ДИНА РУБИНА РОКОВОЙ ДИАГНОЗ

               ДИНА РУБИНА

Израиль - особая страна.

Здесь возможны самые удивительные вещи. И они все равно естественны. Вот такое "всевмещение".

А что? Здорово. Мне нравится.

,, У меня знакомый есть, Петя Черноусов, человек русский, православный, выпивающий...еврейский поэт, пишущий на идиш.

Да-да, Петя с ранней юности, оказывается, попал в еврейскую историю.

Дневал и ночевал в доме своего любимого учителя, пристрастился бегать в синагогу, часами просиживал там над святыми письменами и, благодаря блестящим лингвистическим способностям, легко усвоил не только идиш, но и иврит...

Короче, русский человек оказался здесь, в Израиле, ведущим еврейским поэтом, знатоком идишисткой культуры.

Недавно получил премию Союза писателей за лучший сборник стихов на идиш. (Если б я все это изобразила, меня в очередной раз упрекнули бы в "пережиме" ситуации.)

Кроме того, у Пети оказался хороший голос, и он с удовольствием поет хазанут - еврейскую литургию.

Когда хорошее настроение, Петя даже выходит попеть на наш Арбат - пешеходную улицу Бен-Иегуда.

Поет религиозные гимны в ашкеназской транскрипции, величаво кивая прохожим, бросающим в его кепку шекели...

И вот недавно стоит он на Бен-Иегуде, поет. Подходит к нему старый человек, по виду - рав из религиозного района Меа-Шеарим. Слушал, слушал, смахнул слезу, бросил в Петину кепку пять шекелей и говорит - на идиш, разумеется - ведь ультрарелигиозные евреи в быту не говорят на иврите, считая этот язык святым:

- Сын мой, - говорит старик, - тебе бы стоило надеть кипу.

На что ему Петя, тоже на идиш, отвечает:

- Да кипу надеть дело-то нехитрое, только это нечестно, ведь я - гой!

А старик покачал головой и говорит:

- Сын мой, ты не понял. Я сказал надеть кипу, а не снять штаны!

 

Вообще, Петя - человек честный до оскомины - время от времени попадает в такие, вот, забавные ситуации, из которых выбирается, как правило, с величайшим достоинством.

Он и рассказывает о них без тени улыбки, гордясь своей уникальностью.

Иду, рассказывает, как-то вечерком, тихой улочкой в религиозном районе Геула.

Вдруг из дверей маленькой синагоги выскакивает немолодой еврей, хватает меня за руку и выпаливает на идиш:

- Друг, как хорошо, что ты подвернулся!

У нас не хватает человека для миньяна. (миньян, как известно - необходимое число мужчин для совместной молитвы).

Петя, как человек, повторяю, честный до отвращения, говорит ему

- я, мол, вам, благородным иудеям, не гожусь, я - гой.

Диалог, напоминаю, происходит на идиш.

А на каком еще языке могут говорить два прохожих в Геуле!

Тот отмахивается, досадливо, так:

- Ну так что, подумаешь! Молиться умеешь?

- Умею, конечно! (Спрашивается: - почему "конечно!"?)

- Пошли!

И знаете, рассказывает Петя, зашли мы в эту маленькую синагогу, и так душевно помолились!

В то же время Петя настаивает на исконном своем вероисповедании, что выглядит комично, ведь он гораздо больший еврей, чем многие представители нашей московско-ленинградской интеллигентской публики.

Но очевидно, ему это необходимо для ощущения значительности и отдельности своей неповторимой личности.

 

Вхожу в автобус, вижу Петю, развернувшего огромную толстенную старую книгу на иврите. Выясняется, что это талмуд с комментариями Раши.

- Вот! - говорит пьяненький Петя важно, кивая на страницу,

- Это кладезь мудрости, настоящая сокровищница.

Вообще, если бы я был евреем, я бы стал сатмарским хасидом. Но я - христианин... (Я при этом помалкиваю, стараясь не встревать в Петины, слишком для меня экстравагантные, рассуждения).

 

- Да, я христианин! - продолжает он, возбуждаясь.

 

- Вот только во что никогда не поверю - так это в то, что Иисус Христос - сын Божий.

В это ни один здравомыслящий человек никогда поверить не сможет.

 

Несколько секунд я оторопело вглядываюсь в его высокомерную улыбку и, наконец, кротко спрашиваю:

- А во что вы, Петя, верите?

- Как, во что! - восклицает он, - в единого всемогущего Бога!

 

- Тогда вы, Петя, еврей, - тихо и твердо говорю я тоном, каким онколог сообщает пациенту роковой диагноз.