Наследие Сталина в ООН

Ровно 72 года назад, 26 июня 1945 года, в Сан-Франциско, представители пятидесяти государств, присоединившихся в то или иное время к коалиции, противостоявшей Германии, Японии и Италии во Второй мировой войне, подписали Устав Организации Объединенных Наций, положив начало самому длинному до сих пор в мировой истории эксперименту с глобальным коллективным органом для совещаний и принятия решений в масштабе всего человечества.

С самого начала всем трезвомыслящим наблюдателям было ясно, что присутствие среди основателей ООН, великих держав с правом вето в Совете Безопасности, сталинской советской диктатуры, которая к тому же получила не один, а три голоса в Генеральной Ассамблее, рано или поздно сведет на нет все красивые слова о том, что новое «мировое правительство» сможет открыть человечеству путь к всеобщему миру, свободе и демократии. Сталин воспринимал ООН, как и все прочие послевоенные реалии, исключительно в одном разрезе – как гарантии безопасности советского режима и его завоеваний. К концу войны в Европе СССР был колоссом на глиняных ногах – в то время как под ружьем в Красной армии находилось более 11 миллионов человек, а военная промышленность обеспечивала им бесперебойный поток вооружений, европейская часть СССР лежала в руинах и вся страна испытывала нехватку продовольствия и базисных товаров потребления.

Коммунистические предатели и шпионы уже поставляли в Москву данные о западной ядерной программе, и Сталин стремился добиться «мирной передышки», чтобы получить возможность восстановить и ужесточить контроль за собственным населением, демобилизовать и вернуть в хозяйство миллионы красноармейцев, закрепить коммунистические диктатуры в освобожденных, а затем оккупированных СССР странах Восточной и Южной Европы. Похожие цели были у Сталина и в августе 1939 года, когда он подписывал с Гитлером пакт о разделе «сфер влияния» в Европе. Теперь, после шести лет и десятков миллионов жертв, Сталин стремился к созданию такой международной системы «сдержек и противовесов», которая позволила бы ему нейтрализовать временное военное превосходство Запада – атомное оружие – и его постоянное экономическое превосходство.

В этом смысле Устав ООН, в подготовке которого принимали участие не только дружественно настроенные к СССР американские дипломаты ближнего круга покойного президента Рузвельта, но и прямые советские агенты, такие, как Алджер Хисс и Генри Декстер Уайт, оказался весьма удобен Сталину. Он провозгласил смысл существования ООН не в распространении демократии и свободы на Земле, а в предотвращении новых войн, и закрепил безусловный принцип национального суверенитета и равенства всех членов организации. В момент подписания Устава СССР и подконтрольные ему государства находились в ООН в меньшинстве – недаром Сталин так настаивал на праве вето в Совете Безопасности и принятии в ООН Украины и Белоруссии – однако пройдет совсем немного времени, и благодаря поддержанному Советским Союзом глобальному процессу деколонизации и возникновению насквозь фальшивого «Движения неприсоединения» прозападное большинство в ООН исчезнет навсегда.

ООН, в особенности ее Генеральная Ассамблея и все те органы, членство в которых распределяется пропорционально между блоками стран, превратится в машину для штампования резолюций и распространения идей, удобных СССР и неудобных для Запада.

В то время, как усилия Соединенных Штатов и их союзников противостоять коммунистической агитации, диверсиям и прямой агрессии в странах Третьего мира подвергались осуждению, Советский Союз мог совершенно безнаказанно давить любые проявления недовольства на своей территории, в оккупированных странах Балтии и государствах «Восточного блока», в том числе и грубо нарушая букву и дух Устава ООН путем прямой агрессии против Венгрии в 1956 и Чехословакии в 1968 годах. Несмотря на то, что на практике СССР после смерти Сталина отказался от каких-либо планов принести коммунизм на Запад и был заинтересован исключительно в сохранении статус-кво, безудержное наращивание советской военной мощи – как конвенциональной, так и ядерной – вело к контрмерам США и НАТО и представляло собой постоянную угрозу миру, невзирая на существование ООН. Сегодня ясно, что не усилия Совета Безопасности, а взаимно гарантированное ядерное уничтожение предотвратило Третью мировую войну.

Пример Израиля – лучшая иллюстрация того, в какую патологию выродилась ООН после захвата в ней ключевых позиций странами Третьего мира – союзниками СССР. Резолюция 3379 Генеральной Ассамблеи, приравнявшая в 1975 году сионизм к расизму, стала кульминацией сразу двух пропагандистских кампаний – против Израиля и против Южной Африки, а с ней и против всего «белого» Запада. Апартеид в ЮАР был, конечно, плох, но в то время, как коммунистические диктатуры подвергали свои народы куда худшим репрессиям, а в свеженезависимых африканских и азиатских государствах бушевали войны, голод и тирания, объявлять «расизм» главной бедой человечества было верхом лицемерия, а присовокуплять к нему Израиль – верхом абсурда. То, что сегодня происходит в Совете ООН по правам человека, который уделяет грехам сионистов больше времени, чем всем прочим проблемам вместе взятым – это не исключение из правил и не аномалия, это естественные и неизбежные плоды системы, установленной под недреманным оком друга советских физкультурников ровно 72 года назад.