Как мы жили. Глава 2: Игрушки

Всю свою жизнь я во что-то играю, но в детстве это было значительно интереснее.

Игрушек этих у нас то как раз почти что и не было, я вам их сейчас по пальцам одной руки все перечислю.

Конь гипсолитовый, крашеный, на деревянной раме с колесиками, с отбитой мордой и без одного колеса. Но мы с братом его очень любили и нередко по-братски спорили за первенство обладания им. Хорошо все же быть старшим братом. Была лягушка резиновая со свернутым резиновым аппендиксом на животе, в который через тонюсенький шланг нужно было качнуть резиновой грушей воздуху и тогда лягуш этот делал попытку подпрыгнуть, хоть это и не всегда ему удавалось. Да и вообще прыгал он недолго т.к. шланг прохудился, груша куда-то запропастилась и все такое прочее. Под третьим номером я с трепетом и нежностью вспоминаю самую любимую нашу игрушку, за которую мы соперничали с братом аж до годков 12-13 (моих, а братовых на 3 года меньше). Это был вельветовый мишка весьма скромных размеров, с двумя глазами пуговицами и при рождении обладавший буро-травяным окрасом. Мы с ним спали по очереди - две ночи я и одну брат, т.е. по-честному. От этого совместного спанья рубчики вельветовые очень быстро стерлись, цвет медведя стал трудноопределимым, один глаз пропал вовсе. Со временем выяснилось, что мишка наш, оказывается, был набит обычными древесными опилками, которые из прорех начали покидать измученное тельце. Наш косолапый друг к этому времени был уже полным инвалидом и потерял одну из верхних лап т.к. попал однажды в пасть нашему Тузику, не помню из какой династиии - у нас все дворовые псы были Тузиками, а один даже прожил лет 14 и скончался от благородной старости, а не от заряда дроби или под колесами машины.

Как же мы любили этого искалеченного мишку, это просто невозможно себе представить. Я вот сейчас, вспоминая его, просто совершенно не владею собой от прилива каких-то давно подзабытых чувств. Мир праху его, как и всему нашему детству.

А еще у нас с братом как-то появился конструктор, т.е. набор алюминиевых планочек с высверленными вдоль них отверстиями, каких-то реечек, скобочек и кучи винтиков-шпунтиков, которыми эти реечки друг к дружке пришпандоривались. Ах да, были еще, недолго правда, колесики на резиновом ходу и еще что-то, но что, убей бог, не помню. Прожил у нас этот конструктор почти целый год и доставил нам с братом немало радостных творческих минут в промежутках между ссорами по поводу очередного проекта сборки.

Но самыми любимыми для меня все же были обычные будильники, их в нашем доме поперебывало немало из-за моей невинной детской страсти, а уж сколько тумаков принесло мне мое неуемное любопытство, об том я лучше промолчу. Что можно сделать с будильником? Правильно, разобрать. Это совершенно упоительное занятие, особенно пока этот чудо техники тик-такает. Но в процессе разборки всякая жизнь покидала обреченный механизм, а я наслаждался видом всех этих шестеренок, пружинок, анкеров.

Но все это было лишь подготовкой ко второму акту драмы - собрать и посмотреть, что из этого получится. Как ни странно, но сборка проходила на удивление гладко, если не считать такой мелочи, как пары ненужных зубчатых колесиков благородного латунного цвета. Первая сборка потрясла меня тем, что будильник этот так и не пошел, хотя с виду был даже лучше прежнего, живого. Потом я к этому привык, хотя чувство легкого недоумения по поводу ненужных деталей так и не покинуло меня до сегодняшнего дня.

Справедливости ради не могу не упомянуть еще одну совершенно обалденную и фантастическую игрушку, которую я выменял на старый мамин халат у старьещика, который раз в месяц посещал наше село. Это был калейдоскоп. Назвать его просто игрушкой, конечно, нечестно, скорее это было для нас тем, что сейчас называют домашним кинотеатром или мультимедийным центром. Разглядывая эту феерическую симметрию я буквально впадал в нирвану, хотя слово это пришло в мой лексикон намного позже.

Все описанное мною игрушечное разнообразье относится к самым ранним моим годам в промежутке от 2 до 7 лет, но именно эти игрушки так и остались для меня самыми любимыми. А Мишка одноглазый и однолапый до сих пор жив во мне и даже пару раз приснился.

Уже живя в городе я обзавелся другими игрушками, на них тоже хватило бы пальцев второй моей руки. Во-первых это был велосипед "Орленок", темно-кофейного цвета, который у меня через годик украли. Потом появились коньки, их подарила бабушка. Настоящие канадки, наглухо прикрученные к ботинкам, и я стал заядлым хоккеистом. К сожалению играть на коньках приходилось только зимой, а они в ту пору были довольно длинными и холодными. Дважды переломанная ключица, рука, вторая, разбитый лоб, нос, не говоря о синяках и шишках, сопровождали мою страсть к патинажу. А потом мною овладели чисто интеллектуальные игры - всякие там эрудиты, буриме и прочее, которые вскоре полностью вытеснил преферанс - вначале на шалабаны, колодой по ушам, выпитой литрами водой, а затем и по полкопеечке за вист. Правда, к тому времени и детство мое как-то неожиданно кончилось и наступила совсем другая пора, другие развлечения, другие заботы, да и я стал другим. Но кое-что во мне все же осталось прежним и во-первых - неуемное любопытство и умение обходиться малым за неимением большего. Говорю же я об этом здесь потому, что именно игрушки и страсть к игре сыграли в моей жизни немалую роль и научили рисковать и не загадывать далеко наперед. Так вот и живу, перебирая в своей памяти все эти шпунтики уже прожитой жизни, а фактически - игры. И чем больше об этом думаю, тем очетливее осознаю, что все в нашей жизни или игрушки или игроки. Но поразительнее всего то, что одни с другими нередко меняются местами, пока какой-то неведомый игродел не складывает и тех и других в свой бездонный ящик и не заводит новую игру.