Арзамас 16

На модерации Отложенный  Закрытый город особой государственной важности

 Среди многочисленных и знаменитых исторических мест России есть одно особое. Много десятилетий всякое упоминание о нем было запрещено, а местоположение его было засекречено. Однако в последнее время сведения о нем вновь стали достоянием общественности. Место это стало вновь знаменитым, но уже на весь мир. Это - закрытый город Арзамас-16.

У этого города есть целый ряд отличительных особенностей, которые в совокупности своей собираются в неповторимое лицо со своим, только ему присущим выражением.

Прямо под городом, глубоко под землей, в доломитовых отложениях древних морей находятся запасы чистейшей питьевой воды.

В XII – XIII веках здесь  находилось большое мордовское поселение, укрепленное высокими валами и глубокими рвами.

С XVIII века здесь стоял знаменитый Саровский монастырь, где жил и творил чудеса преподобный Серафим Саровский – великий русский подвижник.

С 1946 года здесь начал работать сверхсекретный ядерный объект, предназначенный для создания и совершенствования советского ядерного оружия. И вокруг монастырских строений, вокруг научных лабораторий и заводских цехов вырос город, где живут и трудятся более 80 тысяч человек.

Этот закрытый город особой государственной важности необходим и сегодня России.

И пока Россия нуждается в работе ядерного центра, чтобы обеспечивать свои стратегические интересы, пока существует российское ядерное оружие, город Арзамас-16 будет жить в условиях закрытости, не допускающей свободного, бесконтрольного доступа всех желающих. Это нужно для защиты ведущихся здесь работ, для того, чтобы обеспечить безопасность населения.

 Бессменным руководителем проектов по разработке созданию атомного оружия в Арзамасе-16 был  физик, трижды Герой социалистического труда академик Юлий Борисович Харитон, великий ученый и огромный патриот России.

 

Из воспоминаний Ю.Б. ХаритонаЯ люблю бывать в Арзамасе-16 осенью, когда приходит грибная пора. Конечно приятно собирать белые, подберезовики, подосиновики, которых тут в изобилии, но не это главное. За проходной, что находится на границе Мордовского заповедника, начинаются березовые рощи, и в них можно бродить от зари и до зари, каждый раз наслаждаясь удивительными и неповторимыми красками — в сентябре природа щедра на них.
Иногда слышны далекие взрывы. То на "промплощадке" института идут очередные эксперименты. И их эхо напоминает о работе, ради которой ты и приехал в этот сугубо закрытый город. Чаще всего мы встречались с учеными и специалистами вечерами, когда им некуда было торопиться, а потому разговор получался обстоятельный и разный — все зависело от собеседника. Правда, потом было необычайно тяжело — ведь предстояло передать не только смысл сказанного, но и тональность беседы, чтобы читатель почувствовал характер человека, его образ мышления, его нестандартность... Иногда это удавалось. И причина успеха, на мой взгляд, в том, что рано утром я уезжал в березовые рощи, а они заставляли забыть о тревогах — в общем, как бы "очищали" душу и разум. Наверное, каждый переживал нечто подобное, не так ли?
Я люблю этот город. За его неповторимость, за искренность его жителей, за то, что он подарил мне счастье встреч с людьми, великими и обычными, резкими и добрыми, печальными и радостными, но всегда необычными. Я благодарен судьбе, потому что Арзамас-16 обогатил мою жизнь настоящими друзьями — говорю это с уверенностью, так как это утверждение проверено временем.
Знаю, что нынешней осенью я обязательно буду в Арзамасе-16. Ну, а повод вечен — придет новая грибная пора.

 

Академик А. Павловский о Ю.Б. Харитоне— Хочу еще раз напомнить о принципе Харитона: "Знать в десять раз больше!" Это не просто красивое выражение — это реальность. Именно благодаря такому принципу тот научный коллектив, который сложился в Арзамасе-16, и та тематика, что сформировалась в эти годы, не замкнулась на решении узких проблем, а носит достаточно широкий характер. Эта идеология создала предпосылки для реализации сейчас тех направлений, которые были начаты давно. Результаты такой постановки научной работы не только в прошлом, но мы их будем ощущать и в ближайшие годы. Это позволит нам достойным образом провести конверсию. При разумном отношении правительства можно и нужно сохранить и развивать крупнейший научный центр России.
Второй очень важный момент, который трудно выразить в словах, но который присущ школе Харитона и который сегодня играет существенную роль — это взаимодействие Юлия Борисовича со всеми, начиная с самого младшего научного сотрудника и кончая руководителем. То есть внимание, которое он проявляет к любой работе, представляющей какой-то научный интерес и в которой получены какие-то новые результаты, не носит характера "визита вежливости". Это стремление к пониманию, тщательный разбор сделанного, и вольно или невольно люди, которые занимаются исследованием, начинают более глубоко задумываться над проблемой, что оказывает огромное влияние на качество исследований. Для большинства научных сотрудников общение с Юлием Борисовичем становится высшей оценкой их труда, высшим критерием их работы, что резко стимулирует ее. По-моему, это очень редкая черта даже у крупных ученых, но она необычайно важна как для отдельных личностей, так и для целых лабораторий. Во всяком случае у нас, кто общался с Харитоном многие годы, это его качество оставило неизгладимый след, и оно в немалой степени способствовало тому, что мы стали умнее и лучше.
Юлий Борисович любит себя называть "скучным человеком". В какой-то мере это маска, потому что он человек богатейшей внутренней культуры, прекрасно чувствующий литературу, музыку, и я могу об этом свидетельствовать, поскольку много раз мы беседовали на темы, далекие от нашей профессии. В этой сфере у него столь же высокая тонкость и наблюдательность, как и в физике.