Пираты коррупского моря

В эти юбилейные дни, подводя некоторые итоги 25-летней деятельности газеты «Арсеньевские вести», мы решили задать вопросы, многие из которых буквально вертятся на языке наших читателей, редактору газеты Ирине Гребневой.

– Почему вы решили изобразить себя пиратами?

И.Г.:

– Пиратами и бунтарями мы стали с самых первых шагов, первых номеров газеты «Арсеньевские вести». Мы сразу стали писать о беспределе чиновников и милиции, о фальсификации уголовных дел, о продажности отдельных судей.

В те времена столь острые публикации позволяли себе лишь два-три центральных средств массовой информации, из которых выделялись журнал «Огонек», ТВ-программы «Вести» и «Взгляд». Они были бешено популярны, поэтому мы и назвали газету «Арсеньевские вести».

– А как на ваши публикации реагировали власти?

– Очень бурно. Это сейчас наши публикации стали для них внезапны, но неизбежны, как стихийное бедствие. А тогда к нам без конца наведывались или вызывали «на ковер» то милиция, то ФСБ. И спрашивали недоуменно, вытаращив глаза: «Это вы что такое пишете? Вы что себе позволяете?!» – Иногда такое бывает до сих пор.

– А вы что?

– Спокойно так отвечали: «Так мы же оппозиция, нам положено критиковать». Тогда ещё эти слова «демократия», «оппозиция», «гласность» только начинали входить в моду, но администрация Ельцина провозгласила эти понятия незыблемыми в стране, так что зажать нас никак не получалось. Ну, а когда стали ещё сильнее дергаться от наших публикаций, мы нашли более точные слова: защита прав граждан.

– Почему «Арсеньевские»? Дурацкое название.

– Все учредители газеты – Александр Серегин, Владимир Трубицын, Виталий Нагорный и я – жили в Арсеньеве, и дальше, чем просто городская газета, мы даже не мыслили. Правда, нас тогда поддержал ещё Владивостокский клуб «Демократ», который тоже стал учредителем газеты.

– Что же произошло, почему вы ушли из Арсеньева?

– Не мы ушли, а нас ушли. Нас просто перестали печатать в местной типографии. Так что мы стали печататься во Владивостоке. Здесь же начали распространять газету и увидели, что в столице края к нам гораздо больший интерес, чем в Арсеньеве. И здесь же мы нашли для себя много друзей и поклонников.

– А что стало с клубом «Демократ», куда он делся?

– Он отказался от роли учредителя газеты «Арсеньевские вести» ещё до того, как распался и испарился. Наши острые публикации стали причиной нелюбви к ним властей, а руководство клуба выбрало дружбу с властью. Похоже, на этом и погорели.

Но мы ничего не потеряли, а наоборот – приобрели. Мы приобрели нового соучредителя – Татьяну Романенко, которая на тот момент была депутатом краевого Совета. Она очень деятельный человек, и именно она буквально вытащила газету из полной нищеты, организовав целый отряд добровольцев-продавцов газеты.

Кроме того, она взяла под жесткий контроль типографию, которая совершенно намеренно сильно задерживала выпуск газеты и тем самым способствовала её разорению.

– Почему они это делали? Им что, не нужны были деньги?

– Деньги они получали от государства, так что «Арсеньевские вести» со своими «крамольными» публикациями причиняли им только головную боль. В конце концов они вовсе отказались нас печатать.

– А чем мотивировали свой отказ?

– Это произошло в тот знаменитый момент, когда бывший на тот момент губернатор Наздратенко буквально вынес из мэрии первого в городе всенародного избранного мэра Владивостока Виктора Черепкова.

Это был беспрецедентный поступок, скандал на весь мир. Но Наздратенко тогда заявил, что через три месяца все забудут об этом событии. И он заткнул рот всем средствам массовой информации. А кто не захотел ему подчиниться, тех просто уволил.

Но нас-то он не мог никак ни уволить, ни подчинить. Потому что мы были единственной независимой газетой. Поэтому нас просто изгнали из типографии.

– Кто же взял на себя смелость печатать «Арсеньевские вести»?

– О, здесь начался, пожалуй, наиболее трудный и самый опасный период существования газеты «Арсеньевские вести». Мы побежали по типографиям края. Деньги ещё никто не отменял, а финансирование у них никогда не было достаточным. Так что нас принимали с распростертыми объятиями и даже кое-где успевали заключить с нами договор.

Но после того, как газета попадала во Владивосток, она немедленно ложилась на стол губернатора. Он читал выходные данные этого выпуска газеты, и из его кабинета раздавался гневный рык в адрес типографии. Так что в каждом населенном пункте мы успевали напечатать только один, иногда два номера газеты, не больше.

– И долго вам пришлось скакать по разным типографиям?

– Конечно, количество типографий в крае не бесконечно. К тому же, некоторые были заранее предупреждены и сразу отказывались печатать «Арсеньевские вести». И когда все типографии края были исчерпаны, нашлись наши поклонники среди предпринимателей, и они помогли нам финансово печататься за пределами края, сначала в Хабаровском крае, а когда нас достали и там, мы укатили в Благовещенск, столицу Амурской области.

– Там уже никто не мог достать?

– Нет, но для нас это было слишком дорого. А кроме того, нам чинили препятствия не только в типографиях. Нас без конца выгоняли из помещений, которые мы арендовали. И за нашими продавцами газет то и дело охотилась милиция: задерживали, составляли протоколы.

– Что заставляло вас выпускать газету в таких условиях?

– Так ведь мы писали то, о чем другие газеты напрочь молчали, и это были вопиющие факты! Надо отдать должное Евгению Наздратенко, он был весьма креативным губернатором и без конца подбрасывал нам весьма горячие поводы для публикаций. Нашу газету расхватывали влет, и благодаря скитаниям по типографиям края она стала известна почти в каждом населенном пункте.

Особенно, когда мы печатали из номера в номер большую документальную повесть Виктора Черепкова «Операция «Вирус» о фальсификации уголовного дела и провокациях против него.

Кроме того, заткнув рот другим средствам массовой информации, Наздратенко подарил нам замечательных журналистов, которые оказались там не у дел. Первым пришел к нам Эдуард Гурченков, потом Надежда Алисимчик и, наконец, самый популярный и самый талантливый фельетонист Валерий Семенович Куцый, который писал в газету замечательные фельетоны до самого последнего своего дня.

– Вы печатались за пределами края до тех самых пор, пока Наздратенко не ушел с поста губернатора?

– Нет, столько времени мы не смогли бы выдержать. Нас выручил Президент России Борис Ельцин. При нем была создана палата по информационным спорам, до которой донесли гонения на прессу в Приморском крае. Они собрали материалы и вызвали нас, представителей СМИ, в Москву вместе с представителями администрации края.

Сначала выслушали нас на заседании палаты, потом дали слово представителю Наздратенко, который аж задохнулся от возмущения: да вы знаете, какие вещи они пишут про нас?!

Тогда и состоялся разговор о цивилизованном взаимодействии прессы и власти. Администрации было ясно сказано, что единственно правильная реакция на негативные публикации – обращаться в суд.

– И что, отстали от «Арсеньевских вестей»?

– Да, после этого жить стало легче. Мы сразу заключили договор с частной типографией во Владивостоке, а чуть позже, когда Виктор Иванович выиграл иск у президента и вернулся на «трон», получили в аренду помещение во Владивостоке. Ну, а губернатор внял наставлениям из Москвы и немедленно вчинил иск к газете по статье Татьяны Романенко «Любимая работа – власть».

– На что он надеялся, подавая иск? На какой результат?

– Планы у него были великие. Он подал иск на огромную сумму. Даже десятая доля этой суммы была для нас запредельной. Так что цель у него была одна: закрыть газету и больше её не видеть и не слышать о ней.

И этот иск, разумеется, суд удовлетворил в полном объеме.

– А почему же вы не закрылись?

Вы что, нашли где-то деньги, чтобы расплатиться?

– Нет, денег мы не нашли, и по суду нам нечем было платить. Но я пошла в налоговую службу и спросила: могу ли я вести дальнейшую деятельность по выпуску газеты как частный предприниматель? И получила полное «добро». Так что в течение нескольких лет губернатор и денег от нас не получал, и газета продолжала выходить.

Его службы нападали и на наших продавцов, и на наших рекламодателей, но заткнуть газету «Арсеньевские вести» они так и не смогли. А на меня завели уголовное дело за неисполнение решения суда.

Наконец, в конце тысячелетия наступили выборы, особо острая и опасная пора для деятельности газеты. И тогда нашу газету стали арестовывать. Конфискация в счет погашения долга по суду, причем, по цене макулатуры.

– Как же вы выкрутились из этой ситуации?

– Нам был бы полнейший крах. Самое страшное, что арестовывали даже газеты наших подписчиков, прямо на почте, где газеты уже не принадлежали нам. И выручил нас один предприниматель. Благодаря бешеной инфляции сумма по иску уже была не столь устрашающей. Он принес нам эти деньги и сказал: «Отдайте приставам, и чтобы газета только выходила. Вы нам нужны».

– Как известно, вскоре Наздратенко сняли с поста губернатора. На этом ваши злоключения прекратились?

– Вовсе нет. Хочу заметить, что нападки от власти на нас были всегда, и будут всегда, даже если завтра к власти в стране придет Алексей Навальный. Потому что, к сожалению, ни один правитель не терпит критики. А без неё вся наша деятельность не имеет никакого смысла. Единственный, кто адекватно воспринимал критику от газеты «Арсеньевские вести» – Виктор Иванович Черепков. Он не только не нападал на газету, но и быстро исправлял ситуацию.

– И с кем же вы воевали после ухода Наздратенко?

– Нет, хочу сразу заметить, что никогда и никто не был объектом нашей критики как личность, даже Наздратенко. Мы всего лишь осуждали поступок того или иного чиновника. Так что не мы нападали, а на нас нападали в результате наших публикаций.

После того, как мы рассчитались по иску Наздратенко, словно клапан какой-то был сорван. Такой ливень исков обрушился на нас. Каждый чиновник, попавший в поле нашей критики, считал своим долгом немедленно подать в суд. Мы отбивались, как могли.

В редакции была введена должность «юридический полицейский», которую взяла на себя Татьяна Романенко. Она изучила не только российское, но и международное законодательство, чем зачастую приводила судей в замешательство, ставила их в тупик. Да и факты были столь вопиющи, что мы частенько выигрывали суды. Но были и проигрыши, которые мы опротестовывали на всех уровнях.

– А что за история была с вашим арестом?

– В 2000 году во время избирательной кампании произошло вопиющее, как я считаю, нарушение прав всех избирателей Владивостока: Толстошеин звонил председателю избиркома и на матах требовал от неё благоприятных для себя результатов выборов.

Уж не знаю как, но запись этого разговора попала в руки Черепкова, и он, как кандидат на этих выборах, подал в суд. На суде прозвучала эта запись, а потом её передали нам в редакцию. Там звучал мат на мате, сдобренный хамством и оскорбительными словами в адрес женщины, председателя избиркома.

Я предложила напечатать это полностью, слово в слово, чтобы показать того, кто правит Владивостоком, во всей красе. А на первой странице мы написали, что детям до 18 лет этот номер читать воспрещается.

– Власти, конечно, возмутились. А как воспринял народ эту публикацию?

– Весьма неоднозначно. Что тут поднялось! Нас осудили не только противники, но и некоторые друзья, среди которых интеллигент высшей пробы Валерий Куцый. Мат в газете был для многих воспитанников советской школы журналистов совершенным нонсенсом. А наши читатели сообщили, что устроили громкие читки этой публикации прямо в библиотеке.

Но я не сомневалась ни минуты в своей правоте, так как считала эту публикацию настолько общественно значимой, что упреки за мат звучали ханжеством для меня, несмотря на то, что сама я такими словами не выражалась. И большинство журналистов газеты меня поддержали.

А на все вопросы следователя, который вел административное дело, я отвечала: «Да кто я такая, чтобы править речь высокопоставленного лица, тем более заменять точками?»

– Вы ожидали, что вам арестуют?

– Нет, совсем не ожидала. Я была в шоке и сразу объявила сухую голодовку. Сотрудники редакции распространили весть об аресте и голодовке по сети Интернет. Волна поднялась до международного уровня. Тогда ещё была гласность, и новость показали по всем каналам телевидения.

– Наверное, арест был самым ужасным моментом за все существование газеты?

– Самый ужасный момент был не тогда, а в 2009 году, когда подожгли нашу редакцию и при этом погиб наш сотрудник, Владислав Захарчук. Все мои попытки возбудить уголовное дело были тщетны, и мы не сомневались, что здесь замешана власть.

Они считали, что сожгли все наше оборудование и что мы больше не будем выходить. Но график выхода газеты не нарушился. Вскоре заинтересованные лица узнали, где на самом деле верстаются номера «Арсеньевских вестей», и в самый разгар лета пустили с верхнего этажа на нас потоки горячей воды через систему отопления.

И снова просчитались. Несмотря на воскресный и даже праздничный день, в редакции было полно народа, и мы тут же спасли все компьютеры и прочее оборудование.

Но и на этом наш «доброжелатель» не успокоился. Осенью того же года вдруг в подвале, который находился прямо напротив нашего помещения появилась группа лиц, которая стала старательно вычищать оттуда весь хлам. В ответ на невразумительное объяснение у меня возникло подозрение, что нас готовятся взорвать. Куда бежать?

Я накатала заявление в ФСБ, что если нас взорвут вместе с жильцами дома, это будет целиком на их (то есть ФСБ) совести. После этого подозрительные лица мгновенно исчезли из подвала, что убедило меня в своей правоте.

– Весь путь газеты «Арсеньевские вести» усыпан гонениями, притеснениями, и я просто удивляюсь, как вы все это смогли выдержать, как смогли выжить. А были ли у вас светлые времена?

– Во-первых, все гонения и притеснения мы воспринимали совершенно спокойно и даже с некоторой гордостью: значит, есть результат наших публикаций. И потом, наше кредо: нас бьют, а мы крепчаем. Да и благодарность читателей разве не награда для нас?

А во-вторых, у нас было много, и даже очень много светлых и радостных моментов. Да что говорить, каждый выпуск мы делали с радостью и даже смехом, азартно готовили и готовим каждый номер.

Но я могу вспомнить самые звездные моменты в жизни редакции «Арсеньевских вестей».

В прошлом тысячелетии Надежда Алисимчик получила грант из Фонда Сороса, благодаря которому выдала целую серию классных статей на тему «Дети Приморья в эпоху перемен».

В 2000 году мы получили сразу два гранта из Фонда Сороса, что позволило нам закупить оборудование, выйти в Интернет и увеличить и объем, и тираж газеты.

В течение нескольких лет наши журналисты – Марина Завадская, Наталья Фонина, Анастасия Попова – получали самые престижные награды Фонда защиты гласности. Победы наших журналистов были столь часты и столь высоки, что в конце концов наградили и саму газету «Арсеньевские вести».

В 2010 году мы получили международную премию имени Герда Буцериуса за свободу слова, которая придала вес газете на международном уровне. Ну и победы в Европейском суде тоже очень много значат для нас, делают известными «Арсеньевские вести».

– Вернемся к первой странице этого номера. Что это за море такое – Коррупское?

– Отчасти мы «косим» под весьма популярный сейчас фильм «Пираты Карибского моря». Но все же имеем в виду то море коррупции, которое топит всю Россию.

Известно, что на информацию по многим коррупционерам и коррупционным схемам наложено чиновниками табу. Но мы, как истинные пираты, не признаем никаких табу, для нас незыблема только Конституция и только те законы, которые не противоречат ей.

А в настоящее время в редакцию поступает множество информации о коррупции в крае. И будьте уверены, мы эту информацию не упустим.

– Поздравляю редакцию с юбилеем. Желаю дальнейших успехов и удачи во всех делах.

– А я поздравляю всех наших читателей с юбилеем их любимой газеты. Желаю все нашим читателям и всей редакции газеты «Арсеньевские вести» успехов, благополучия и многие лета.

Интервью брала Светлана АЛФЕРОВА.