О «законном» беспределе власти

На модерации Отложенный «Если кто-то сильный начнёт расправляться со своими жертвами только потому, что ему хочется кушать, обыватель рано или поздно сообразит, что таким манером дело может дойти и до него. Потому что беспредел не разбирает. Если же жертву вначале в чём-то обвинят, у обывателя останется впечатление, что её схарчили не просто так, а за что-то. За что-то такое, чего сам обыватель ни в коем случае не делал и никогда не сделает. Он же ни в чём не виноватый — это он знает точно. И очень хочется поверить, что жертву загрызли за дело. Потому что жертва что-то нарушила. Ну, может, не совсем то, в чём её обвиняют — но что-то да нарушила. И если очень беречься — то с ним, с обывателем, ничего подобного никогда не случится. Нужно только очень-очень тихо сидеть и ничего-ничего такого не нарушать. Так, заинькой, прижав ушки, и пересидим плохие времена — думает обыватель, пока не доберутся и до него самого. То есть когда будет поздно.

Ещё раз. Чистый, открытый беспредел наводит больше ужаса, чем возня с «законностью». Зато «законность» и «обвинение» надёжнее парализует волю к сопротивлению. Потому что создаёт иллюзию, что можно остаться невиноватым. Если не делать того-то, не лезть туда-то, и от всякого-якого держаться как можно дальше.

И даже если и ежу понятно, что метут всех, по признаку расовому, классовому или имущественному — всё равно. Пока жертв ещё обвиняют в чём-то, помимо самого факта сопротивления палачам — найдутся те, кто поверит в их виновность…

Более того. Обвинение всегда действует и на саму жертву. Вместо того, чтобы думать о том, как вырываться и убежать, жертва начинает думать, как оправдаться. И даже если очередной ягнёночек понимает, что он вообще-то виноват лишь в том, что светлейшему волку захотелось перекусить, он всё равно будет собирать бумажки, доказывающие, что он не мутил воды на вверенной волку территории».

Константин Крылов «Пытка абсурдом»