Выступление Леонида Парфёнова на вручении премии имени Владислава Листьева

Во время получения телевизионной премии имени Владислава Листьева журналист Леонид Парфенов, некогда выдавленный из информационного телеэфира за неуступчивость, выступил с заявлением о глубоком кризисе на телевидении. Он выразил сожаление, что Олег Кашин, который пишет про радикальную оппозицию и протестные движения, не существовал для федерального эфира до того, как на него напали. Темы и герои статей Кашина, по мнению Парфенова, «немыслимы на ТВ». Парфенов напомнил, что «после подлинных и мнимых грехов 1990-х в 2000-е» провели огосударствление федеральной телеинформации. Сначала это делалось ради «искоренения медийных олигархов», а потом «ради единства рядов в контртеррористической войне», добавил журналист. После этого журналистские темы, «а с ними вся жизнь, окончательно поделились на проходимые по ТВ и непроходимые по ТВ». «За всяким политически значимым эфиром угадываются цели и задачи власти, ее настроения, отношение, ее друзья и недруги. Институционально это и не информация вовсе, а властный пиар или антипиар— чего стоит эфирная артподготовка снятия Лужкова. И, конечно, самопиар власти»,— заявил Парфенов. Нынешние выпуски новостей напоминают ему Центральное телевидение СССР с его канонами показа: «первое лицо принимает министра или главу региона, идет в народ, проводит саммит с зарубежным коллегой». Он отметил, что ведущие газеты страны— «Коммерсантъ» и «Ведомости»— и телеканалы «рассказывают о разных Россиях». В федеральном телеэфире о президенте и премьере не слышно критических, скептических или иронических суждений, сказал Парфенов. Если считать, что уровень доверия к тандему составляет 75%, то «замалчивается до четверти спектра общественного мнения». «Высшая власть предстает дорогим покойником: о ней только хорошо или ничего. Притом, что у аудитории явно востребованы и другие мнения: какой фурор вызвало почти единственное исключение— показ по телевидению диалога Юрия Шевчука с Владимиром Путиным»,— напомнил журналист. «Я не вправе винить никого из коллег, сам никакой не борец и от других подвигов не жду. Но надо хоть назвать вещи своими именами»,— заявил автор «Намедни». По его словам, телевидение «все изощреннее будоражит, увлекает, развлекает и смешит, но вряд ли назовешь его гражданским общественно-политическим институтом». Парфенов убежден, что из-за этого самая активная часть аудитории отказывается включать телевизор, а большая часть населения уже и не нуждается в журналистике. «Когда недоумевают: "ну, побили, подумаешь! Мало ли кого у нас бьют, а чего из-за репортера-то такой сыр-бор?" – миллионы людей не понимают, что на профессиональный риск журналист идет ради своей аудитории. Журналиста бьют не за то, что он написал, сказал или снял. А за то, что это прочитали, услышали или увидели»,— заключил Парфенов.