Как трудно быть... зрителем. (К демонстрации на телеканале "Культура" фильма Алексея Германа)

 

Как трудно быть... зрителем. (К демонстрации на телеканале "Культура" последнего фильма Алексея Германа "Трудно быть богом")

http://www.vm.ru/news/2016/10/02/kak-trudno-bit-zritelem-334962.html

 

Безусловно, одним из главных культурных событий начала октября стал показ фильма Алексея Германа «Трудно быть богом» по «России К» («Культура»). Так получили возможность посмотреть его те, кто не успел увидеть картину в кино, а то и сознательно отказался от просмотра, напуганный жесткой критикой, обрушившейся на ленту именно со стороны зрителей, а не профессионалов. Вообще, я не помню, чтобы мнения большинства кинокритиков и «зала» относительно какой-либо другой картины разделялись так полярно.

В кинотеатре я была одной из пяти человек, досидевших до финала фильма, и не ушла, честно говоря, лишь из принципа, мучительно завидуя сбежавшим. И, так же как подавляющее большинство смотревших, долго умывалась после просмотра холодной водой и оттирала себя от грязи, которая, как казалось, не отлипла и после последних кадров.

Да, фильм сложный и тяжелый. И прекрасная игра Леонида Ярмольника и других актеров не могла отвлечь от главной мысли — почему и зачем Алексей Герман, автор многих прекрасных фильмов, погрузил нас в этот ад с долгим отвратным послевкусием? Но время прошло, и, мне кажется, я начала понимать глубинную сверхзадачу, которую ставил перед собой режиссер, более 40 лет мечтавший снять этот фильм, много раз переписавший сценарий, мучительно собиравший его по кусочкам последние 13 лет жизни и так и не увидевший ни его премьеры, ни каскада обрушившихся на картину призов, ни почти единодушного острого зрительского неприятия.

Начнем с истории создания. Во времена Германа ценность большинства произведений была пропорциональна количеству противленческих, бунтарски-оппозиционных идей и мыслей, в нем заключенных.

Гениальный роман Стругацких переворачивал душу. Он заставлял искать Бога — хоть на созданной им Земле, хоть на чужой планете, в первую очередь задаваясь вопросом, сколько же божественного света осталось в твоей собственной душе. Роман поработил Германа: мысль об экранизации приобрела характер идеи фикс, а в планы вмешивалась сама судьба — если бы не Пражская весна, он мог бы снять фильм еще в 1970-х, после чего лента благополучно легла бы на полку и почила в бозе рядом с коллегами — другими противленческими картинами.

«Культура» медленно готовила зрителей к сложному просмотру, устроив предшествующий показу цикл передач о ленте, включая картину «Герман, сын Германа» и беседу в студии программы «Наблюдатель».

Но главный вопрос не находил ответа: неужели Герман, человек тонкий и чувствительный, не понимал, какую реакцию вызовет его картина, наполненная грязью, испражнениями, сумраком и абсолютной беспросветностью? Неужели не предвидел, что ее назовут и «холостым выстрелом», и скучным провалом и ошибкой мастера? После просмотра документалистики я впервые подумала, что, наверное, он понимал все, но верно служил поставленной сверхзадаче. Окуная смотрящих с головой в бочку с нечистотами, он вызывал такое неприятие и отвращение к грязи, что люди возмущенно и судорожно начинали оттираться от нее, пытаясь найти в жизни маячок — хоть что-то светлое. И потому задумывались о главном — осталось ли в собственной душе хоть немного Бога. А, найдя его, стремились стать чище и лучше — в противовес показанному.

Так Герман и создал свою киновакцину от отвратительного налета, что приобрел мир за годы существования. А заодно создал и необычный памятник самому себе.

 

 

Ольга Кузьмина

==============================