Коррупция в Управлении Делами Президента: Размах впечатляет.

КОММЕНТАРИЙ К СУДАМ ПО КОМПЛЕКСУ «ДАГОМЫС»

По результатам тендера на проектирование реконструкции Туристического комплекса «Дагомыс», проведенного Управлением делами Президента РФ в 2008 году, ОАО Москонверспром» было признано победителем. В тендере также участвовала еще группа компаний, в состав которой входили компании, контролируемые выходцами из бывшей Югославии. Представляла эту группу компания ООО «Аркона», имеющая офис в том же здании, что и югославские «ЕДГ Инжиниринг» и «ПроектСтройСервис» (Москва, Новочеремушенская, 23, корпус  4).
Стоимость работ, объявленная в тендере, составила 280 млн. руб. Югославская группа объявила снижение на 10 %. «Москонверспром» посчитал, что стоимость перечисленных в техническом задании к тендеру работ составляет 240 млн. руб., назвал эту сумму и победил в тендере.
После тендера Лещевский предложил мне передать контракт югославам, получив за это генподрядные 5-10 %. Я отказался. Тогда Лещевский предложил передать им основную часть работ и прежде всего архитектуру и дизайн. Я ответил, что у нас есть архитекторы и дизайнеры, мы имеем большой опыт проектирования, в том числе «Особой зоны Президента» в Кремле, и мы не можем оставить своих архитекторов без работы, но мы согласны взять на подряд югославов, поручив им выполнение части работ по конструктиву и инженерным системам. Лещевский согласился без энтузиазма, а впоследствии постоянно поднимал этот вопрос, добиваясь передачи югославам максимального объема работ.
Однако,  после заключения контракта аванс на выполнение работ не был проплачен, а через  некоторое время  Лещевский и Смирнов предложили нам контракт расторгнуть в связи с отсутствием финансирования. Я отказался, заявив, что готов подождать, пока в УД найдутся деньги на «Дагомыс». Через несколько месяцев мне в ультимативной форме было предложено разорвать контракт, в связи с тем, что, по их заявлению, комплекс «Дагомыс» не будет реконструирован, а подлежит продаже. Мы настояли, чтобы в документах по расторжению контракта была указана конкретная причина расторжения, а также включен пункт, в соответствии с которым в случае изменения ситуации, отмены решения о продаже  и возобновления  финансирования, соглашение о расторжении контракта теряет силу.
Через некоторое время мы узнали, что комплекс «Дагомыс» включен в список олимпийских объектов и подлежит реконструкции, а финансирования пойдет через УДП РФ. По нашему требованию, соглашение о расторжении контракта было ликвидировано, при этом Смирнов, который подписал соглашение от имени ФГУП «Дирекция по строительству и реконструкции федеральных органов (ДСР») настоял, чтобы текст соглашения был уничтожен. Лещевский, со своей стороны, опять потребовал подписания контракта с югославскими компаниями «ПроектСтройСервис» и «ЕДГ Инжиниринг» на проектирования части зданий и систем. Такой контракт на сумму около 60 млн. рублей был, по его требованию, подписан.
Однако после подписания контракта югославские компании в течение трех месяцев не приступали к работам, называя разные причины, требуя представить им исходные данные,  в том числе технические задания, технические условия и обмерные чертежи, которые Заказчик или отказывался предоставить, или предоставил в негодном виде.
Так, например, без обмерных чертежей выполнять проектирование было невозможно. Этих работ в техническом задании на тендер, а следовательно и в объемах контракта, не было. Заказчик (Смирнов, Усачев) заявил, что эти работы уже выполнены два года назад и находятся у руководителя эксплуатации и представительстве ФГУП «ДСР» в г.Сочи (Ксандопуло, Авдеев). Те запросили 800 тыс. рублей за предоставление материалов (подрядчики, выполнявшие эти работы за два года до этого, получили около 4 млн. рублей). Мы согласились при условии, что эти материалы нас удовлетворят. Когда материалы обмеров были нам показаны, мы поняли, что они не могут быть использованы для проектирования, так как сделаны не в соответствии со СНИП, не полные и не точные. Было впечатление, что наняли несколько студентов, которые быстренько обмерили, как могли и как получилось. Мы отказались от этой документации и обратились в ФГУП «ДСР» и УД (Лещевский, Усачев) с предложением заключить дополнительное соглашение на выполнение обмеров всего комплекса. По разработанным сметам по федеральным расценкам, стоимость работ составила 10 млн. рублей («Дагомыс» занимает площадь в 35 га, несколько десятков зданий и сооружений, включая главный корпус в 29 этажей, большой плавательный бассейн и спортивный комплекс и т.д.). По договоренности, ОАО «Москонверспром» направил в УД дополнительное соглашение, сметы и приступил к работе, выполнив ее за два месяца и представив в УД. Причем все обмеры были выполнены по новейшим мировым стандартам в 3-Dmax (в Краснодарском Крае и Сочи не было  проектной организации, которая бы работала в 3-Dmax, не работают в этом стандарте и югославы). Дополнительное соглашение ФГУП «ДСР» подписано так и не было, работы не были оплачены, а документация была передана югославской компании, как  показывают полученные месяц назад документы. Логично предположить, что эти работы им же и были проплачены, хотя УД эти действия умеет скрывать, предоставляя в казначейство только КС-3, а КС-2 храня у себя и меняя в случае необходимости состав работ.
ОАО «Москонверспром», в связи с тем, что югославские компании не приступили к работам, расторгло с ними контракт, чем вызвало вспышку гнева в УД со стороны Лещевского и Чауса. Все попытки объяснить Чаусу, что действия югославов и Лещевского направлены на то, чтобы сорвать выполнение контракта, проектирования в целом и обвинить в этом «Москонверспром» как генерального проектировщика, не имели результата. Чаус отказывался обсуждать любые вопросы, связанные с проблемами на объектах УД, отправляя за их разрешением к Лещевскому.    Вообще, последние два года Чаус производил впечатление старика в начальной стадии старческого моразма. Как может руководитель не желать знать, что происходит на его объектах? Пускай его подмял под себя Лещевский. Пускай он от него зависел. Пускай он Лещевскому и югославам был обязан, - они хвалились, что строили Чаусу и его дочери шикарный особняк по Питером, а Лещевскому на берегу моря в Черногории. Все равно он должен был иметь независимый источник информации. Так, на всякий случай. А Чаус ничего не хотел знать. Последний раз я говорил с ним по телефону. Он опять прерывал меня, повторяя, что он ничего не хочет слышать.  А в конце сказал: «Не выступай. У меня административного ресурса больше!» Я понял, что с ним разговаривать бесполезно. Как все, кто пришел «из грязи в князи», он считает, что административный ресурс решает все. Не знает, что есть мозги, умение, правильный учет времени и расклада сил. Как сказал про него один наш общий знакомый: «С ума сошел. Богом себя считает. Сидит – голова над облаками, земли не видит, и не хочет видеть. Вот даст ему бог по башке, шлепнется в грязь, тогда и поймет с удивлением, что никакой он не бог, а так, старый дурак».

После разрыва контракта с югославами, конфронтация с Лещевским и Усачевым, начальником отдела ГУКС, который отвечает за проектирование, стала открытой. Усачев не любит югославов и не хочет с ними работать, но чаще всего выполняет указания Лещевского, а если и не выполняет, то делает это втихую. На этот раз он был вынужден попытаться еще раз заставить нас вернуться к контракту с югославами. Мы получали и письма с требованиями и на заседаниях нас давили.
Когда это все не сработало, конфликт перешел в последнюю стадию. Мы работали и выпускали документацию, запрашивая необходимые технические задания, технические условия и другие данных, которые заказчик обязан дать проектировщику, чтобы он знал, что ему надо запроектировать и, таким образом, мог работать. ФГУП «ДСР» принимал документацию, акты выполненных работ, проекты дополнительных соглашений на выполнение работ, которые отсутствовали в техническом задании к контракту (в основном это касалось обследований и изысканий; заявления Усачева о том, что они были кем-то сделаны, или их не надо делать, были просто обманом).
В конце концов, мы уперлись в специальные технические условия, которые необходимы для проектирования противопожарных систем, принятия проектных решений, в том числе при проектировании конструкций зданий. Дело усугублялось тем, что главное здание комплекса в 29 этажей было запроектировано и построено югославами еще в 70-х годах пошлого века уже с нарушением требований противопожарной безопасности. В случае пожара, кроме как на лифте, который будет отключен, и по балконам и террасам, что тоже запрещено, спуститься и выйти из здания невозможно.  А в комплексе проживают тысячи людей. Требовалось или получить специальные технические условия для принятии проектных решений, или принимать решение о сносе здания, тем более, что оно и по другим показателям находится в аварийном состоянии.
В июне 2009 года в Дагомысе управляющий делами президента РФ Кожин проводил совещание. Было видно, что его подготовили и настроили критически. Он начал с критики действий своего же управления, что все делается бездумно, государство выделило миллиарды на реконструкцию, а из старого 29-этажного сарая хотят сделать подновленный 29-этажный сарай. Лещевский, который готовил совещание,  пытался переключить его на нас, проектировщиков, но Кожин сказал, что дело не проектировщиков решать, что строить и проектировать, «они могут запроектировать все, что вы хотите, вы не можете сказать, что вам нужно». Он потребовал, чтобы ему объяснили, какие меры закладываются в проект для повышения комфортности, удобств и т.д. Никто из его сотрудников, в том числе Лещевский и Усачев, ничего сказать не могли. Я попросил дать мне слово, хотя перед совещанием Лещевский и Усачев просили меня не показывать проект (альбом архитектурных и дизайнерских решений) ,  выполненный в 3Dmax в виде цветных фотографии. Выступая, я показал не только готовый архитектурный проект, но и объяснил, что мы самостоятельно разработали проектные решения, которые значительно повышали комфортность здания: увеличивали площадь комнат на 30%, например, обеспечивали солнцезащиту за счет применения специального стекла, освещенность комнат при снижении внутри комнатной температуры в жаркий сезон и т.д.   Кожин слушал внимательно и сказал, что «есть хоть кто-то, кто думает головой, а не просто просиживает на работе».
После этого он сказал записать в протокол совещания поручение Управлению собственности УДП РФ разработать в течение десяти дней и представить на совещание новую концепцию реконструкции комплекса «Дагомыс». Потом Кожин посетил стройку на объекте корпус «Приморский» санатория «Сочи» (там он был с Юдашкиным, они смотрели наши дизайнерские решения и новые краски и материалы, которые мы использовали). Именно тогда я спросил Кожина, что нам делать. Финансирование остановилось. Объявлен какой-то новый тендер. Нам ждать, пока пройдет этот тендер и начнется опять финансирование или идти вперед, завозить материалы, вкладываться в стройку? Кожин спросил Лещевского: «Какой тендер?» Лещевский быстро и убежденно сказал: «Это чисто технический, чтобы ему (показал на меня) увеличить финансирование и оплатить дополнительные работы. Надо же обеспечить высокий уровень комфорта в корпусе. Он, естественно, победит в тендере и будет продолжать.» Кожин сказал мне: «Не останавливайтесь, продолжайте, не теряйте времени». Через месяц мы были не допущены к тендеру и удалены с объекта, а наши материалы и оборудование, офисные помещения и компьютеры, архив и документы были захвачены.
А тогда Кожин объявил благодарность.
Потом Кожин зашел в корпус «Люкс». Я еще раз показал ему альбом с архитектурными и дизайнерскими решениями, теперь уже по корпусу «Люкс». Он еще раз всех поблагодарил и уехал. Так прошел тот последний день совещаний в комплексе «Дагомыс» и санатории  «Сочи».
Вернувшись в Москву, я встретился с заместителем руководителя Главного управления собственности УД В.Ф. Стойковым, которому было поручена разработка новой концепции реконструкции «Дагомыса», и мы договорились, что мы эту концепцию для них сделаем. Мы ее сделали. Концепцию представили на совещании у Кожина (на сей раз меня на совещание не приглашали). Чаус и Лещевский пытались представить какую-то концепцию, подготовленную югославами, но ее отклонили, и приняли нашу концепцию. Я знаю, что Кожин ее утвердил письменно. Она была передана в ГУКС Чаусу и Лещевскому на исполнение, но мы ее так и не получили.
Мы уже ничего из ГУКС не получали.
Как оказалось, и это доказывают документы, полученные нами недавно,  ГУКС и ФГУП «ДСР», имея неразорванный контракт с ОАО «Москонверспром», передавали необходимые для проектирование исходные данные не генеральному проектировщику, а югославским компаниям. В тот же адрес он отправлял получаемую от нас документацию. Более того, югославы и ГУКС, используя нашу документацию, вышли на госэкспертизу, назвали «Проектсройсервис» генеральным проектировщиком, не предоставив контракт, что является нарушением порядка прохождения проекта в госэкспертизе, получили согласование и открыли финансирование объекта. А затем заключили с «Проектстройсервисом» многомиллиардный контракт   на производство строительно-монтажных работ.
Все это нам было неизвестно. Когда отношения зашли в тупик, мы обратились в Арбитражный суд с иском о понуждении УДП РФ (ГУКС и ФГУП «ДСР») выдачи исходно-разрешительной  документации для производства проектно-изыскательстких работ.
Ответчик, ФГУП «ДСР» обратился с ответным иском о расторжении контракта и взыскании с ОАО «Москонверспром» убытков. Суд удовлетворил иск ответчика и взыскивает с нас 14 млн. рублей.
Вот основной комментарий к этим документам.
Всего за последние полтора года (после проведения оперативного эксперимента) Лещевский пробил югославским компаниям контрактов на 17 млрд. рублей.