Русские в Сомали. Чем занимались. Часть третья.

Смысл своего пребывания я, как и мои коллеги, видел в работе. Через месяц-полтора после прибытия её стало столько, что хватало на всех с избытком. Первоначально работать пришлось с программами обучения, которые где-то кто-то готовил для подобной миссии. Думаю, делалось это, вероятнее всего, на месте, возможно, копировалось с каких-то аналогов. Документация на английском, который тут, наряду с итальянским (ранее здесь была итальянская колония) в широком употреблении.

Поскольку преподавателей было мало, а спрос велик, наши «заказчики» осуществили интересный вариант. В дневные группы политического института, как назывались наши курсы, собрали наиболее подготовленных слушателей – как в смысле грамотности, так и по социальному опыту.  Работать было сравнительно легко, так как аудитория была настроена положительно на активное усвоение материала. Так что доказать трудовое происхождение стоимости и особенно прибавочной стоимости сложности не составляло, они в жизни наблюдали этот процесс своими глазами. А уж  далее – без особых проблем: оборот капитала, формы его проявления, ну и так вплоть до нормы прибыли и дальше.  Так вот, эти ребята и девушки во второй половине этого же дня (с 16 часов) доводили полученные знания на родном языке другим, кому не довелось попасть в основной состав обучающихся. Трудно говорить об эффекте, но как закрепление пройденного – идеальный вариант.

Мы тоже не оставались без дела. В вечерние часы проводили занятия с работниками центральных государственных и партийных органов. Это были уже более зрелые и опытные люди с университетским образованием и политическим опытом.  Но вопросы были вовсе не теоретические, а больше по практической стороне дела. Вопросы демократии: коллективность руководства – не  фикция ли? Как проводится партийное  собрание? Кто и как отвечает за  выполнение принятого решения? Как оформляется документация и т.п. В идеологическом плане состав руководящих кадров был пёстрым. Тех, кто прошёл подготовку в СССР, было явное меньшинство. Значительную долю составляли выпускники и соответственно апологеты западноевропейской школы. Были те, кто проходил обучение и стажировку в Китае, с которым отношения тогда были натянутыми, в памяти свежи были события на Доманском. Президент имел возможность широкого манёвра: пока дружил с нами, начальниками служб и департаментов назначены наши воспитанники, а те – на вторых ролях. Случись перемена курса, достаточно лишь поменять их местами.

Интересными и поучительными были занятия с университетской профессурой. В период каникул их по типу наших «партизанских» сборов одели в военную форму и строем привели к нам на учёбу. Не скажу, что это были убелённые сединами старцы, скорее люди среднего возраста, окончившие университеты в Италии, Англии, США.  Не из бедняков, надо полагать. Представители состоятельной части национальной элиты. Возможно, патриоты, болеющие за страну и народ. Эту версию я взял за основу. Общий язык и интерес мы нашли, рассматривая экономику и финансы социальной сферы в СССР. Общественные фонды, бесплатные образование, здравоохранение и культура были для них откровением. В их глазах я читал сомнение и недоверие. Некоторые на перерыве подходили с просьбой честно сказать, правда ли это. Можно удивляться, но именно так и было. Да что говорить, об этом уже у нас многие стали забывать, а иные – помоложе, и не знают.

Обстановка в стране была сложной.

Единое государство и нация находились в стадии становления, господствовали отношения кланово-племенной солидарности и трайболизма, когда должности и посты предоставляются своим людям. Границы чисто условные, веками привыкли кочевать вслед за дождями, поэтому территориальные претензии ко всем соседям – от Эфиопии на севере до Кении на юге. Высокий уровень милитаризации наследовал природную воинственность сомалийцев. Сохранялось соперничество великих держав за влияние в  такой стратегически важной точке мирового пространства. Американцы и Европа вели себя сдержанно, у них тогда были другие заботы. А китайцы действовали активно, умело и уверенно: ирригация, поиски водных источников, бурение скважин и колодцев, пока ещё скромная, но уже вполне заметная товарная экспансия. В силу этих и других причин наша группа была в центре пристального и не особо скрываемого внимания.

Предвечерний час, когда жизнь начинает оживать, чтобы угомониться только к полуночи. На улице напротив ворот нашей виллы останавливается джип с водителем типично восточной внешности, что видно даже под темными очками. К нему трусцой спешит сомалиец из числа наших соседей. Шушукаются минут пять, информатор получает гонорар и прячет его в карман, джип уезжает.

В другой раз мы сидели на берегу океана, и я отчетливо увидел, что один господин, делая вид, что снимает морской пейзаж, на самом деле старательно фотографировал нас. Кроме основного объектива  у его камеры был маленький глазок сбоку, и в свете заходящего солнца было отчетливо видно, как там срабатывает затвор. Посольские спецы к этому отнеслись совершенно спокойно: пусть снимают на здоровье, весь состав группы задекларирован, представлены фото и все интересующие данные, никаких секретов в этом нет.

В составе группе был выпускник МГИМО африканского профиля Юрий Чёрный – порядочный сноб и пижон. Я так и не уяснил, какие предметы и дисциплины он вёл, свое положение и статус он подкреплял близостью к начальнику, попросту наушничая. Его высокомерие не знало пределов. Однажды он упрекнул меня  тем, что взяв в руки метлу, чтобы подмести засыпанный листвой дворик виллы, я роняю авторитет группы. Или когда помогаю водителю-сомалийцу в устранении какой-либо неполадки. Африканские коллеги это быстро усекли: «Ты белый черный, а он черный белый», - говорили они, обыгрывая его фамилию. Словно в отместку, судьба сыграла с ним жестокую шутку. В первой половине дня, когда мы были на занятиях, он стал жертвой террористического нападения какого-то фанатика прямо на центральной улице столицы у посольства, из которого только что вышел. Ранения были ужасными: проткнута грудная клетка, выпущены кишки, изрезаны руки от запястьев до локтей, когда он пытался защититься. Полуживым его доставили в медицинский центр, где работали наши врачи. И очень удачно. Был плановый операционный день, всё приготовлено для работы, но столы ещё не были заняты. Оперировал хирург из Кемерово. Наружный разрез на 50 с лишним шов был от пупка до левой лопатки. Словом, спасли – выжил. В период выздоровления организовали около него круглосуточное дежурство своими силами, опасались, что попытаются добить. Только стал транспортабельным, его на самолёт и домой. Позднее встречал  в прессе имя Ю.Черный - генконсул в Кейптауне. Наверняка он.  Честно сказать, на ходе работы его отсутствие тогда никак не сказалось. И особых мер предосторожности не было, свободный режим сохранился.   Правда, для охраны наших жилищ и семей привлекли «гульвадов» - вроде дружинников.