Как остракизм выборщиков спасает Америку

Выборщик из Техаса республиканец Крис Супрун заявил, что не отдаст свой голос за Трампа и призвал всех членов Коллегии выборщиков последовать его примеру. В американской истории было четыре случая, когда представители штатов голосовали совсем не так, как проголосовали их избиратели. То есть сознательно шли против демократии – исправляя ее ошибки. Существование в американской политической системе коллегии выборщиков связывают с выравниванием политического веса штатов, но на самом деле это вид республиканского остракизма, и сравнивать его надо с существованием до сих пор королевской власти в Великобритании и других странах Европы. Если британская королева сочтет лидера победившей на всеобщих демократических выборах партии опасным для страны кандидатом на пост премьер-министра, то просто откажет ему в аудиенции - и будут назначены новые выборы. Коллегия выборщиков в США и Королева в Великобритании выполняют функцию античного остракизма – это республиканский механизм, который спасает государство от безответственных популистов и радикалов на всех политических флангах. Коммунисты, националисты и прочие радикалы, конечно, не изгоняются из страны, как было в Афинах, но удаляются с политической сцены. Радикальные популисты благодаря остракизму навсегда останутся в Великобритании и США политическими маргиналами. Тот факт, что в истории не было случаев, чтобы Королева или коллегия выборщиков изменили результат всенародного голосования, говорит как раз в пользу этого политического инструмента. Он настолько силен, что действует превентивно. Эффективность остракизма не в наказании нового Сталина или Гитлера в тот последний момент, когда, обаяв народ красивыми обещаниями, тот уже готовится разорвать грудью финишную ленточку на пути к власти. Республиканский остракизм силен и полезен своим профилактическим действием. Если кандитаты-радикалы имеют мало шансов пройти барьер остракизма на финише избирательной кампании, то они уже на ее старте не будут пользоваться поддержкой спонсоров и избирателей. А без денег и поддержки активистов, лидеров общественного мнения навсегда остаются на политической обочине. Поэтому такими слабыми оказались позиции нацистских и коммунистических партий в Великобритании или США. Историки считают, что на молодого австрийца Гитлера большое влияние оказал мэр Вены, видный антисемит Карл Люгер. Он был избран в 1895 году, когда на выборах мэра Вены резко снизили имущественный ценз, то есть выборы стали намного более демократичными. Но сработал другой республиканский механизм — остракизм в лице императора Франца-Иосифа. Шокированный радикализацией власти в столице, монарх два года не утверждал победившего нациста в должности мэра. Можно представить, что чувствовали эти два года сам Люгер и его спонсоры, венские олигархи. Если бы через 40 лет в Германии существовал хотя бы похожий механизм остракизма, то у Гитлера и его партии не было бы поддержки со стороны крупного бизнеса. Гитлер никогда бы не начал своего пути к власти, если бы никто не спонсировал его партию как перспективную политическую силу. То есть остракизм сработал бы превентивно, еще задолго до выборов – избиратели и спонсоры отвернулись бы от бесперспективной фигуры художника-неудачника, и партии, не имеющей никаких шансов на финише избирательный кампании.

Но в случае с Гитлером республиканский финишный остракизм не сработал, его просто не существовало в Веймарской Германии, еще более демократичной, чем Австрия при Франце-Иосифе. Мог ли генерал Гинденбург, герой Первой мировой, не назначить Гитлера рейхсканцлером, а, например, объявить новые выборы? Наверно, мог – если бы был не избираемым президентом, а Королем, а еще лучше – Королевой. Женщины более миролюбивы по своей природе и опасаются агрессивных мужчин. Слух о том, что спонсоры Гитлера купили поддержку Гинденбурга через его племянника, тоже показателен. Такого слуха про английскую королеву не могло бы даже возникнуть. Репутация для королевской семьи имеет настолько высокую цену, что торг здесь неуместен изначально и в принципе. Нельзя называть Великобританию конституционной монархией – это тем более нелепо, что никакой Конституции на островах нет. Великобритания — это предпринимательская республика, в которой Монарх исполняет функцию остракизма, доверенную ему предпринимателями. И за эту работу Монарху хорошо «платят» — не трогают богатств короны и не отрубают королеве голову. Главное условие контракта – высокая репутация королевской семьи, а если репутация падает, увольнение неизбежно. В Испании в 70-х годах 20 века в интересах республики, атакованной левыми популистами, была восстановлена монархия. Монарх как защитник республики от демократии своей репутацией и короной объединил в единое государство 17 политически автономных предпринимательских республик. Но все же в качестве «ночного сторожа» республики, исполнителя функции остракизма наиболее надежна американская коллегия выборщиков, собрание граждан с высокой общепризнанной репутацией. Этот коллективный орган, исправляющий ошибки избирателей, более предсказуем – как и всякий коллективный орган — чем единоличный Монарх. Еще один вариант предварительного остракизма – муниципальный фильтр. Например, во Франции кандидат в президенты должен заручиться поддержкой определенного количества мэров французских городов. При этом введенный в избирательное законодательство России муниципальный фильтр не дотягивает до звания республиканского остракизма. Английская королева, американские губернаторы и сенаторы, французские мэры – это люди, уже заработавшие высокую общественную репутацию. Российские муниципальные депутаты, только вступившие на путь служения обществу, еще не наработали репутации, достаточной для права решать, кого допускать на политическую арену, а кого нет. Республика сегодня или пока еще работает на людей, служа им спасательным кругом, подпоркой и костылями, оберегая общество от смертельных рисков демократии. Или уже не работает - тогда без республиканских ограничителей и «тормозов» демократия ведет к мировым и гражданским войнам, социальному хаосу, «войне всех против всех», приводит к власти «полевых командиров» в Югославии, Ираке, Сирии, Украине и далее везде - в пока еще благополучных странах… Подробнее о том, как работают ценз, жребий, местное самоуправление, арена республиканской доблести, репутация и другие социальные и политические инструменты – во второй части Российского Манифеста «Республика».