Так чистят пятую колонну.

На модерации Отложенный

О том, как И.В.Сталин чистил Москву от "пятой колонны" перед битвой под Москвой, он знал как зачищать от них город, как это делать сейчас, когда они совсем "берега" потеряли, большой вопрос.

Проблема 5-ой колонны была, есть и будет, возможно, всегда.

Выявить 5-ю колонну не так-то просто, подобное по силам только мастеру. И Сталин в октябре 1941-го года это проделал – и ещё как!

Читая мемуары академика Вернадского, обнаруживаешь две детали, которые, казалось бы, друг другу противоречат. Многие встречали в СМИ по поводу обороны Москвы: дескать, самые тяжёлые дни были 16-17 октября, тогда и возникла паника. Худшая часть населения, надо полагать, вообразила, что немецкие танки вот-вот въедут в Москву, начнут давить гусеницами. К этой галлюцинации были некоторые основания – прежде всего, то, что утром 16 октября Совинформбюро не дало, как всегда, сводки с театра военных действий, а было коротко сообщено, что немцы прорвали фронт. И всё.

Сверх казуса с радио, от высшего руководства поступило указание открыть магазины промышленных товаров, в которых всё раздавали даром – кто сколько унесёт. А в продуктовые магазины поступило указание отоваривать продуктовые карточки до конца месяца и даже давали больше, чем то, что предусматривали карточные нормы – из чего многие сделали вывод, что ликвидируются все наличные запасы и означать это может только одно – конец. Даже трамваи перестали ходить. Какие-то незнакомые люди обзванивали учреждения и кричали по проводу директорам, что надо немедленно оставлять Москву, оставлять как можно быстрее. Многие директора, имевшие в своём распоряжении транспорт, забивали эти грузовики продуктами питания, плюс прихватывали огромные суммы казённых денег, и пытались покинуть Москву, однако население быстро сорганизовалось в народные заставы, машины эти останавливали и паникёров убивали. Очень некачественная реконструкция этих застав из фильма «Битва за Москву» 1985 года выглядит так.

К вечеру к народным заставам присоединились милиционеры и тоже стали участвовать в ликвидации паникёров – работая в режиме «на подхвате».

Но не все бросились вон из города, повинуясь призывам незнакомых голосов по телефону, не все начальники оказались дешевыми паникёрами – было немало тех, которые работу продолжили. Сохранили спокойствие и многие не начальники – они и составили костяк народных застав, которые и расправлялись с паникёрами.

Итак, всё началось с того, что 16 октября по радио впервые не было сводки Совинформбюро, а только взвизг, что немцы прорвали фронт, и всё. То есть радио работать как бы перестало. Вот к этому и относится вторая деталь из военных дневников академика Вернадского. В Приложениях к этому тому опубликованы несколько страниц воспоминаний геолога, научного работника, об этих днях. Он пишет, что многие службы не перестали действовать даже на пике паники, ряд служб работали не переставая, и в списке не переставших геолог называет радио. То есть этот геолог понял всё правильно. 19 октября радио передало слова Сталина, что немцы находятся в 100 – 130 километрах от Москвы. А это, как поняли все мыслящие, расстояние большое, потому что с каждым днём немцы продвигались вперёд всё медленнее и медленнее. За первый месяц, то есть с 22 июня по 22 июля средняя скорость продвижения снизилась с 22 километров в сутки до 11. Дальше скорость снижалась всё больше и больше. В начале декабря и вовсе остановились. Можно прикинуть, на сколько продвигались в середине октября. НА БОРОДИНЕ 6 КМ А после 14 октября средняя скорость продвижения немцев снизилась до в среднем 2-х километров в сутки, а к начале ноября немцы и вовсе остановились и две недели только накапливали силы и занимались ремонтом подбитой техники. Иными словами, великая паника в Москве 16, 17 и 18 октября 1941-го случилась как раз в начале самого спокойного периода в обороне Москвы. Повторимся, что большая часть населения захотела понять, что всё, наступил полный пипец. Паникёрам так всё понять помогли: и отсутствие впервые сводки Совинформбюро, и приказ Сталина уйти из города офисному планктону, и незнакомые голоса, которые звонили в дирекцию предприятий и кричали, что надо из города бежать. Но было и ещё кое-что.

Паникеры понять не хотят ничего в принципе, а вот хоть сколько-то мыслящие люди понять, что происходит очистка города от всякой сволочи, могли бы и по событиям на фронте. Вот экранизированы события на фронте 17 октября. Речь идёт о Малоярославце, городке километрах в 130 от Москвы. Раз речь идёт даже о ещё не начавшемся штурме немцами Малоярославца, то немцы от Москвы не ближе полтора сотен километров. Кроме того,

Государственный Комитет Обороны, проще говоря, Сталин только 19 октября объявил Москву на осадном положении. А все интересующиеся хотя бы художественной литературой о войнах знают, что город объявляется на осадном положении задолго до того, как враг приближается к городской черте, задолго до прямой опасности.

Но для мыслящих был и ещё один аргумент – совсем ломовой. Война шла уже несколько месяцев и все уже знали, что беженцы, если они не пёрли с собой на тележке зеркальный шкаф полный шмоток, наступающие немецкие части обгоняли. Без зеркального шкафа шли намного быстрее. То есть если бы немцы прорвали фронт, то в Москву должны были прежде хлынуть многие тысячи тех, что в тылу наших войск рыли окопы и противотанковые рвы. Таких достойных накануне очистки 16 октября было мобилизовано 450 000. Те, кто ушёл рыть противотанковые рвы, уж точно за собой зеркальных шкафов туда-сюда не таскали – поэтому могли бы добежать обратно до Москвы быстро, скажем, за день. Но те, кто строили оборонительные рубежи под Москвой, в городе ни 16-го, ни 17-то, ни 18-го не появились. Вернулись они только закончив работу. 20 октября. Уже по одному этому отсутствию достойных с земляных работ вполне можно было догадаться, что паника уклонившихся от земляных работ почти на ровном месте – нечто вроде учебной тревоги.

По поводу тех, кто рыл противотанковые рвы. Психоэнергетика этой части населения – могучий фактор обороны. За рвы, конечно, особая благодарность, но не рвы главное. Дело в том, что это отряды из партизан-добровольцев состоят из мужчин. А армейцы, наоборот, – маменькины сынки. А у маменькиного сынка на первом месте угождение скверной бабе. То есть если обороняемый город будет наполнен обыкновенными шлюхами, обыкновенно трусливыми предельно, то армейцы с позиций драпанут, побросав оружие. Но если из обороняемого города шлюх выгнать, и заменить их, если уж не на совсем порядочных, где ж таких столько взять, а хотя бы на тех, которые шли рыть окопы, если уж не добровольно, то полудобровольно, то воины будут защищаться значительно лучше. Именно это просеивание женщин товарищ Сталин и проделал в Москве 16-17 октября. Было спровоцировано бегство бабья, которое уклонялось от рытья окопов, и аналогов бабья мужского пола, а вскоре в Москву вернулись те, которые от рытья окопов не уклонялись. Всё, Москва стала резко иной. Поучительно, когда Сталин начал подготовку лучшей части москвичек к обороне города. 3 июля, то есть на 11 день войны Сталин произнёс незабываемую речь, которая стала днём рождения партизанского движения. А уже 4 июля, то есть на следующий день, из Москвы пошли первые эшелоны из москвичек в Орловскую область – на земляные оборонительные работы. В сборнике документов и мемуаров «Москва военная» приведены, среди прочего, воспоминания директора Московского текстильного института, которой как раз 4 июля и выехал из Москвы во главе 3 000 девушек – на те самые земляные работы в Орловскую область. Обучение поведению при воздушной тревоге, азы дисциплины, начальные представления об интересах коллектива.

Ведь для студенток поначалу было совершенно недоступно, почему, если они группой в 15 человек первыми заняли большую комнату, то должны обменять её на маленькую комнату, которую вынужденно заняли 40 человек, пришедшие последними. Абсолютно недоступно – ведь они пришли первыми. Наоборотничество студенток доходило до полного абсурда: скажем, предстояло совершить скрытый ночной переход, скрытый, потому что постоянно летали немецкие самолёты, но для этого ночного перехода немало девиц нарядились во всё белое – будто нарочно, чтобы привлечь внимание немецких лётчиков.

Надо же, во всё время пребывания на земляных работах никогда не наряжались во всё белое, а как угроза бомбёжки – тут-то им и припёрло. Ничто так не облагораживает как тяжёлый физический труд, так что земляные с утра до ночи работы, периодический голод, немецкие самолёты, отсутствие объектов для блядок, а так же пинки от руководителя – и некоторая часть студенток стала менять в сторону человекоподобия. Ко времени второго генерального штурма Москвы в ноябре этим девушкам, в смысле лучшим из лучших, уже можно было доверить психоэнергетическое управление армейцами вблизи Москвы.

Повторимся, подготовкой девушек для обороны Москвы Сталин занялся не позже 3 июля, дня знаменитой его речи.

По поводу очищающей Москву паники 16 октября можно, само собой, вспомнить мемуары Шахурина, наркома авиационной промышленности, который пишет, что вечером 16 октября его вместе с Щербаковым, первым человеком по Москве, вызвали на квартиру Сталина. Их встретил совершенно спокойный Сталин и попросил их рассказать подробности этого дня. Шахурин с Щербаковым и пересказали все виденные им за день ужасы – как колхозницы вывешивали белые флаги, как рабочие разбивали склады предприятий добывали спирт и напивались до крайней степени свинства, как рабочие крушили станки, а школьники рвали учебники и крушили глобусы. На всё это Сталин спокойно сказал, что всё это ещё ничего. Что всё могло быть и хуже. И что надо завтра начинать организовывать в городе работу силами оставшихся в городе. На том и разошлись.

Во время очищения Москвы желательно было не просто выставить из города паникёров, но наиболее злокачественную часть паникёров вообще уничтожить. Надо же было позаботиться и о провинции – куда бы эти толпы паникёров хлынули.

Но внутренние враги это не только паникёры, но и вся 5-я колонна вообще. Паникёры это лишь часть 5-й колонны. Её сегмент. Паникёры, вообще говоря, опасней, чем открытые враги. Паникёр – это тот, который в обычной обстановке бьёт себя в грудь, что-де он любит Родину, готов за народ жизнь положить, с вражескими шпионами не сотрудничает, и действительно ведь, не сотрудничает – но в критический момент подведёт обязательно – потому как духовный враг. Поэтому паникёров на фронте расстреливали командиры и НКВД, а в Москве население в самые трудные дни взяло на себя функцию НКВД, и паникёров забивало насмерть самостоятельно. Частично пристреливало. То есть народные заставы можно прировнять к партизанским группам.

Откровенные враги – это те, которые будучи, по своей психологической сути, паникёрами ещё и были на стороне гитлеровцев логически. Чуть ниже мы откровенных врагов будем называть первым батальоном 5-й колонны, а паникёров – 2-ым батальоном. Откровенные враги, хотя и гоняли истерики, но делали это дома, никуда из Москвы не бежали, а сидели по домам и ждали немцев, кое-кто и диверсиями тайно баловался. Этих-то как проявить? Способ есть. Чтобы быть антисталинистом, надо не быть посвящённым ни в одной стихии. Как мы уже говорили в других сериях по Звезде Геракла, посвящение уже в самой первой стихии «Палица Геракла», она же стихия тайга или, как называли древние китайцы, стихия дерева, приводит к превращению посвящённого в аскета. Понимание, что у любой вещи кроме сущности, о которой известно в бабьем мире, есть и ещё одна, по меньшей мере, одна, ведёт к двоякому использованию каждой вещи, а это ведёт к сокращению числа предметов необходимых для жизни. Аскетизм порождает особенный взгляд на жизнь вообще.

Аскетизм – это когда эволюционируешь к минимуму вокруг себя вещей. Соответственно, те, которые не аскеты – жадны, им нужно много вещей, в пределе – все шмотки мира. Проще говоря, откровенных врагов, ожидавших прихода немцев, выманили на то, что в рабочее время, когда на улицах занятых людей не было, открыли магазины со всякими по весу тяжёлыми товарами вроде ковров, люстр, мебели, тканей штуками, то есть рулонами. Та часть населения, которая или работала, или готовилась из города драпануть, никаких товаров из отверстых магазинов не брала, ведь и своего-то барахла вынести из города было не возможно. А вот желавшие остаться и встретить немцев, которые, понятно, на оборонных предприятиях не надрывались, ринулись растаскивать халяву. Можно не сомневаться, что поблизости от тех отверстых магазинов были начеку люди в штатском. Они незаметно прослеживали, на какие квартиры относили тяжёлые товары – вроде рулонов ткани. После 19 ноября всё было принесено назад, но вряд ли всем этим потаскунам этот возврат товаров помог оправдаться. Кроме того, от халявы башню сносит конкретно. Притащив домой ещё одну не нужную люстру, у халявщика возникало ощущение, что он везунчик, что ему всё нипочём, что ему ничего не будет, если он пойдёт на улицах голосить, что Гитлер – пушистик. И шли. Ну, этих расстреливали у ближайшей стенки.

Психологию паникёра полезно понимать. Можно, не разобравшись, подумать, что паникёр бежит от немцев, типа он наш, только испугался. Но это не так. Вот, скажем, окоп. Немцы начинают атаку. В некоторых окопах все стоят, замерев, даже не стреляют, пока немец не подойдёт, не пнёт сапогом в каску, дескать, вылезай строиться. Именно так описывали своё пленение многие пленные. А в других окопах при появлении немцев один главный паникёр первый выскакивал из окопа, а уж потом за ним валила толпа. Вопрос: а в чём разница? Средних паникёров пруд пруди, в каждом окопе полно. Почему из некоторых окопов не бегут, а сидят, замерев, как кролики перед удавом, – фашистам на удовольствие? А из других бегут? Разница в том, что в некоторых окопах посвящённые есть, а других их нет. Там, где посвящённые есть, при появлении опасности они консолидируются в коллективный разум, без слов и голосований выбирают меж собой главного, концентрируются на Верховного шамана, в тех условиях Сталина, создают светлую структуру. Вот этого образовавшегося коллективного разума и страшатся наоборотники – и у них начинается истерика. В точности так же, как у типичной бабы, которая начинает биться в истерике, когда к её мужу приходит его друг обсудить что-нибудь, даже нечто совсем простенькое вроде строительства забора. То есть порядок событий в окопе, где случились посвящённые: при появлении наступающих немцев посвящённые первым делом мобилизуются с образованием коллективного разума, и, как реакция на их мобилизацию, и начинается драп нулёвок, они же подкаблучники, они же маменькины сынки. Точно так же и в Москве 16 октября. Накануне, то есть 14 октября, из Москвы стали выходить колонны на строительство укреплений в непосредственной близости от Москвы. 450 000. 450 000! Такого количества не выходило никогда. По 80 000, бывало, выходили. Но чтобы 450 000? Да ещё работали в непосредственной близости от Москвы! Да ещё многие уже с опытом предыдущих волн внутренней мобилизации на строительстве оборонительных сооружений – это облегчало задачу внутренней мобилизации в этой волне. Такой внутренней мобилизации ещё не было никогда.

Для наоборотников из Москвы подобное – сущий кошмар. Сталин этот для наоборотников кошмар усилил ещё и тем,

что партизан, которых собирали в Москву в ОМСБОН спецрейсами самолётов, он переместил в центр Москвы. Понятно, что перемещение партизан именно в центр Москвы, а не в гущу боя, казалось бы, никак не способствовало обороне на дальних подступах – зато способствовало желанию паникёров выскочить из Москвы вон. Уклонявшимся от работ по обороне города стало совсем невмоготу. Чтобы броситься вон из города, им надо было только повод подать. Дать отмашку. И по приказу Сталина 16 октября отмашка была дана. И гады стали из Москвы улепётывать.

Интересно, что паникёры не только вывозили шмотки и продукты, а из кассы предприятия бабки якобы перепрятывали, не только рвали учебники и ломали глобусы – они ещё и срывали светомаскировку. За соблюдением светомаскировки многие следили не за страх, а за совесть. И понятно почему. Так зачем светомаскировку-то срывать? Ведь немецким самолётам становилось удобней отыскивать цель и бомбить они начинали эффективней? Однако паникёры даже ценой создания риска для собственной жизни облегчали действия немецкой авиации – по мере сил. О том, что паникёры срывали светомаскировку, причём явление было достаточно массовое, опять-таки есть только в дневниках академика Вернадского – из остальных источников эту деталь почему-то подчистили. Удалось только найти число штрафов за нарушение светомаскировки – 57 000. Штрафуют, как известно, далеко не всех… И опять получаем, что паникёры со своими патриотическими взвизгиваниями – на самом деле лишь сегмент 5-й колонны. Это очень важно: паникёры – это не наши, якобы лишь испугавшиеся, это один из батальонов 5-й колонны.

Итак, сформировавшихся диверсантов-антисталинистов для удобства можно счесть 1-ым батальоном 5-й колонны, начальников-паникёров – 2-ым батальоном. Но есть и 3-й батальон. Вот как этот третий батальон выглядит, работая на немцев, немецкая хроника. Самый массовый среди рабочих типаж – папа Карло. Это не изобретатели, не стахановцы, не орденоносцы – просто конвеерщики. Быстро делают одну и ту же операцию. Даже умеют делать 10 операций на своём, скажем, фрезерном станке – и всё, больше не могут ничего. И так 30 лет подряд. Таких из-за их устойчивого пребывания у станка и доведения себя до автоматизма часто называют квалифицированными рабочими. Их мотив стараться – угождение своей бабе заработанными деньгами. Стараются заработать больше. Поэтому от станка, на котором они больше всего могут заработать, их не оторвать. Это те, которые, в случае ухода жены, вообще перестают работать. Как следствие, нищают, залезают в долги. Вспомните папу Карло из «Буратино», который будучи хорошим столяром, после ухода жены, работать столяром перестал и совсем обнищал. Именно из-за своего мотива угождать, как батрак, своей бабе этим папам всё равно, на какую власть работать – на справедливую или не справедливую, на царя, на Сталина или на Гитлера. Они, конечно, кривляются под патриотов, а то и под справедливых, но не стоит обманываться. Итак, в военной Москве, в которой производилось 22% промышленной продукции, был немалый по численности контингент этих так называемых квалифицированных рабочих, которые прилежно батрачат на свою бабу. Но прилежно только до времени. Стоит войскам неправой стороны приблизиться к их городу, тут-то у них крышу и сносит. Господствующие над их умами бабы предпочитают, чтобы они работали именно на неправую сторону. Бабам так комфортней – по-глистному. Для 3-го батальона приближение врага к черте города вовсе не означает выход на осмысленные диверсии, просто, если этот квалифицированный собирает самолёты, то сборка самолётов станет некачественной. Ну, и зачем стране некондиционный истребитель или бомбардировщик? А ведь в Москве в то время было расположено 150 заводов авиационной промышленности. То есть даже если Верховный главнокомандующий, умея провидеть будущее, точно знал наперёд, что враг города взять не сможет, но придвинется к самой его границе, то контингент квалифицированных рабочих, они же батраки, всё равно надо из города удалить – иначе они, угождая своей бабе, станут выпускать бракованную военную продукцию. Вот от этого-то 3-го батальона 5-й колонны Сталин и освобождал Москву, казалось бы, странной последовательностью приказов по эвакуации промышленности. Квалифицированные рабочие без своего станка полные нули, переучиться на новую технику они практически не способны. Поэтому, чтобы они работали хорошо, их, для начала, надо вывезти в глубокий тыл, причём надо вывезти вместе с бабой и станком, который они освоили ещё в молодости. Станок для батрака – это нечто вроде коровы в деревне тех времён: нет возможности эвакуировать корову – остаются сдавать молоко немцам, повышать им боеспособность. Но предоставь власти для коровы транспорт – в эвакуацию пойдут не сопротивляясь.

Меньше, чем через три месяца, то есть 13 января 1942-го Сталин подписывает приказ о реэвакуации, то есть о возвращении в Москву части, не пропустите только части каждого предприятия. Причём на условии, что в город вернутся только те, кто согласен работать без постоянных ценных указаний своей жены. Проще говоря, возврат в Москву жёнам квалифицированных был запрещён. Понятно, что батракам, которые без бабы ни на какое волевое решение не способны, их бабы на реэвакуацию согласия не дали – по той причине, что ей без возможности вытирать о кого-то ноги, как о половик, будет некомфортно. А вернулись в Москву только те, кто хоть сколько-то заступил в 1-ю стихию – Палица Геракла. Так Сталин создавал из Москвы духовный центр – необходимый для борьбы, для победы, а главное, для духовного роста всех того достойных.

Рассматриваемые, так скажем, батальоны можно уподобить помещичьему хозяйству. 1-й батальон – это помещики с лакеями, они же дворовые. Господа и лакеи могут поменяться местами легко. Когда разнообразные князья с графьями в революцию бежали за границу, они пёрли работать лакеями – вроде водителей такси или на входе в ресторан стояли. Да, лакей при царизме стоял на входе, кланялся и получал чаевые. Но вот пришла советская власть, надобность в лакеях отпала, от всех требовали трудиться, но ни князья, ни лакеи трудиться не хотели, потому сидели и мечтали, чтобы немцы восстановили прежние феодальные порядки с царём-немцем и лакейскими должностями.

А начальники-паникёры, 2-й батальон, это в помещичьем хозяйстве аналог приказчиков. Если точнее, то недостойные, которые были назначены в начальники на безрыбье, назначены прежде, чем они на то получили право объёмом обретённого ведения, прежде чем они в посвящении достигли ступени созвездие Волопас. По-хорошему, в смысле, по правильному в обществе построенному на честности, прежде, чем стал Волопасом в начальники – ни-и. И другим будешь в проклятье, и себе самому. Чтобы стать Волопасом надо освоить все пять стихий Звезды Геркулеса, она же – Звезда Героя. Если вспомнить «Молодую гвардию» Фадеева, то это типаж предателя Стаховича, который сам был убеждён, что он любитель советской власти. Стахович вёл себя как начальник, точнее, как фальшивый начальник – молодёжь Краснодона и выбрала его над собой в начальники. Полезно вспомнить, что один из прототипов Стаховича Геннадий Почепцов, написал донос в полицию немедленно как только первые молодогвардейцы были всего лишь задержаны, и их вот-вот должны были отпустить. Но Почепцов запаниковал – и написал донос с перечислением фамилий. Почепцов после освобождения Краснодона и после над ним суда был расстрелян. Напомним, этот тип – 2-й батальон 5-й колонны, начальники-паникёры, подкаблучники.

В 5-й колонне батальон от батальона отличаются фундаментом Квадры – а именно типажом матерей. Все батальоны состоят из подкаблучников, но у квалифицированного рабочего мать, а потом и жена – молчуньи, а у начальника-паникёра мать и жена – властные. Во что смотришься – в то и обращаешься. Тот, кем плотно командует жена и становится приказчиком. Итак, в 5-й колонне оказываешься из-за того, что подкаблучник, а батальон определяется типом каблука.

В 5-й колонне есть и 4-й батальон. Он состоит из тех, чьи матери любили кого-то изображать – потому как особенно обидчивые. Всё равно кого, главное, идеальных. К примеру, идеальных любовниц. Статус идеальной любовницы для них очень значим. В помещичьем хозяйстве – это аналог сельской проститутки, к которой мужей отправляют изменять их жёны. Изменять, то есть поглубже погрузиться в дерьмо предательств. Муж-изменщик для обычной более комфортен, не дерзает обличать её в блядстве. Итак, 4-й батальон – это проститутки и их аналоги. Проститутки, как известно, на временно оккупированной территории вкалывали намного активней, чем при советской власти. Во временно оккупированной Калуге немецкий комендант распорядился организовать в дом терпимости для немецких солдат 80 девушек.

На следующий день явилось 250 доброхоток.

Немцы вообще многим позволили раскрепоститься. Вот, скажем, этой, Выриковой, слева. При советской власти Вырикова была пионервожатой, даже считалась образцовой пионервожатой – дети шахтёров её особенно охотно слушались. А при немцах Вырикова стала проституткой. Молодогвардейцев полиции выдавала легко. Этих образцовых пионервожатых с идеальными характеристиками при очищении Москвы надо было выявить. Выявляются они элементарно – на физической работе, причём созидательной. Многие тысячи Московских студенток были отправлены в Орловскую область рыть противотанковые рвы ещё в начале июля, то есть по сути, уже в первые дни войны. Вернулись в Москву не все. Растворившиеся, казалось бы, в никуда, потом объявились добровольными проститутками на временно оккупированной территории. В Калуге среди 250 доброхоток, явившихся добиваться для себя места в дом терпимости, надо полагать, были и эти якобы случайно отставшие московские студентки.

В один батальон с проститутками входят все кривляки. Пример – папа Карло, который после ухода жены стал шарманщиком, то есть мулечником, а когда шарманка сломалась, чинить её поленился, а стал побираться. Чтобы подавали, надо уметь прикинуться несчастненьким, которого жизнь обидела. Надо уметь скрыть, что просто типичный подкаблучник. Скрыть, что угождая бабе работать можешь. Вот умение папы Карло прикидываться, а это он почерпнул из подражания своей маменьке, на которую единственно и ориентировался, и определило интерес Буратино к театру, к актёрам. Да, в тот же 4-й батальон входят и артисты: на временно оккупированной территории повсеместно работали театры, увеселительные группы в кабаках для немцев. В 4-й батальон входят вообще все шарлатаны, или, что то же самое, мулечники. Мулечники – это обманщики, а обманщики всенепременно попадаются на уловки других мулечников. Таков закон, такова неизбежность. В том же 4-м батальоне и священнослужители – всех религий. Кстати, читая партизанские мемуары, обнаруживаешь, что особенным зверством по отношению к населению отличались именно священнослужители, причём без разницы какой религии. Аналоги Выриковой. Поэты, понятно, тоже входят в этот 4-й батальон. Скажем, был такой известный поэт Лебедев-Кумач. Лебедев-Кумач ещё 14 октября привёз на вокзал две машины шмоток. Выгрузив вещи, он два дня пытался погрузиться в поезд, но не смог – и 16-го сошёл с ума. Умом тронулся. Свихнулся. Итак, состав 4-го батальона закономерен и состоит из кривляк: проституток, артистов, поэтов, всяких разных конферансье и дикторов, аналогов нынешних телеведущих, разнообразных священнослужителей. Все кривляки должны Сталина ненавидеть. Героев, впрочем, тоже. Ну, от мулечников Москву очищали совсем просто.

5-й батальон 5-й колонны – так называемые разнорабочие. Матери – усиленные онанистки. Самые примитивные имитаторы счастья. Разнорабочий серьёзной специальностью овладеть не может – то улетит посредством запоя, то улетит от дрочки, то улетит с какой-нибудь шлюхой, то просто работать лень, потому что ещё каким-то образом улетел. Вот если он найдёт себе погоняло в виде жены с омерзительной тайной, то переходят в другой батальон, в 3-й, становятся квалифицированными рабочими. Этот переход из одного говённого батальона в другой говённый батальон поэты-мулечники и называют облагораживающим влиянием женщины.

Оно, конечно, тот, кто освоил стихию Палица Геракла, а так же стихию воды и стихию земли, то тому в 4-й стихии становится интересно рассуждать батальонами тьмы, рассуждать, для начала опираясь на структуру феодального хозяйства. Но ещё приятнее и легче рассуждать, если прибегнуть к образу Карты неба, с помощью которого описывается 4-я стихия Звезды Геракла – ехидна, она же ядовитая эфа. Эфа легко распознаётся по характерной отметине на голове. На небе её голова тоже легко распознаётся – по специфической конфигурации звёзд. Созвездие Ехидна, а созвездие Дракон лишь часть Ехидны, придавлена пятой Геракла. Геракл – победитель Ехидны, ибо он понял её тайны. Геракл подобен змеелову, который для ядовитой змеи неуязвим, потому что позволил себе разобраться в её повадках. Змея, как никакое иное позвоночное, обладает огромным числом позвонков в позвоночнике. Несравнимо большим, чем, скажем, у человека. Если каждый батальон прировнять к одному позвонку, а ещё лучше каждый батальон приравнять к нескольким позвонкам, то открывается интересное пространство для мысли. Буквальную змею легко свернуть в кольцо так, чтобы хвост оказался у неё в пасти. Потрясающий по значению символ. Для простоты и определённости эту свёрнутую в кольцо змею назовём Уроборусом. Голову Уробороса несведущие ныне называют созвездием Лебедь. На самом деле, эта комбинация звёзд в природе имеет один-единственный аналог – уникальный рисунок на голове ехидны, она же эфа. Так вот, в астеризме Голова Ехидны, ныне называемом созвездие Лебедь, скажем, у арабов все звёзды названы какой-нибудь частью курицы. Ну, и какое отношение имеет жизнь кур к голове Ехидны? Биологическая наука не так давно выявила феномен, который почему-то объявила прежде неизвестным. Этот феномен назвали куриной иерархией. Куриная иерархия – это когда курица А клюёт курицу Б, курица Б клюёт курицу Ц, курица Ц курицу Д, Д клюёт курицу Е, а Е клюёт курицу А. Всё, круг замыкается. У каждой курицы – без исключения – есть начальник, которого она боится, и у каждой есть подчинённый, который боится её. Все главные признаки иерархии, но высшего начальника нет. Демократия. Гитлер имел министров, те – заместителей и так до самого низа, но, казалось бы, абсолютный начальник Гитлер требовал от достаточно многочисленных женщин, чтобы те на него мочились и даже дефектировали, проще говоря, срали. Эти женщины из какого-то другого позвонка, насрав на Гитлера, понятно, ему потом ещё и советовали. Куриная иерархия. Если вернуться к помещичьему хозяйству, то графиню трахают дворники и конюхи – а эти вот уж точно, последние во всех смыслах. Двойка бьёт туза, но над двойкой господствует тройка, над тройкой – четвёрка, и так дальше.

Куриная иерархия. Так устроена четвёртая стихия. Худшие слои всех её позвонков Сталин и выкидывал из Москвы вон осенью 1941-го.

Очень важно не пропустить, что в Ехидне нет явления «выше–ниже», это фикция из бабских фантазий о её собственном величии, а есть явление «справа–слева». Это очень важная деталь для осмысления того, что происходит вокруг. Следствие осмысления – правильные действия.

Да, ещё деталь: каждый позвонок – не отдельный человек, а микроструктура, а именно квадра. Другое дело, что квадры бывают разными: в одной квадре матрона – молчунья, и все под неё подстраиваются, в другой – болтлива, в третьей – мадонна никак с реальностью не связана. Скажем, у упомянутых квалифицированных рабочих матери – молчуньи. В результате сынок об окружающем мире не имеет никакого мнения, даже ложного, а ведь даже ложная картина мира придаёт уверенности, точнее сказать, придаёт хамства. А вообще без какой-либо картины мира отпрыск молчуньи от людей прячется. Для него счастье – уединиться у своего станка, а в такой позе поневоле станешь квалифицированным. Станок может быть буквальным, а может быть и символическим. Скажем, в нашем ролике о сыне молчуньи Кориолане, это по Шекспиру, Кориолан – сын молчуньи. Он – командир спецназа, не только, ну, полный подкаблучник, но и мальчик.

А вот Гитлер, вождь Ехидны, если понятие вождь в Ехидне вообще уместно, отличался тем дегененатизмом, что умеет полностью терять связь с действительностью. Скажем, весной 1945 года, когда советские войска уже освободили Польшу, в которой Ехидна руками гитлеровцев уничтожила 6 миллионов жителей, Гитлер на сепаратных переговорах с американским генералом Монтгомери в обмен на 100-дневное перемирие, чтобы разобраться с русскими в одиночку, – тоже кстати, бред, – предлагал американцам свои услуги по возвращению Польши к границам 1939 года. И это при том, повторимся, что Польша уже была освобождена советскими войсками. И подобных полных отключений от реальности у Гитлера на каждом шагу. Такой умеющий отключаться от реальности, а такие получаются при такой же отключающейся маменьке, и становятся головой Ехидны. Позвонки пристраиваются. Пристраиваться у них есть мощный мотив. Они все – подкаблучники, то есть у каждого есть реальная проблема: распознать гнусную тайну своей жены, а распознав эту тайну, начать исход из Ехидны, самому войти в товарищество, детей ввести, жену тоже можно попробовать сделать человеком. Но начинается всё с разоблачения тайны бабы со своей шеи. Для разоблачения требуется реалистичный взгляд на жизнь. Но если мальчик разоблачить боится, то он будет искать оправдание своей подкаблучности, а нелепые оправдания возможны только, ну, в совсем отключённом состоянии. Так отключиться нужен ассистент. Отсюда и воспевание умеющего утратить связь с реальностью. Такого, как Гитлер. Проще говоря, все немцы, у кого жена была блядью, но они боялись её разоблачить, почитали Гитлера за фюрера. Аналогично и в Советском Союзе: все, у кого блядство жены было особенно легко изобличимо, чтобы её не изобличить, должны были Гитлера воспеть, а Сталина, наоборот, – проклясть. Такой вот спинной мозг Уроборуса – почитание улёта у себя и гнусных тайн у других. Ценность для подкаблучника не жена. На самом деле, когда человек влезает в квадру, его интересует не главенствующая в ней тётенька, его интересует вся Ехидна, как целое. Что смешно.

Итак, ведение об особенностях психологии элементов кольцевой структуры из позвонков Уробороса, а русская 5-я колонна в сталинской Москве лишь часть Уробороса, голова тогда была в Берлине, относится к 4-й стихии – Ехидне, придавленной пятой Геракла. Большая тема. Сочная. В эту тему входит и понимание слабых сторон каждого позвонка, понимание уязвимых мест Ехидны. При Сталине, великом шамане, с 1-ым батальоном, опираясь на сообщения от населения, работал НКВД, а впоследствии и СМЕРШ. Со 2-ым батальоном – народные заставы, потом подключилось и НКВД. С 3-м Сталин боролся путём эвакуации вглубь страны станков, на которых подкаблучники больше всего зарабатывали. С 4-ым боролись, просеивая на физическом труде на окопах. От работы на благо своего народа одни впадали в депрессию и дохли, другие перебегали к врагу, зато третьи становились в большей степени людьми. А с затаившимися шарлатанами из 4-го батальона боролось опять-таки НКВД. Товарищ Сталин работал, понятно и с пятой стихией, Коленопреклонением. Это и ОМСБОН, одни странные манипуляции с ним чего стоят, вроде того, что партизан свозили в Москву спецрейсами самолётов отовсюду, а 16 октября всех собрали на Красной площади. Сюда же входит и партизанская часть № 9903 штаба Западного фронта, в которую добровольцем вошла Зоя Космодемьянская. И все прочие из партизанского анклава внутри Москвы, включая и тех, кто проходил посвящение в 3-ю стихию на народных заставах. Понятно, что у 5-й стихии иная структура и свои батальоны. Но разбор структуры 5-й стихии уж, точно, не для этого ролика.

Для тех, кто ещё не смотрел соответствующих наших роликов о Карте Неба по созвездию Геркулес, а именно по первой из пяти стихий Палице Геркулеса, надо хотя бы коротко пояснить, что это значит – видеть иные сущности, казалось бы, знакомых предметов. Вспомним известную песню Булата Окуджавы. ОТ КУРСКА И ОРЛА К вражеским вратам, то есть до столицы противника доводят полководцы, таким образом, слово «война» – это синоним, художественный синоним имени полководца. Это тайнопись из тех времён, когда даже произносить имя «Сталин» было запрещено – настолько даже слышать это имя было болезненно для недовложившихся в войну, предавших свой народ гадам. Закономерность простая: недовложился в войну, предавал свой народ, а потом, поскольку по бабьим рецептам сам себя считаешь совершенством, то ищешь мнимые подтверждения своего величия, а это – оправдания своим предательствам. Нереальные оправдания. Ищешь по бабьему рецепту, то есть выдумываешь недостатки у тех, кто народ свой и Родину не предавал. Да, тех немногих, которые вовсе не предавали, предатель начинает ненавидеть люто. А лучший боец Войны и вовсе становится сосредоточием ненависти. Вот огромное количество недовложившихся в войну Сталина люто и ненавидело. Запрещалось даже произносить имя его – «Сталин». Звучало для гадов как возвещение начала Страшного Суда.

Но были и люди. Те, кто довложился. И они писали. Но интересовала их только правда. Вот в мемуарах антисталинского периода и встречаются вместо имени Сталина синонимы в выражениях вроде: приказ наркома, партия и правительство одобрило наши действия, партия и правительство… село и закурило трубку. Или то же самое с ГКО, Государственным комитетом обороны: Государственный комитет обороны мерял кабинет спокойными шагами в мягких кавказского кроя сапогах. Это из того социалистического периода, когда аналоги битых 16 октября начальников-паникёров добивались возможности на начальнических местах удержаться, чтобы люди их вновь не били и не забивали ногами. Для того, чтобы этим скотам на должностях начальников удержаться, им надо было подвести население под предательство Сталина как воплощения Мирового разума. Тем самым стремились подвести под предательство принципов товарищества вообще. А предавший принципы товарищества непременно под этими начальничками холуй. Вот, чтобы Сталина предали, и требовалось так переврать войну, чтобы уроков никаких из неё извлечь было невозможно. Скажем, чтобы невозможно было даже поразмышлять над шаманской сутью событий 16 октября.

Булат Окуджав вместо слов «нарком», «Москва», «партия и правительство», ГКО использовал слово «война». Таким образом песня Окуджавы – это одно из упражнений по Палице Геракла, по умению видеть иные сущности.

Маленькое следствие: даже при наличии жесточайшей цензуры посвящённые могут общаться между собой совершенно спокойно – а присутствующие цензоры из числа наоборотников их понимать не будут – точно так же как нулёвки смысла лучших песен, песен со смыслом, не понимают вообще. И никакого тайного языка посвящённым заучивать для этого не нужно, никакой фени. Феня – это для обычных нулёвок, которые кривляются под посвящённых. Вот вся 5-я колонна, вообще все батальоны придавленной пятой Геракла Ехидны, поскольку не прошли посвящения даже в самой первой стихии, стихии тайги, и не владеют умением видеть иные сущности. И в словах они тоже не видят того смысла, который в них есть: в частности, услышат немецкую речь по радио и решат, что радиостанцию захватили немецкие танки, чудесным образом оказавшиеся в городе.

Так что, когда 16 октября в 6 утра не передали сводку Совинформбюро, а вместо этого прокричали в эфир, что немцы прорвали фронт, это, вообще говоря, не было дезориентацией тех, кто не предавал товарищества, не предавал нравственные принципы верности Родине. Родина – это не кусок территории планеты. Родина это вселенский идеал, к которому есть возможность стремиться, и которая достижима только для тех, кто отказался от гнусностей в достаточной мере, чтобы войти в товарищество.

Без умения видеть иные сущности непременно заблудишься в позвонках Ехидны. Итак, генеральная уборка Москвы 16 октября не была дезориентацией верных Родине – ибо они понимают, что у всего есть, по меньшей мере, ещё один смысл, а не тот единственный, который вообразила 5-я колонна, что-де немцы чудесным образом захватили Москву.

И ещё. Те, кто болели за победу правого дела, в условиях войны непременно интересовались военным делом, а раз так, то они отслеживали по карте, как гитлеровцы продвигаются, вернее, как гитлеровцы продвигаются всё медленнее и медленнее. Во множестве мемуаров упоминают о карте дома и флажках на булавках, которыми отмечали линию фронта. Плюс у действительно болеющих за победу непременно были товарищи, с которыми они происходящее обсуждали. По предыдущей сводке от 15 октября они знали, что немцы примерно в 150 и более километров от столицы. Ближайшая точка – Бородинское поле. Зная примерную скорость продвижения немцев, можно было быть спокойным, что даже при наихудшем развитии событий ещё минимум месяц-два можно было спокойно работать на оборонных предприятиях и в учреждениях – этим оборонным предприятиям пособляющим.

Из этих нацеленных на победу, очевидно, и самоорганизовывались заставы, которые останавливали выезжающие грузовики со шмотками и продовольствием вперемежку, плюс с деньгами, прихваченными из касс и спрятанными между ворованным продовольствием, гружёном на ворованный грузовик. Эти люди и вытаскивали из кабин начальничков-паникёров, а на самом деле рядовых 2-го батальона 5-й колонны, вытаскивали и их заставляли назвать вещи своими именами кулаками и ногами – упирающихся вообще ликвидировали. Называние вещей своими именами состояло в том, что грузовики, необходимые для обороны они крали, и тем подставляли ножку защитникам, что продукты, необходимые для обороны города, они тоже крали, с деньгами вообще всё понятно, но главное они предавали дело, на которое нацеливал верховный шаман, а потому были позорными элементами Уроборуса.

Можно предположить, что люди с застав поначалу, именно поначалу, чтобы понять самим, пытались объяснить пойманным начальникам, этим приказчикам феодального типа, что опасности нет никакой, нет хотя бы потому, что немцы ещё далеко. Как вели себя задержанные предатели Родины из числа начальников-феодальщиков тоже вполне можно смоделировать. Нынешние антисталинисты, оправдывая то, что живут как свиньи, что живут нравственно противоположно Сталину с товарищами, прибегают к фантазму о чудовищных репрессиях, типа миллионы и десятки миллионов были расстреляны, а ещё в сотни раз больше сидело по лагерям, дескать, бесплатные рабы экономики. То есть если якобы миллионы и десятки миллионов расстрелянных помножить хотя бы на 200, то получается, что по лагерям сидели миллиарды, даже десятки миллиардов. А этого быть не может никак, поскольку всё население СССР тогда составляло только 190 000 000. Но эти подсчёты нынешних антисталинистов не трогают – знай, талдычат свой бред со смыслом многомиллиардных репрессий. Потому как не поиск истины ими движет, а страх перед Страшным Судом порождает бабское желание прихехериться, дескать, не виноватая я, он сам пришёл. Страшный же Суд бесчестным страшен тем, что на нём будет оглашена истина, всё и вся будет названо своими именами – почти как на народных заставах. Вот этот самый контингент непонимающих расчётов и обнаруживали заставы в кабинах угоняемых грузовиков и в достаточно редких по тем временам автомобилях. Им говоришь, что немцы ещё вчера были более чем в 150 километрах, пусть вспомнят карту, но многие – ноль внимания. Одних удавалось вернуть в действительность, а других, а именно аналогов нынешних певцов фантазмов о массовых сталинских репрессиях, приходилось из кабин вытаскивать. А ведь нет до такой степени идиотов, кто бы был не в состоянии понять, что 190 000 000 долларов это меньше, чем 12 миллиардов долларов. Вот их-то, этих сбоящих при изменении объекта подсчёта, на заставах народ и перевоспитывал ногами, а хамов, вроде показанного, забивал насмерть…

Почему власть не препятствовала, не отнимала у населения этих начальничков и не расстреливала их сама у ближайшей стенки? Что достигалось ценного при том, что народ бил и забивал этих скрытых гадов собственноручно? Есть такой феномен, который каждый может легко проверить экспериментально. Вот женщина перед всякой блядью проседает – как мешок с навозом. Причём, что смешно, проседает даже перед более младшей, чем она. Скажем, проседающей блядушке – 25, а бляди – всего 17. Когда старшая проседает перед младшей – это смешно. Но стоит обычно проседающей, обычно и постоянно проседающей, набраться смелости и начать блядей назвать блядьми, то есть говорить им правду в глаза с нужной интонацией, как проседать она перестаёт. А нужная интонация появляется тогда только, когда та, которая начала говорить перед тем поняла, что блядство это проигрышное поведение и сама она в этом участвовать больше не будет.

Точно так же и в случае с паникёрами. Перед паникёрами, если в рот воды набрать, проседаешь и, как следствие, начинаешь им повиноваться. Скажем, выскочил паникёр из окопа и побежал – а за ним ещё немало, хотя без этого паникёра и не побежали бы. Но стоит паникёру в глаза вслух с нужной интонацией сказать, что он – скот, дерьмо, подкаблучник, мразь и вообще антисталинист – как паникёр над тобой власть утрачивает. Тихо про себя всё это высказать, да ещё спрятавшись за углом, – не поможет. А в глаза – драпальщиком быть перестаёшь. Потому как перед тем как треснуть драпальщику в рожу сам как бы даёшь обет не драпать – иначе рука не подымится треснуть в харю себе подобному. Обет, клятва – вот крайне важная деталь народных застав.

Эффект роста себя как личности, надо полагать, усиливается, если паникёра забиваешь собственноручно. Или хотя бы участвуешь в его расстреле. А это уже огромная практика Великой Отечественной:

доселе драпающий батальон строили и того, за кем они драпали, расстреливали. И батальон приобретал боеспособность. Очередных появившихся паникёров кончали сами.

С точки зрения юриспруденции, которая прошивает феодальную формацию, а таковой, на самом деле, являются все нынешние демократии, вытащить из кабины угнанного грузовика начальника, попытаться ему объяснить, что пять миллионов это больше, чем две тысячи, а потом, если он не пожелает понять, без всякой бумажной волокиты его забить ногами или пристрелить как собаку – это несправедливо. Не крутились вокруг юристы на зарплате. Не изображали из себя поборников истины. Якобы не справедливо, тем более, что вытащенный уже с первого удара в рожу вдруг как бы прозревал и начинал визжать, что он всё понял – только простите и отпустите драпать дальше. Но это справедливо, ибо народная застава – это способ выхода из Ехидны всех достойных, с любой стороны.

Итак, те из участников народных застав, которые прежде уже освоили первую и вторую стихии, решившиеся назвать вещи своими именами хотя бы кулаками и ногами в рожу фальшивому начальнику, тем осваивали и третью стихию, стихию земли – удачливость. Надо полагать, что вокруг таких застав некоторые задерживалась.

Не поучаствовать, а только посмотреть. Но и они тоже оказывались с прибытком. В детстве маменька, больно дёргая за ручку, указывала на аналог этих драпающих начальничков ВАЛЬКО и говорила, что эти начальники ещё ничего, этих терпеть можно, а другие, в смысле честные и посвящённые – хуже. На самом деле, честные начальники в восприятии маменек хуже потому только, что называют вещи своими именами, а от этого шлюшки впадают в ужас, как от Страшного суда. Но теперь, наблюдая за проявленным поведением начальничков из Уроборуса и за действиями заставы, остановившиеся имели возможность понять, что вбиваемые с детства оценки маменьки какие-то косые, наоборотнические, лузерские, шлюшеские, и что эти вшитые с детства оценки надо менять. В результате наблюдатели могли перенастроиться на ориентацию не просто на отдельных достойных, но на Светлую структуру вообще.

Иными словами, духовно росли не только непосредственные участники избиений начальничков-паникёров, но и наблюдатели вокруг тоже. ЗАСТАВА КОРОТКО Итак, в первой стихии, стихии тайга, осваивается понимание, что на всё есть иная точка зрения, чем у маменьки, насаженной на вертел тайн, а в третьей стихии, стихии земли, уже вызволяешь в себе мощь принять обет. Но если обет принят, то неизбежно начинаешь принимать участие в делах товарищества, вроде стахановского труда на оборонных предприятиях или в перевоспитании паникёров на народных заставах. Стахановец это не тот, кто работает как автомат быстро, хотя такие фальшивки сплошь и рядом пытались выдать себя за подлинных стахановцев, а тот, который умея войти в коллективный разум, обретает потенциал делать изобретения. Стахановец – сообразителен. Как партизан. Партизан и стахановец – это синонимы.

Москвичам предоставлялись и иные возможности освоить Палицу Геракла. В сборнике мемуаров и документов «Москва военная» есть описание такого случая. На завод №6 Наркомата обороны в Мытищах, это ближайшее Подмосковье, прибыла группа военных минёров. Рабочие и инженеры решили, что минёры прибыли для подготовки завода к взрыву. Чтобы завод немцам не достался. После того, как военные минёры уехали, часть рабочих стала митинговать, дескать, с приходом немцев им будет негде работать. Митингующие выбрали комиссию по обнаружению взрывчатки и разминированию завода. После тщательного поиска эта комиссия, знавшая свой завод как свои 5 пальцев, знавшая все его закоулки, не обнаружила и следов взрывчатки. Все условия для постижения принципа иных сущностей – что на самом деле означало появление минёров. Понял ли кто-либо хоть что-нибудь на том заводе – неизвестно, зато известно, что приехали из НКВД, по горячим следам арестовали 15 особо рьяно уповавших на гитлеровцев избранников народа и увезли – вскоре все они были расстреляны. И это о подоплёке минировании Москвы в откровенно антисталинском издании! Что же тогда было бы нам позволено узнать об имитации подрыва Москвы в честном издании?

Если постараться, то по мемуарам можно набрать немало интересных деталей того, как Сталин отделял пшеницу от плевел, как Сталин давал людям понять, что в Москве 16 октября происходит. К примеру, вот что рассказывает эта престарелая антисталинистка, дочь академика Берга. Итак, паникёрам из числа научных работников кто-то предписал идти по старокалужскому шоссе, по которому Наполеон драпал назад в свою Европу. По старокалужской дороге пойдёшь – в Европу попадёшь. То есть очевидно, что если, спасаясь от немцев, идти по старокалужскому шоссе, к ним в лапы быстренько и попадёшь. То есть по мере придвижения по шоссе, должна становиться слышна канонада и всё такое, словом, условия для постижения иных сущностей становились всё жёстче и жёстче. Но поначалу, 16 октября, паникующих научных работников даже память о Наполеоне не проняла. Какой позор для научного сообщества! А ведь были в колонне и геологи – эти-то уж в спокойном состоянии должны были бы помнить хоть что-нибудь из географии!

Судя по откровениям дочери академика Берга, она дожила до старости, а так и не поняла, что же было 16 октября. Ни она, антисталинистка, этого не поняла, ни всё её окружение, которое, очевидно, состояло из тех, кто не брезговал общаться с антисталинистками, то есть нравственно дефектные, ведь уж сколько лет прошло, а так ничего и не поняли. Тупость – это расплата за то, что не брезгуешь общаться с нравственными уродами.

Московское метро работает каждый день. За всю историю московского метрополитена был только один-единственный день, когда оно не работало. Этот день – 16 октября 1941-го года. На самом деле, не полный день, к 18.40 метро было вновь открыто. То есть тот, кто обустраивал очищающую Москву панику, понимал, что для того, чтобы изменения в очищаемой Москве стали необратимыми, нескольких часов для запуска паники вполне достаточно. После этого что ни сделай, как ни объясняй, всё одно - драпать будут, пока их всех из Москвы не смоет, как в унитазе. ЗВУК УНИТАЗА Вдвойне интересно то, что Сталин в тот же день, то есть 16 октября, отдал приказ о сокращении числа поездов метро вдвое – пропорционально убыли населения. И точно: население через три дня, к 18 октября, сократилось вдвое. Ещё один фактик в копилку многих других фактов, из которых видно, что Сталин, как и всякий шаман его уровня, умел провидеть будущее.

Метро было закрыто, как многие потом фантазировали, для подготовки его к взрыву. Тоже, наверное, без использования взрывчатки, как это было на заводе № 6 наркомата обороны. Но как бы то ни было, возобновление работы метро паникёров не проняло. Повторимся, не проняло тех, кто уклонялся от рытья окопов и противотанковых рвов.

В самом деле, части москвичей 16 октября в Москве не было. Они, в числе 450 000 – из 4,5 миллионов москвичей 450 000 – были вот здесь. Блиндажи строили, огневые точки, рвы копали. А те, которые от рытья окопов и противотанковых рвов уклонились, 16 октября были здесь. Кстати, сцена вытаскивания начальника-правоборца из предельно гружёной легковушки снята неверно, косо, лживо, то есть антисталински. Заставы сплачивались не вокруг истеричных женщин, а, наоборот, из людей спокойных, а главное, из честных – мужчин и женщин. А честные женщины при наличии в деле мужчин никогда на себя руководство не возьмут, наоборот, встанут плечо к плечу. Заставы, действительно, составлялись из лучших людей, не паниковавших и не собиравшихся драпать – то есть из людей духовно красивых. Эта красота в реконструкции Николая Озерова «Битва за Москву» 1985 года не показана никак. Даже наоборот: красивых людей подменили на истеричную бабу.

И ещё деталь по поводу этих людей идущих строем. 16 октября 1941 года, действительно, по улицам Москвы как никогда много людей в гражданской одежде шли строем. Именно в этот день – как никогда. Во-первых, шли ополченцы. Эти шли занимать ещё незаконченные окопы и блиндажи на ближних подступах к Москве. А ещё шли истребительные батальоны. 40 батальонов. Эти формировались под эгидой НКВД – из тех, кого по той или иной причине, скажем, по здоровью или по возрасту, или из-за работы в армию не брали. Истребительные батальоны тоже шли занимать те же недостроенные блиндажи и окопы, то есть шли соединяться в единый психоэнергетический кулак со строителями окопов. Но были и батальоны, которые шли в противоположную сторону. Это шли батальоны ОМСБОНа, которые, наоборот, оставив своё месторасположение в районе нынешнего подмосковного Зеленограда, направлялись на Красную площадь. На Красной площади было назначено построение, причём совместно со слушателями военных академий. Не училищ, а именно академий – то есть командиров, которые в своё время училища уже закончили, то есть в армии лучшие из лучших, которые приближались по своей сути к партизанам. В ОМСБОНе были вьетнамцы, они тоже с оружием в руках шли в тот день в строю по Москве. Были испанцы, были австрийцы, были болгары, были итальянцы и немцы, и другие, имевшие опыт боёв в Испании. Но больше всего было москвичей, преимущественно студентов и аспирантов. Уж на что Ковпак был крут, что немцы перед ними аж разбегались, бросая оружие и даже одежду, а ОМСБОН был ещё круче.

Из отряда Ковпака впоследствии вышло аномальное количество писателей и докторов наук, а из ОМСБОНа кроме докторов наук вышли ещё и академики.

В строю одного из батальонов ОМСБОНа шёл и автор музыки знаменитой Бригантины, песни-символа всего романтического в искусстве. Весёлый Роджер – это пиратский флаг со скрещенными костями. Эту песню, написанную в 1937 году, ОМСБОНовцы переделали: музыку оставили, а слова изменили – и она стала у них строевой. Эту песню вы не услышите – антисталинисты не остановились даже перед таким кощунством как её запретить и изъять её текст из публикаций. Причина на это может быть только одна – в ней упоминалось имя Сталина, с тем смыслом, что «За Родину – по духу! За Сталина!» Но и изначальная «Бригантина» к ОМСБОНу отношение некоторое должна иметь – ведь не случайно именно её ОМСБОНовцы выбрали как основу для своего гимна.

Построение на Красной площади ОМСБОНа, в смысле партизан, необходимо было для реализации вот этой структуры. Красный цвет – это посвящённые и не драпающие вообще. Подковообразная форма – это работающие на окопах, плюс ополченцы, плюс 40 истребительных батальонов. Москву гитлеровцы пытались взять с трёх сторон, отсюда и подковообразная форма. Подкова – это древний символ счастья, но и символ стихии земли тоже, но об этом ниже. Точка в центре – это место совместного построения ОМСБОНа и слушателей военных академий на Красной площади. Спасская башня символизирует Сталина. У паникёров, напомним, главная непроизвольная реакция – отталкиваться от всего мыслящего, товарищеского, на этой схеме от всего красного. Ну, и оставалось им только драпать – по маршруту, напоминающему эвакуацию. Не пропустите: маршрут только имел видимость эвакуации, на самом деле, это был панический драп. Драпальщики драпали от логиков. Исход из Москвы паникёров должен был изменить Москву резко. Во-первых, работать стало бы приятней и быстрее – с большей производительностью. И так оно и случилось: мальчишки и девушки на заводах стали давать существенно большую выработку, чем покинувшие Москву квалифицированные рабочие. Во-вторых, Москва перестала для фашистов быть привлекательной. Гитлеровцы ведь сами паникёры – вот очистившаяся Москва стала для них местом неприятным, местом, куда рваться не стоит. Оно, конечно, генералы гонят, но если того не хочет исполнитель, то всё предприятие обречено на провал.

Но не это главное. Главное же то, что когда Ковпак шёл в Сталинский рейд или в Карпатский, то по маршруту движения его отряда возникали новые партизанские отряды. Вот без инициирующего влияния партизанского ядра отряда Ковпака местные решиться на поступки не могли, а чуть прошёл невдалеке Ковпак, даже в достаточной степени в стороне – и решались. Начинали бить гадов. В таком случае, и в Москве тоже, где хотя бы вдалеке проходили батальоны ОМСБОНа, должны были возникать то, что мы в этом ролике называем народной заставой, начавших, именно поступками начавших своё вызволение от власти Ехидны. Обычные начали с вызволения от лженачальников, от 2-го батальона 5-й колонны.

В таком случае, этот дед – очередной подлог антисталиниста Озерова. Дедушка, как нам втюхивают, призывает, чтобы начальников-паникёров не убивали, даже не били и вообще не препятствовали их похотям. А что будет, если с ними не работать? Эти начальнички, выбравшись из Москвы, и дальше будут гадить – в других местах. Но главное, участники народных застав не освоят следующей стихии в посвящении. Сука, получается, этот дед, гнойный гад, элемент Ехидны. Но как такая сука оказалась во главе роты или батальона ОМСБОНа? Такое невозможно. Наврал говнюк Озеров, всё было по-другому, иначе. Для начала, во главе рот и батальонов ОМСБОНа престарелых не было. И ОМСБОН шёл и пел гимн, призывавший сосредоточиться на верховном шамане. Так что очень может быть, что «Флинт» в Бригантине – это то же самое, что и «война» у Булата Окуджавы.

Да, командир батальона ОМСБОНа такое сказать мог – и, если к месту, то сказал бы непременно. Командир батальона именно ОМСБОНа о том, что Сталин в Москве, должен был знать совершенно точно – ведь они не на абы какое шли построение, да ещё на Красной площади. Догадайтесь, на кого был направлен внутренний взор идущих на Красную площадь? Но эти несколько слов это всё, что есть достоверного в Озеровской реконструкции народных застав. Остальное – враньё. А ведь отсутствие достоверной реконструкции – национальный позор. В особенности, позор Москвы, страшный косяк. А косяк имеет то свойство, что за него непременно следует расплата.

Во что смотришься – в то и обращаешься. Будет внушено населению, подобно нынешнему, верование, что начальнички-паникёры – это свои, пусть не сЮперэкстра патриоты, но всё-таки свои, то это приведёт к всеобщему уподоблению, и страна уподобится куче дерьма. Уподобление паникёрам приведёт, в частности, к тому, что население будет фыркать на людей честных, а привечать будет разных скотов. А это неминуемо приведёт к тому, что к современной Москве будут притягиваться не лучшие люди, а, наоборот, всякий отстой, которые по своим странам и городишкам ещё себя сдерживают, а в Москве совсем распоясываются. Одно только присутствие этого сорта понаехавших ведёт к значительному ухудшению качества жизни москвичей. А и то сказать, в сниженном качестве своей жизни москвичи виновны сами – не прославили подвиг народных застав и того, кто образованию этих застав способствовал. Но это снижение уровня жизни ещё не всё. Есть вещи и похуже. Но о них ниже.

А пока обратимся к партизанским мемуарам,

вот к этому тому: «Уходили мальчишки в партизаны» Олега Смирнова. Автор приводит несколько случаев из своего партизанского опыта, из которого видно, что удачливость – это то качество, с которого, собственно, и начинается настоящий партизан. Автор, ссылаясь на своего учителя, первого номера пулемёта, так прямо и пишет: главное, что отличает партизана, это умение оказаться в нужном месте и в нужное время. К примеру, командование партизанской бригады отряду, в который входил Олег Смирнов, 16-ти лет, поручило разгромить довольно сильный гарнизон в селе неподалеку от Невеля, Псковская область. Фашисты, страшась партизан, село укрепили конкретно: траншеи отрыли в полный рост, дзоты, пулемёты, да ещё 4 орудия. Штурм села был назначен приблизительно на час ночи. Отряд изготовился, однако назначенное время уже минуло, а командир отмашки всё не даёт. Проходит ещё час. И ещё. Наконец, после того как минуло 4 утра и стало уже светать, казалось бы невыигрышное время, командир отмашку даёт. Партизаны подымаются в атаку. А потом от пленных немцев выясняют, что в 4 утра офицер, отвечавший за ночную охрану, распустил своих фашистов из траншей спать по домам, оставил только один дежурный пулемёт. Ну, пулемёт тот загасили сразу, кстати, вторым номером партизанского пулемёта, который быстро загасил немецкий, был Олег Смирнов, автор этого тома мемуаров. Не немецким пулемётчикам соревноваться с удачливым партизанским стрелком. Партизанский командир, выжидавший с началом атаки, понятно, не мог обычными способами, скажем, по телефону, узнать, что ночная охрана из траншей снята. И что она вообще будет снята. Но он подобное умел предчувствовать. Провидеть. Это – выбор времени. А о том, как выбирают место, другой случай. Тоже с участием автора. Командир группы с опушки леса выбирал место, чтобы на большаке заложить в колею мину. Наконец, место выбрал. Казалось бы, то место от прочих не отличалось ничем, но командир указал: туда. Подползли. И надо же, как раз в том самом месте в кювете наткнулись на брошенный ещё в 41-м снаряд от немецкого орудия. Ну, к мине тот снаряд и доложили. Мина сработала и от подорвавшейся легковушки с немецкими офицерами мало, что осталось. А ведь подорвись машина на одной только мине, офицеры могли и уцелеть. Понятно, что брошенные снаряды валяются не равномерно. И не всякий может синтуичить место, чтобы можно было найти подобный подручный материал. Умение выбирать место не с полки падает, а приобретается – как раз в результате инициации в стихии земли.

Случаев контакта со стихией земли, проще говоря, случаев удачливости в книге описано немало. Но самое интересное то, с чего автор этот перечень везений начинает. А начинает – причём уже на первой же странице – вот с чего. В селе Семёнов, откуда Смирнов родом, школы-десятилетки не было. Ближайшая десятилетка была в 25 километрах, в Опочках. Всю неделю Олег жил там, рядом со школой, а в родное село возвращался только раз в неделю. Ходил домой напрямик, через лес, по тропе. А тропа проходила рядом с крутым холмом, на котором были остатки старинной сторожевой башни, времён Ивана Грозного, а то и древнее. Место называлось Городище. Рядом с развалинами башни – могила, а рядом с могилой – приметный валун. Вот на тот валун и присаживался отдохнуть будущий партизан. Была о той могиле былина. Накатилась на Русь очередная волна врагов, и воин с той сторожевой башни их встретил. Бился с врагами в лощине под холмом и всех их положил. Но и сам был изранен. Присел он – и умер. Люди его похоронили, а на валуне выбили знак подковы. Подковы счастья. Вот к этой подковообразной выемке и прикладывал благоговейно руку будущий партизан, тогда ещё старшеклассник. Ещё раз: вот с этой выбитой на валуне подковы и начинает партизан свои партизанские мемуары об умении выбирать время и место. На результативность боя это умение выбирать влияние оказывает – и ещё какое! Видеоряд на эту тему вспоминается из американского фильма «Пророк». Персонаж умел провидеть будущее на 2 минуты вперёд. Этого было вполне достаточно, чтобы он был неуязвим даже для достаточно большой группа охранников казино. Казино, которое персонаж, само собой, обыгрывал. Вот так и тот воин времён Ивана Грозного мог в одиночку положить кучу врагов. Воин тот – партизан, ибо, как уже было сказано, отличительная черта партизана – умение выбирать место и время. И отличительный знак на его могиле – подкова счастья. И вот почему.

Вот, очередная война. Оккупанты хотят окружить, а защищающиеся всеми силами стараются сохранить последнюю коммуникацию снабжения. Подобную конфигурацию фронта паникёры называют мешком – вай-вай-вай, попали в мешок. А могли бы оценить ситуацию наоборот – подкова счастья, подкова удачи. Для непосвящённого в стихии земли это всегда открытие: драпают в первую голову те, кто казались самыми верными патриотами. Это закономерно, ибо маменькин сынок напичкан бабскими наоборотническими оценками, дескать, сосредоточие всего прекрасного это маменька и её аналоги. Как следствие, непроявленный женоподобный начальник-паникёр и будет казаться прекраснейшим – вернейшим из патриотов.

Этот ролик мы делали как раз в то время, когда шла война на Украине. Донецко-укроповская война подчинена тем же закономерностям, что и все прочие войны. Укроповские войска пытаются полностью окружить обороняющихся ополченцев. Не классическая форма подковы, но смысл тот же. Причём, что особенно интересно, ближе к устью подковы расположено самое святое место Украины, да и не только Украины – Краснодон. Копия схемы Московской битвы.

Счастье вообще состоит в том, что человеку из тёмной структуры, Уробороса, удаётся перебраться в Светлую структуру с верховным шаманом во главе. Верховный шаман - это наименее замутнённый посредник между народом и Мировым разумом – что доказывается, среди прочего и его удачливостью. В Уроборусе человек повязан множеством связей, все связи одновременно не порвёшь, значит, выбирающийся из Уробороса рвать связи начинает с какой-то из них одной. Маменькин сынок ориентируется на бабу во всём, в быту это хотя и залог несчастья, но к гибели не ведёт. А вот на войне к гибели ведёт. Таким образом, на войне появляется дополнительный мотив выбраться из Уробороса, в частности, скинуть со своей шеи скверную бабу. Выбраться из-под зависимости от бабы можно только соблюдая определённую последовательность действий. Начинать надо, как в Москве на народных заставах, с понимания, что женоподобный начальник-паникёр ведёт отдавшихся ему в подчинение к неудачам, а в конечном счёте, и к гибели. Дальше понимаешь, что начальник-предатель - это копия наглой бабы – ну и дальше. Итак, война со своей перспективой гибели даёт дополнительный мотив понимания, что надо в принципе переориентироваться с этого привычного с детства типажа начальников на их противоположность, на честных, товарищей, которые, по меньшей мере, знают времена и сроки. Та подкова счастливая, внутри которой есть материал для сравнения: как в битве за Москву

начинаешь сравнивать начальничка, одобренного маменькой, со Сталиным, или со сталинистами, в частности, с ОМСБОНом.

Без ситуации «подкова счастья» начальника-паникёра не опознать. Если попытаться определить начальника-паникёра в быту, в спокойной обстановке, то обязательно всё получится наоборот: за начальника-паникёра примешь как раз победного начальника сталинского типа. Его выжидание начала атаки после 4-х утра примешь за трусость. Это очень важно: посвящение в стихии земля можно пройти только в ситуации «подкова счастья». Хочешь освоить стихию земля, не паникуй, из мешка-подковы не драпай, воспользуйся случаем, и, после освоения первых двух стихий, переориентируйся на верховного шамана… Ситуация «подкова счастья» не обязательно означает море огня и пламени, как в битве за Москву в 1941-м или как во время Донбасско-укроповской войны. В боях подобного масштаба Олег Смирнов участие не принимал. Однако ж, судя по тексту, стихию земля освоил. Можно предположить, что отряд, в который входил Олег, попал в переделку, скорее всего, был окружён отрядом карателей поменьше. Тут-то и выяснилось, что паникёр, а то и вовсе предатель – считался в отряде твёрдокаменным патриотом и подлинным коммунистом. Но описания этого случая в книге Смирнова нет. И понятно почему. В антисталинский период с его культом вранья было запрещено рассказывать о предателях. Даже Герой Советского Союза не мог себе этого позволить. У партизанского командира Бринского, Героя Советского Союза, есть сын, который, спасибо ему, выпустил на свои деньги книгу тиражом в 1000 экземпляров, в которых рассказывает, что его отцу запрещали даже упоминать предателя из числа своих – а главное, запрещалось описывать обстоятельства изобличения. Антисталинистов вообще дотошный, именно дотошный, разбор феномена предательства приводит в дикий ужас. Догадайтесь почему. А ведь Олег Смирнов никак не мог забыть обстоятельств своего посвящения в стихии земли – такое не забывается. Смирнов вывернулся – описал валун с подковой.

По той же причине дикого ужаса антисталинистов перед правдой о методике разоблачения предателей есть только одна реконструкция народной заставы в Москве – да и та насквозь дебильная и наоборотническая. По той же причине экранизаций ОМСБОНа не найдёте вообще. На всё и всегда есть две точки зрения: одна – победная, а другая – наоборотническая, проигрышная, лузерская. Сталин освоил победное мышление, согласно которому он считал армию придатком партизан. Именно так: армия придаток партизан.

Подробнее мы на эту тему поговорим в одном из следующих роликов – о Сталине и академике Вернадском. А вот когда период побед для России закончился, по причине того, что народ пожелал перейти в наоборотническое мышление, то антисталинисты стали себя успокаивать тем, что это партизаны – придаток армии. То есть всё наоборот от Сталина. Достоверной реконструкции битвы за Москву, вместе с народными заставами, ОМСБОНом и Зоей Космодемьянской, предатели страшатся даже не потому, что станет виден Сталин как организатор ситуации 16 октября, когда одновременно был активизирован и Уроборос и Светлая структура. На самом деле, они страшатся, что вернётся ведение о «подкове счастья» – и, соответственно, будет разоблачена ложь предателей, что они счастливы. Это их тайна. А нет тайны, нет и власти – вот утраты власти, ограждающей их от обличений, как бы Страшного Суда, предатели и боятся. Боятся разоблачения их как крайне несчастных людей. Несчастных по собственной вине, а не из-за кого-то. Такое очень стыдно – и больно.

Вот они и стараются. Народные заставы переврали, замаскировав под бабские истерики, ОМСБОН замаскировали под спортивный клуб без малейших признаков интеллекта, а под что замаскировали Сталина, верховного партизана и шамана, каждый, верно, знает. Народ безмолвствует? Тогда расплатится весь народ. Предателей героев своей местности, вернее, героев своей реки, в стихии воды, не уважает никто. Их презирают – и они презрения достойны. То есть Москва с перевранными народными заставами обречена утратить свой былой авторитет сталинской эпохи. И это справедливо, ибо, действительно, в проклятие якшаться с предателями даже своих героев. Как следствие, сначала от Москвы отвалится дальнее зарубежье, которое, помнится, называлось Социалистическим содружеством и которое возникло в результате притягательной силы сталинской Москвы, потом развалится и СССР – по тому же мотиву нездоровья якшаться с предателями своих же героев. Процесс пойдёт и дальше. Да, такой вот, казалось бы, парадокс бытия: они будут всячески ругать нашего Сталина, но если мы к нему проявим предательское неуважение, нас будут презирать.

Лекарство для начала одно – называние вещей своими именами. В наших условиях – реконструкция того, как 16 октября Сталин выиграл битву за Москву. И этой реконструкции видеофиксация. По силам ли современным аналогам начальничков-паникёров 1941-го самим сделать качественную реконструкцию того, как их, разоблачённых внутри «подковы счастья», то есть на народных заставах, кого возвращали в чувство, а кого и изничтожали? Надеяться, что это начальничкам по силам, наивно. Даже если, наступив на горло собственной песне, начальнички из Уробороса, и смогут заставить себя выделить на реконструкцию денег, то они наймут такого режиссёра, который всё переврёт. Переврёт не по злому умыслу, а от тупости, от принадлежности к Уроборосу. Наймут аналог говнюка Озерова. Выберут такого, потому что он им понравится. Так что вся надежда только на народную реконструкцию, сделанную волей аналогов тех, из кого состояли народные заставы, тех, кто собственно и выиграл битву под Москвой. А народные заставы состояли из тех, кому было по росту понять план Сталина. Сразу скажу: если реконструкторы пригласят меня в массовку, хоть какую, скажем, в число тех, кто казалось бы пассивно наблюдал за действиями народной заставы, то сочту за честь поддержать. Но если надо, то готов играть даже паникёра. Лишь бы была реконструкция, лишь бы прекратилась клевета на героев.

Итак, антисталинисты, допущенные до времени во власти, многие десятилетия отфильтровывали из информационных потоков всё, что позволяло выйти на тему народной заставы. Но один приличный фильм они всё-таки прошляпили. Вот этот.

Фильм о мальчишке, который после участия в народной заставе закономерным образом обрёл способность оказываться в нужном месте в нужное время. Вот как этот парень подорвал мост вместе с немецким эшелоном. Это – реконструкция, случай действительный. Вот участие парня в пленении немецкого лётчика. А вот так парень заблаговременно выбирает место ожидания лётчика, хотя его, лётчика, ещё не видит. А вот как этот парень выбирает место залечь, чтобы ослеплённый им немецкий лётчик, стреляя, в него не попал. О том, что парень – москвич, и что он 16 октября, как видно по результату, прошёл посвящение в третьей стихии, у авторов в самом фильме при антисталинском прижиме сказать возможности не было, но узнать о прототипе персонажа фильма отдельно у каждого зрителя возможность была – и есть. Парень хоть и в армии, хотя и разведчик, ходит по немецким тылам, но он, по сути, партизан. Тема аномальной удачливости в фильме оттенена целой чередой деталей из жизни неудачников.

Известен и ещё один участник народной заставы – это Зоя Космодемьянская, но подробней о том, что она делала 16 октября, чуть ниже. В биографиях Зои и Васи есть немало схожего – почему-то. Обоих пытали явно не с бытовой целью. И не с военной. Оба на пытки пошли добровольно. А ещё Вася явно прикидывался глупеньким ребёночком. Похоже, и Зоя тоже так же прикидывалась. Зачем они это делали – тема отдельного ролика или семинара – но это очень круто. Хотя достаточно стандартный шаманский приём. Ученику ставится шах и мат.

В упомянутой выше «Москве военной» есть глава – «Октябрьская катастрофа». А с какого такого перепугу катастрофа? И почему катастрофа в октябре, а не в ноябре? Ведь в ноябре немцы придвинулись к Москве ещё ближе? В октябре никакой военной катастрофы не было, ничего особенно, просто шла многодневная битва. Но вот в плане духовном и только для 5-й колонны события 16 октября порождали ощущение катастрофы, потому как происходило вызволение в посвящённые – таких, как Вася и Зоя Космодемьянская. У подкаблучников только одно и порождает ощущение катастрофы – усиление умственной деятельности и притом честной и только честной. Как следствие умножения числа посвящённых, в битве за Москву ярко обозначился перелом. Следствием духовной победы и была военная победа под Москвой. Вообще говоря, всегда и везде всякая победа обусловлена уровнем чести – кадры решают всё. Во что смотришься – в то и обращаешься. Победоносность войск находится в прямой зависимости от внутреннего духовного мира военачальника, на котором сосредоточены бойцы. Это никак не мог быть маршал Жуков, исполнитель бабского типа, нынешний кумир антисталинистов. То, что бабник Жуков, а раз бабник, то и подкаблучник, встроен в Уроборос, мы можем узнать по сотням признаков, в том числе и по той детали, что он ничего не понял, что было 16 октября. Не понял, потому что тупица, точнее сказать, баба.

История войн и военного искусства эмпирически показала, эмпирически, то есть на основании практики, что сосредоточение внимания на Сталине ведёт к особо впечатляющим победам. Проблема полугнилой Москвы, да и полугнилой армии тоже, была в том, что на Сталине партизаны, да, сосредотачивались, но только партизаны, а вот армия сосредоточиться как раз-то и не желала. Скажем, в первые часы войны на границе командиры исчезли из частей, потому что разбежались – своим бабам чемоданы укладывать. Догадайтесь по этой детали, на Сталина они были ориентированы или на свою бабу? Аналогично и рядовой состав, в конечном счёте, по большей части оказался на временно оккупированной территории в примаках, то есть под боком у скверных баб, у которых муж уже был – и притом в армии.

Иными словами, успешное контрнаступление под Москвой нельзя было начинать до тех пор, пока не состоялась хотя бы частичная переориентация на Сталина ещё и армейцев. То есть пока какая-нибудь чистая девушка не призовёт сосредоточиться на Сталине. Нулёвки вообще только женщин и слышат. Да и недопосвящённые в созвездии Геракл тоже. Сверх того, широкие народные массы непроизвольно сосредотачиваются на умирающих, в особенности на погибающих героях – ибо у героев красива и смерть. Скажем, люди в осаждённом Москве, не могли не услышать слов, произнесённых чистой девушкой из петли виселицы, сооружённой гитлеровцами. То есть девушке-героине надо было так сорганизовать вокруг себя события, чтобы попасть в руки врагов, и те бы её повесили, чтобы, уже погибая, произнести нужные для Победы слова. Да и попасться в руки врагов надо было умно, чтобы враг не догадался, что она – героиня, ведь немцы из литературных источников точно знали: не уважать героев даже из чужого народа – худо будет всему твоему народу. Героя немцы позорно бы не казнили, возможно, вообще бы не казнили. Вот девушке надо было так всё обустроить, чтобы её пленили в условиях, когда она существенного военного ущерба немцам не нанесла, ведь основная часть населения, армейцы в том числе, героя отличают примитивно – только по значительности нанесённого им прямого военного ущерба. И такая чистая девушка, героиня, на одной из народных застав была инициирована. Она сумела так выбирать место и время, что немцы взялись её и пытать, и вешать. Она сумела перехитрить врага, попалась так, что они даже не поняли, что она с ними сыграла в поддавки. Опытная диверсантка, а попалась с неиспользованными бутылками с горючей смесью, со стволом на боевом взводе. Немцы взялись её вешать, а она, уже с петлёй на шее, сказала эти бессмертные слова. Такие слова такой девушки проникают не только через годы, но и через расстояния. Всё, теперь можно было начинать контрнаступление. И через несколько дней оно началось.

Зоя Космодемьянская была инициирована целенаправленно. Это очень важно: чтобы не остаться тупицей, как фараон, надо при размышлении учитывать, что в Москве в 1941-м центром событий была не оборона города как таковая, а инициация в первую девушку, в участницу высшего жреческого Триединства. Если бы для посвящения этой девушки понадобилось Москву сдать, можно не сомневаться, что и минуты бы лишней не промедлили – и Москву бы сдали.

Путь Зои к подвигу пролегал не через работы на оборонительных линиях. Младшего её брата Шуру на окопы взяли, а её – нет. Она пошла учеником токаря на одно из оборонных предприятий Москвы. А 24-го сентября она уехала «на картошку» в один из подмосковных совхозов в 80-ти километрах от Москвы. Там и работала до 14-го или 15-го октября, пока не вернулась в Москву, то есть 16-го она точно знала, что немцы от Москвы ещё далеко. Но видеть первенцев паники на одном из вокзалов она уже могла. Мать Зои в мемуарах писала, что Зоя была возмущена поведением драпающих именно начальников, называла их «крысами погаными». Подобные начальнички до времени неизбежность, поскольку только таким и повинуются нулёвки, – они же подкаблучники. Зоя говорила: «Корабль ещё не тонет, а крысы поганые уже бегут». Корабль ещё не тонет… Это известно со слов матери Зои.

А ещё известно, что 16-17 октября Зоя где-то пропадала, но где своей матери не рассказала – возможно, избегая особенно затяжной истерики. А и то сказать, если у обычной женщины начинается истерика даже от обсуждения мужем всего лишь строительства забора, то можно себе только представить, что с ней будет от свидетельства участника посвящения на народной заставе. Так что Зоя даже если бы и хотела матери что рассказать, то возможности не имела никакой.

Попробуем реконструировать жизнь Зои 16 – 17 октября по методу простых соображений. 16 октября утром сводки Совинформбюро не было, а были немецкие голоса – и Зоя наверняка их слышала. Но Зоя-то точно знала, что немцы далеко. А ещё Зоя была свидетелем учебной воздушной тревоги в июле месяце. Налёта немецких бомбардировщиков не было, но власти создали видимость, что были. Идиотизмов для исправления тогда выявлено было много. К примеру, люди бросились к метро, чтобы укрыться там от бомбёжки, но войти не могли: милиционер доступ в метро перекрыл, заявив, что никаких указаний он не получал. Та учебная тревога дала немалый материал для размышления. А следовательно, при аналогичном учебном мероприятии, умно было выйти на улицу и, по меньшей мере, наблюдать. Зоя и вышла.

Ну, и где могла быть 16 – 17 октября партизанка Зоя Космодемьянская со своим отношением к драпающим начальничкам, что они «крысы поганые»? И точно зная, что «корабль ещё не тонет»? Ясен перец, только на заставе. В иные моменты она была ещё и с кирпичом в руках. Так что напрасно за Зоей Космодемьянской признают только два боевых эпизода, первый из которых был связан с минированием дорог в тылу у немцев. Но был боевой эпизод и до того – на улицах Москвы, в составе народной заставы. Кирпич Зое нужен был не только для того, чтобы добить упёртого в своей мерзости начальничка. Кирпич был нужен, прежде всего, для того, чтобы воздействовать на шофёра. Дело в том, что по тем временам автомобили были очень капризны и часто ломались. Быстро и чинились, но надо было знать как. Поэтому даже для легковушки часто нанимали шофёра. А шофёр что? Кирпич ему только показал – он в толпе и растворился. Теперь с начальничком, пассажиром машины, можно было разговаривать – никуда он от своих шмоток не денется. Забить кирпичами начальника-паникёра не проблема, а вот поди попробуй убедить его вернуться в чувство! А ведь такое достижимо. Есть замечательнейший фильм о преображении аж сразу двух начальников. Изначально оба они были гадами. Потом изменились, сначала Топорков, потом Гонта. История Гонты экранизировано даже дважды. Сначала под названием «Обратной дороги нет», а затем как «Исчезнувшие». По сути, на запрещённую тему: об успешном воплощении плана офицера НКВД по выявлению в партизанском отряде предателей. Как бы мини-модель событий в Москве 16 октября. Детали преображения майора Топоркова не показаны, а вот как возвращался в чувство майор Гонта показано. Гонта не был посвящённым ни в какой стихии, тем более в третьей, поэтому, чем бы он ни руководил, всё получалось тускло или разваливалось. Фильм замечательный и умный, такие фильмы можно пересматривать – даже без понимания, что показан один из смысловых слоёв битвы за Москву. Гонта в конце фильма начинает понимать, что был кретином. Был кретином и есть. Вот он и остаётся прикрывать отряд, зная, что погибнет, но знает и то, что больше препятствовать победе своими замашками начальника-кретина не будет. Изменило Гонту внятное объяснение того, что он по тупости своей не смог понять – а именно план НКВДшника по выманиванию из отряда предателей. Гонта понял, что по масштабности мышления до НКВДшника не дотягивает. Кирпичами забивать таких, как Гонта, мероприятие не во всякой ситуации оправданное. Некому объяснить – да, надо забить, чтобы не мешал. Но если объяснить есть кому, то появляются, что называется, варианты.

Итак, среди драпающих из Москвы начальничков могли оказаться аналоги Гонты, которых верни в чувство и дай им пулемёт, они больше не драпанут и навалит немало немцев. Какая-никакая польза – да к тому же столь результативных как обратившийся Гонта в армии мало. Но чтобы этот позвонок Уробороса состоящий из шушер зашевелился, надо было до него каким-то образом донести, что вокруг происходит, причём, так скажем, объяснить достаточно масштабно. Позвонку «рабочие» что-либо масштабное объяснять бесполезно, заинтересоваться не сможет, чтобы расшевелить этот позвонок, надо зримо разоблачить начальничков, а вот чтобы пробудить позвонок начальников – некоторых – требуется масштабная картина. Всякий начальник-паникёр ориентируется на какого-нибудь мулечника, шарлатана из 4-го батальона. Вот Зое и надо было начальничку не просто объяснить, что на дворе никакой трагедии нет, катастрофа отнюдь не военная, а мнимая, трагедия и катастрофа в восприятии только подкаблучников. В подкове счастья аналог Гонты мог, наконец, понять огромный масштаб Сталина, и что по сравнению со Сталиным тот шарлатан и мулечник, на которого аналог Гонты в своём антисталинизме ориентировался, просто ничтожество, обычная проститутка, ничто из батальона проституток. Аналог Гонты, обретя возможность выбора, выбор делал правильный – созерцание Сталина и товарищества вообще. От этих упражнений по помощи в росте Зоя росла и сама – лучше понимала происходящее, голова становилась более ясной от большего единения со Светлой структурой.

Есть две методики того, что называют объяснением – со стороны женщин. Одним способом пытаются внушать шлюхи: вопли, взвизгивания, слова. Это и показано в реконструкции Озерова. Другой способ – жреческий, и этот способ доступен только девам вроде Зои Космодемьянской. Вот Зоя задаёт начальничку, казалось бы, обычный вопрос: где вы работаете? Предположим, драпающий начальничек отвечает: «Руковожу цехом по производству миномётов». Зоя задаёт следующий вопрос: а что надо в вашем цеху предпринять, чтобы производство миномётов удвоилось? Здесь многое зависит от того, какого сорта женщина задаёт этот вопрос – шлюха или дева? Если дева, то начальничек, есть вероятность, образует с её участием нечто вроде Триединства, и он в достигнутом состоянии Ученика внутри коллективного разума немедленно догадается, что производство вдвое увеличить можно, последовав совету Сталина. Но масштабом цеха дело не ограничивается. В состоянии соприкосновения с коллективным разумом собеседник девы немедленно начинает понимать так же и план Сталина и относительно Москвы как целого. Рационализация из Москвы драпать у начальничка разрушается. Вот такие непременные плоды благожелательного контакта с девой, именно благожелательного: с ней образуешь коллективный разум, при этом, как следствие, освобождаешься от диктата шлюхи со своей шеи, пусть шлюхи и скрывающейся. В результате и вызволяешься в состояние понимания, что вокруг происходит. Золотой ключик, вскрывающий ситуацию – это интерес девы к производству миномётов. Будет интерес, как связующее начало Триединства, будет и Триединство.

Тут надо не запутаться: начальничек – Ученик, Зоя – дева, а есть и дед. Дед, который всем на той народной заставе и рулил. Если отследить жизнь Зои, то она постоянно оказывалась рядом с каким-нибудь дедом. Поехала в санаторий – рядом оказался Аркадий Гайдар, сильный писатель и партизан образца 1941-го года. Когда Зою в Петрищево казнили – рядом опять-таки оказался загадочный дед из Верии явно с паранормальными способностями. О том деде известно разве только то, что он из городка Верия и умел выбирать время и место, однако даже имя его в истории осталось неизвестным. Не рисковал дед своей скромностью. Аналогично и 16 октября невозможно, чтобы на каждой заставе не было хотя бы по одному такому деду. Мальчики вроде Васи, в 41-м ему было около 13 лет, были, девушка 18 лет была, а деда не было? Не смешно. Такой бы хоть с Верии пришёл бы, хоть пешком. Перед дедом с заставы, в которой участвовала Зоя, стояла ясная и чёткая задача: подрастить Зою до способности не сбежать из высшего Триединства с участием Сталина. Отсюда ясны и действия деда: сначала застава останавливала машины по выбору деда, а затем обязанность выбирать машину дед передал Зое. Но это, конечно, тема отдельного разговора.

А пока достаточно упомянуть, что интерес, условно говоря, к миномётам был у деда, как следствие наработанного Зоей умения доверять мудрости, был и у Зои, был и у мальчишки 13 лет, а у остановленного начальника был выбор: присоединиться к Триединству народной заставы или быть забитому кирпичами. Отказавшегося присоединиться начальничка оставлять жить было нельзя: предательство Триединства с участием Зои было предательством столь крупным, что отказавшемуся присоединиться начальничку для того, чтобы забыться, заторчать, закайфовать впоследствии пришлось бы прибегать к очень серьёзным предательствам. Таких только ликвидировать. Впрочем, его могли ликвидировать и чуть дальше. Ещё в черте Москвы, но чуть дальше.

Итак, интерес девы. Можно представить, как бабы и бабаподобные возопиют, дескать, где вы видели женщин, у которых есть интерес к чему-то иному, кроме как к половой сфере? Да, такие везде и всюду, но это не значит, что дев не может быть вовсе. А не лги по жизни, вот и не будешь шлюхой, а будет у тебя всё – и интерес к жизни вообще, и интерес к производству миномётов в условиях битвы за Москву в частности. Зоя была честна с детства, аномально честна, как следствие, ещё в детстве освоила стихию тайги, причём в тайге буквальной – это очень интересно: её контакт с тайгой. Стихию воды Зоя тоже освоила, и это тоже есть в мемуарах матери Зои, хотя мать явно не понимала, что описывает – когда она цитировала Зоины оценки хотя бы Шекспира. Мать не понимала, тем не менее, описала даже и то, как Зоя изменилась ещё и в третьей стихии после неизвестно где пребывания 16 октября. Так что не будь лживой – будет всё. Даже карьера у мужа: если у жены есть интерес к смыслу работы мужа, он непременно сделает головокружительную карьеру. Так и на народных заставах: обращённые начальники разворачивались и рысью неслись удваивать производство.

Итак, народные заставы состояли из тех, кто понял план Сталина. Особые люди – доросшие понимать, или, что то же самое, доросшие до участия в товариществе. Застава сама по себе представляла собой структуру. Попытка объяснить жреческим способом план Сталина одним начальникам ни к чему не приводила, тем начинало мерещиться, что застава состоит из воров, которые зубы заговаривают, перед тем, как ограбить. А вот других начальников вернуть в реальность удавалось. Истеричные бабы – и их аналоги – решили бы, что все не возвращающиеся в реальность законченные гады. А вот будущий посвящённый уровня Зои решит, что это он в развитии не дотягивает – дотягивал бы, переубедил бы и часть упирающихся. Совсем высший пилотаж лежит, понятно, дальше третьей стихии: в понимании, что Сталина подкаблучники напрямую не слышат, не научились ещё созерцать дедов, в понимании, что услышать они могут только женщину из Триединства, причём только ту, которая не просто Сталина поняла, но и готова на смерть, чтобы её призыв примкнуть к Светлой структуре услышали и те, которые живой её услышать не пожелают. Зоя на этот уровень проникла, думается, ещё там, в составе народной заставы. Думается, там же она и решила идти через линию фронта – партизанкой. И Мировой коллективный разум её благословил.

Через две недели Зоя была уже в составе партизанско-диверсионной части № 9903. Общество партизан ей было нужно, как и всем прочим, ещё и для того, чтобы легче думалось, лучше понимался путь к победе и роль на этом пути Верховного. И тогда предсмертные слова Зои приобретают особенный смысл. Вспомните ответ Зои одной из жительниц Петрищево, которая своей жалостью хотела запнуть Зою, дескать, бедненькая, больно-то тебе как от пыток, перестань сосредотачиваться на великой цели, сосредоточься на жалости к себе. А Зоя этой суке ответила: смерть – это моё достижение. Вот вопрос: смогла ли бы Зоя это понять тогда, в составе народной заставы, если бы где-то неподалеку не проходил батальон ОМСБОНа, возможно, с этими загадочными вьетнамцами в строю?

Да, кстати, не исключено, что батальоны ОМСБОНа шли к Красной площади каждый по своему маршруту, а потом они все, оба полка, соединились и прошли через одну заставу. Непоняток с этим ОМСБОНом много? Явно о чём-то умалчивают? Но партизан не только сообразителен, но и скромен, в идеале как известные нам деды из судьбы Зои Космодемьянской. Таким за честь любая предложенная форма участия, хоть в каком батальоне Светлой структуры, хоть в самом десятом.

А.А.Меняйлов

http://www.vairgin.ru/index.ph...