сохранить в наших руках инициативу на Востоке. С ее прекращением, равнозначным провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. В этом отношении операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом войны на Восточном фронте».
Американский исследователь Дэвид Гланц в книге «Курская битва. Решающий поворотный пункт Второй мировой войны» так охарактеризовал итоги Курской битвы в стратегическом, оперативном и тактическом отношении: «Курская битва означала конец концепции блицкрига в стратегическом и оперативном смысле. Впервые за всю эту войну немецкое наступление было остановлено на тактической или на небольшой оперативной глубине. Это обернулось поражением, а впоследствии и катастрофой для германской армии… Курск стал приговором для немецкого блицкрига и в тактическом отношении… Под Курском советские войска показали, …что решительная и правильно выстроенная оборона, основанная на пехоте, может нанести поражение тактике блицкрига… Курск стал переломной точкой войны, как стратегически, так и тактически…»
Людские потери в Курской битве у Красной армии (370–380 тыс. человек) и вермахта (380–430 тыс. человек) были сопоставимы по величине, причем с большой долей вероятности потери вермахта были больше потерь Красной армии. Возможно, с дальнейшим рассекречиванием и вводом в научный оборот документов Великой Отечественной войны диапазоны интервальных оценок потерь в Курской битве будут скорректированы, но общая картина противостояния Красной армии и вермахта под Курском не изменится: она совсем не похожа на те картины «заваливания немцев трупами красноармейцев», что рисуют нам Борис Соколов, Андрей Зубов и иже с ними. 
Красная армия победила в Курской битве не потому, что численно превосходила вермахт, а потому что воевала лучше. Она сумела извлечь уроки из жестоких поражений начального периода войны и к июлю 1943 г. превратилась в силу, превосходящую вермахт как по боевому мастерству солдат, так и по военному искусству полководцев. 

Владимир ЛИТВИНЕНКО

доктор технических наук, профессор