Как я был антисемитом

       Да простят меня сионисты и антисемиты, но разговор пойдет о телевидении...  Пригласили меня как-то на круглый стол по Литературе. Тема была заявлена о Славянских писателях, а так как я в какой-то мере Славянский писатель (хоть и с толикой монгольских и немецких кровей), то решил поехать, но когда прибыл в студию, то понял, что это засада...  

   Тема действительно была о Славянских писателях, но с добавлением... Об их фрондерстве и конформизме. Публика была сплошь незнакомая, хотя и членствовала во всевозможных писательских союзах. Ну пока восхваляли Белинского, Герцена и Чернышевского, я мудро молчал, но когда затронули Алексея, нашего, Николаевича Толстого, мол придворный писатель Сталина евший с его руки и типа конформист, изменивший Русской литературе, я возмутился...  

   Да Толстой вернулся из эмиграции порвав с Белой литературой и был признан большевиками и признал их, не смотря на свое дворянство. Но за одного только Петра Первого с Невзоровым и Хождение по мукам, ему можно было простить любые политические метания, а уж его прекрасный язык, на порядок выше чем у подавляющего большинства членов СП СССР. И когда Алексея Николаевича стали попрекать за дачи, повышенные гонорары и поездки за границу, я не выдержал и заметил, что читал о том, что так любимый присутствующими Герцен, в свой Колокол звонил из Британии, а Вольную русскую типографию содержал на британские 30 гиней. А Толстой творил и зарабатывал у себя на Родине, и кстати тонко издевался порой как над советской цензурой, так и самой советской властью. В частности, в "Хождениях по мукам" он очень тонко издевнулся над Красной моралью. Помните, когда Рощин увидел красного разведчика Телегина в белогвардейской форме он его не сдал, а когда Телегин увидел Рощина в красноармейской форме, то сразу решил сообщить в ЧК.  Все общество враз забыв внутренние раздоры, дружно набросилось на меня, так бурно, будто я лично участвовал в гражданской казнил Чернышевского, причем с удовольствием.

А одна почтенная ветеранша диссидентского движения (судя по всему участвовавшая в юности в демонстрации у лобного места против казни Емельяна Пугачева) пафосно мне заявила, что мол стыдно молодой человек, читать разные мерзости, а потом о них рассказывать, причем судя по выражению ее лица, она лично наблюдала, как я тайком читаю порно-журнал для змей.  

  Нет, я не обиделся, но наезд отметил, и стал ждать удобного ответа для отповеди либералам, а отвечаю я всегда. Нет, я не собирался начинать склоку, я просто хотел хорошо и иронично над ними подшутить, и вот момент наступил...  

    Почтенная публика, как раз заканчивала доедать Фадеева и Шолохова, когда я застенчиво вмешался в диспут и сказал следующее: "Послушав умных людей, я пришел к выводу, что ранее не совсем был прав и тот же Алексей Толстой был не такой уж и хороший человек, больше того, он был антисемитом".  Наступившей паузе позавидовал бы сам Джим Лэнгтон из Моэмовского "Театра". А я гордо привел цитату:  Алексей Толстой. "Петр Первый": "Некоторые люди - которые из жидов, бедные - ходят между купцами и дают нюхать табак, кому сгоряча надобно, - и тем кормятся...". Ну ведь беспримерный антисемитизм. 

   Позднее, мой знакомый с телевидения, передал мне, что почтенная диссидентка, сказала следующие слова о Вашем покорном слуге: "Весьма неглупый молодой человек, но записной антисемит!". Ну прямо как у Островского в "На всякого мудреца довольно простоты": "Городулин в каком-то глупом споре о рысистых лошадях одним господином назван либералом; он так этому названию обрадовался, что три дня по Москве ездил и всем рассказывал, что он либерал. Так теперь в либералах и числится"