Кирилл Мерецков : "Сталин умел учиться у других"

Либералы для осквернения нашей истории любые методы, даже "стравливая" Иосифа Сталина с его маршалами.

Одним из таких примеров является Кирилл Мерецков, командарм, генерал и маршал СССР.

В чем суть проблемы? Все как всегда просто -- Сталина обвиняют в том, что тот приказал отдать чекистам на растерзание генерала Мерецкова, того зверски пытали, помочились (!) на него.

На чем основаны эти ужасные истории?

На показаниях бывших следователей НКВД, добытых в 1953 г. по ходу дела Берии. В этом деле протоколы допросов Берии тесно переплетались с показаниями его бывших подчиненных, по работе в НКВД.

Но тут есть одно слабое место -- нет самого дела Берии, 40 томов. Их нет. Что ставит под вопрос, а был ли жив Берия после июля 1953 г? Давали ли он вообще показания? Если он не давал, а кто-то давал их за него, то это делает недостоверными показания бывших следователей.

..............................

Кирилл Мерецков

А теперь по порядку о случившемся с Мерецковым. Его отношения с Сталиным начались еще в 1937 году.

Напомню, что весной 1937 года был раскрыт военно-политический заговор Тухачевского и группы военных. Одним из заговорщиков был Иероним Петрович Уборевич. 

Кирилл Мерецков до своей командировки в пылающей войной Испанию был подчиненным Уборевича. Значительная часть тех, кто был военными советниками в Испании, оказалась позже осужденной по обвинению в связях с "правыми", троцкистами и иностранными спецслужбами. 

По сути Мерецков был под фактически двойным подозрением. Во-первых – работал вместе с изменником Уборевичем, во-вторых только, что вернулся из Испании.

И вот, что он пишет о поведении Сталина:

«Незабываем июнь 1937 года, когда я после девятимесячного отсутствия ступил на родную землю. Тогда радость возвращения была омрачена печалью и ужасом известия о том, что Тухачевский, Уборевич, Якир и другие видные военачальники разоблачены как изменники и враги.

Адъютант наркома обороны Р. П. Хмельницкий поздравил меня с успешным возвращением и пригласил срочно прибыть в наркомат. Я ожидал, что мне придется рассказывать об испанских делах, и собирался доложить о том главном, что следовало, на мой взгляд, учесть как существенный опыт недавних военных действий.

Получилось же совсем по-другому.

В зале заседания наркомата собрались многие командиры из руководящего состава РККА, и вскоре нас ознакомили с материалами относительно М. Н. Тухачевского и остальных.

А ещё через несколько дней в Кремле состоялось совещание высшего комсостава, на котором обсуждалось трагическое событие.

Выступал ряд лиц, и многие из них говорили о том, кого из числа обвиняемых они ранее подозревали и кому не доверяли.

Когда на совещании мне предоставили слово, я начал рассказывать о значении военного опыта, приобретенного в Испании.

Обстановка была трудная, из зала слышались отдельные реплики в том духе, что я говорю не о главном. Ведь ни для кого не было секретом, что я долгие годы работал с Уборевичем бок о бок. И. В. Сталин перебил меня и начал задавать вопросы о моем отношении к повестке совещания.

Я отвечал, что мне непонятны выступления товарищей, говоривших здесь о своих подозрениях и недоверии. Это странно выглядит: если они подозревали, то почему же до сих пор молчали?

А я Уборевича ни в чем не подозревал, безоговорочно ему верил и никогда ничего дурного не замечал.

Тут И. В. Сталин сказал: «Мы тоже верили им, а вас я понял правильно».

Далее он заметил, что наша деятельность в Испании заслуживает хорошей оценки; что опыт, приобретенный там, не пропадет; что я вскоре получу более высокое назначение; а из совещания все должны сделать для себя поучительные выводы о необходимости строжайшей бдительности. 

Отсюда видно, что И.В. Сталин высоко ставил откровенность и прямоту».

Вот что писал Мерецков о Сталине. Он писал, что Сталин высоко ценил прямоту и откровенность, иначе говоря честность. Запомним это.

Далее, наконец-то переходим к 1941 году. Войну Мерецков встретил в Ленинградском военном округе. 23 июня 1941 года он был назначен постоянным советником при ставке Главного командования в СЗФ и вылетел в Москву. Там,  в Москве он был арестован.

Во первых надо пояснить важную вещь -- причины и обстоятельства произошедшего ареста неясны. Мерецков этот период своей жизни никак не описывал.

Во вторых -- его могли арестовать и допрашивать лишь сотрудники Особого Отдела, которые к тому времени вообще не входили в состав НКВД, а подчинялись наркому обороны. Никакой Берия не мог арестовать генерала армии.

Далее. Собственно истории о истязаниях генерала армии К. Мерецкова. По мнению анти-сталинистов все выходит так -- Сталин приказал схватить и зверски истязать Мерецкова, продержал его в изоляторе несколько месяцев, затем вдруг передумал, выпустил его, доверил командование фронтом и наградил. Вот такие "дела" творятся в голове анти-сталинистов.

Что во всем этом вызывает сомнение?

а) Мерецков не признался, это уже говорит о том, что его не пытали -- выдержать пытки не может никто

б) Мерецков после освобождения не проявлял серьезных жалоб на здоровье

с) Мерецков нигде не писал о том что его пытали

Дело Мерецкова по сей день белое пятно -- где материалы уголовного дела против генерала, протоколы допросов и очных ставок (если они были), выписки? Почему этого нет? Факт в том, что о деле Мерецкова мы не знаем почти ничего.

Есть лишь письмо Мерецкова Сталину датированное 28 августа 1941 года. Это, пожалуй, единственный официально обнародованный документ, подтверждающий, что известный военачальник в начале Великой Отечественной войны был арестован и мог быть репрессирован. Просто в суматохе первых дней войны репрессирующей машине было просто не до него.
Однако приведём текст письма полностью.
«Секретарю ЦК ВКП (б)
Сталину И.В.
В напряжённое время для нашей страны, когда от каждого гражданина требуется полностью отдать себя на защиту Родины, я, имеющий некоторую военную практику, нахожусь изолированным и не могу принять участие в освобождении нашей Родины от нашествия врага.

Работая ранее на ответственных постах, я всегда выполнял Ваши поручения добросовестно и с полным напряжением сил.
Прошу Вас ещё раз доверить мне, пустить на фронт и на любой работе, какую Вы найдёте возможным дать мне, доказать мою преданность Вам и Родине.
К войне с немцами я давно готовился, драться с ними хочу, я их презираю за наглое нападение на нашу страну, дайте возможность, подраться, буду мстить им до последней капли крови, буду бороться до полного уничтожения врага.

Приму все меры, чтобы быть полезным для Вас, для армии и для нашего великого народа.
28. VIII. — 41 г.   К. Мерецков»

Обратите внимание – якобы «запытанному» дают право написать письмо и оно доходит до адресата. В письме нет и намека на пытки.

Так как же и почему освободили мерецкова? Точно неизвестно. Но вот рассказ Хрущева (верить ему надо осторожно), который прояснил детали освобождения генерала

«Так вот, Берия еще при жизни Сталина рассказывал об истории ареста Мерецкова и ставил освобождение его себе в заслугу:

"Я пришел к товарищу Сталину и говорю: товарищ Сталин, Мерецков сидит как английский шпион."

Сталин по рассказу ответил на это так:

"Какой он шпион? Он честный человек. Война идет, а он сидит. Мог бы командовать. Он вовсе не английский шпион".

Неизвестно, правда это или нет. Но его выпустили.

……………………….

Как же произошла первая встреча Мерецкова и Сталина после освобождения? САм генерал так описал эту картину:

" В сентябре 1941 года я подучил новое назначение. Помню, как в связи с этим был вызван в кабинет Верховного главнокомандующего.

И. В. Сталин стоял у карты и внимательно вглядывался в нее, затем повернулся в мою сторону, сделал несколько шагов навстречу и сказал:

— Здравствуйте, товарищ Мерецков!

Как вы себя чувствуете?

— Здравствуйте, товарищ Сталин! Чувствую себя хорошо. Прошу разъяснить боевое задание!

И. В. Сталин не спеша раскурил свою трубку, подошел к карте и спокойно стал знакомить меня с положением на Северо-Западном направлении...

Через два дня я вылетел в качестве представителя Ставки Верховного главнокомандования на Северо-Западный фронт вместе с Н. А. Булганиным и Л. 3. Мехлисом.

Фронт этот возник в самом начале войны. В то время в его состав входили 8-я и 11-я армии. 8-й армии, растянувшейся  на участке от Мемеля до Немана, довелось принять на себя удар 18-й фашистской армии. 11-я армия, оборонявшая зону от Немана до южной административной границы Литовской республики, встретилась сразу с 16-й фашистской армией, а также 9-й армией и 3-й танковой группой левого крыла немецкой группы армий «Центр». В разрыв между двумя нашими армиями устремилась вражеская 4-я танковая группа, а на позиции наших войск обрушилась авиация противника. Под напором превосходящих сил врага советские соединения с боями отходили от государственной границы.

К началу августа 8-я армия, рассеченная на части, оборонялась, повернувшись на юг, в Эстонии; 11-я — отступала от Пскова к Ильменю. Их разделяло теперь Чудское озеро. К югу от 11-й армии стояла 27-я армия, включенная в состав Северо-Западного фронта."

Мерецков не назвал точной даты, но судя по описанию последующих событий это было сразу после освобождения 6 сентября, до 10 сентября.

Мерецков прямо говорит, что чувствует себя отлично и позже походу мемуаров это хорошее состояние его не оставляло.

Следующая встреча Мерецкова с Сталиным произошла уже в июне 1942 г

"Минул май, загорелись июньские зори. Близились дни, несшие с собой горячее дыхание сражений второй летней кампании. Я уже прикидывал, когда и как 33-я армия опять заиграет активную роль на фронте, высоко неся свое боевое знамя.

Но 8 июня раздался нежданный звонок. Мог ли я думать, что он явится прологом моего нового свидания с волховчанами, на этот раз более чем полуторагодичного?

Меня вызывал Г. К. Жуков. Он сказал:

— Срочно приезжай, как есть!

— Сейчас возьму карту и приеду (я решил, что речь пойдет о предстоящей операции).

— Не нужно карты.

— Да в чем же тогда дело?

— Здесь узнаешь. Торопись!

Приехал. Жуков сердится: пока нашли, сколько времени прошло. Я отвечаю, что был у солдат, в батальоне. Прибыл сразу оттуда, даже поесть не успел. Георгий Константинович засмеялся. Тоже, говорит, не обедал сегодня. Пока машину подготовят, успеем поесть. Потом объясняет причину вызова. Оказывается, уже трижды звонил Сталин, требовал срочного прибытия Мерецкова. В чем дело, Жуков не знал.

Сел я в автомашину в полевой форме, весь в окопной грязи. Не успел даже переодеться. Довольно скоро оказался в приемной Верховного главнокомандующего. Его секретарь Поскребышев тоже не дал мне привести себя в порядок, и сразу ввел в кабинет. Там в полном составе шло заседание Политбюро ЦК ВКП(б).

Я почувствовал себя довольно неловко, извинился за свой вид. Председательствующий дал мне пять минут. Я вышел в коридор, быстро почистил сапоги, снова вошел и сел за стол. Меня стала расспрашивать о делах на Западном фронте. Но это оказалось лишь предисловием, а главный разговор последовал позже.

Говорил Сталин:

"Мы допустили большую ошибку, объединив Волховский фронт с Ленинградским. Генерал Хозин, хотя и сидел на Волховском направлении, дело вел плохо. Он не выполнил директивы Ставки об отводе 2-й ударной армии.

В результате немцам удалось перехватить коммуникации армии и окружить ее.

Вы, товарищ Мерецков, — продолжал Сталин, обращаясь ко мне, — хорошо знаете Волховский фронт.

Поэтому мы поручаем вам вместе с товарищем Василевским выехать туда и во что бы то ни стало вызволить 2-ю ударную армию из окружения, хотя бы даже без тяжелого оружия и техники. Директиву о восстановлении Волховского фронта получите у товарища Шапошникова. Вам же надлежит по прибытии на место немедленно вступить в командование Волховским фронтом."

В тот же день мы покинули Москву и к вечеру были в Малой Вишере. Опять меня окружали знакомые пейзажи и старые боевые товарищи"

Сталин высоко ценил Мерецкова, а тот отвечал взаимностью Сталину.

Мерецков считал Сталина человеком, ценившим честность и учившимся у других

Сталин редко отзывался о каких-то военных по отдельности, но по воспоминаниям Молотова говорил о Мерецкове так:

"Сталин называл его "ярославец". Почему "ярославец"? В Ярославле, говорил он, такой оборотистый живет народ, что евреев там почти нет, там сами русские выполняют эти функции, и один из таких — Мерецков…"

Мерецков в своих воспоминаниях пишет:

«Во время официальных заседаний И.В. Сталин обращался ко мне, как правило, "товарищ Мерецков", реже — "Кирилл Афанасьевич".

При неофициальных встречах он почему-то называл меня "ярославцем" или "хитрым ярославцем". Так, например, он называл меня с улыбкой, когда ему нравилось внесенное мной предложение по важному вопросу, или сердясь, когда я не соглашался с его мнением».

Что характерно, в мемуарах Мерецкова нет ни одного плохого слова о Сталине.

Вот что Мерецков писал о личных качествах Сталина: 

«…В некоторых книгах у нас получила хождение версия, будто И. В. Сталин руководил боевыми операциями «по глобусу». Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать.

За время войны, бывая в Ставке и в кабинете Верховного главнокомандующего с докладами, присутствуя на многочисленных совещаниях, я видел, как решались дела.

 К глобусу И. В. Сталин тоже обращался, ибо перед ним вставали задачи и такого масштаба. Но вообще-то он всегда работал с картой и при разборе предстоящих операций порой, хотя далеко не всегда, даже «мельчил».

Последнее мне казалось излишним. Жизнь, боевая практика учат тому, что невозможно распланировать весь ход событий до конца. Важно было наметить общее русло действий, а конкретные детали предоставить вниманию нижестоящих командиров, не сковывая заранее их инициативу.

 В большинстве случаев И. В. Сталин так и поступал, отходя от этой традиции только тогда, когда речь шла о каких-либо политических последствиях, или по экономическим соображениям, или когда его память подсказывала ему, что в прошлом он уже сталкивался с подобной обстановкой.

Не скажу, что я всегда соглашался с тем, как И. В. Сталин решал вопросы, тем более что нам приходилось спорить, насколько это было для меня возможно в рамках субординации, и по малым, и по крупным проблемам. Но неверно упрекать его в отсутствии интереса к деталям.

Это просто не соответствует действительности. Даже в стратегических военных вопросах И. В. Сталин не руководствовался ориентировкой «по глобусу». Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало.

Характерно для Сталина, что он снова вызвал командующего фронтом в Москву, узнав о частичных изменениях в намечавшейся операции. Такие вызовы случались нередко.

 Сталин предпочитал общаться с людьми, когда это было возможно, лично. Мне представляется, что делал он это по трем причинам.

Во-первых, в ходе личной беседы можно лучше ознакомиться с делом.

Во-вторых, Сталин любил проверять людей и составлял себе мнение о них из таких встреч.

В-третьих, Сталин, когда он хотел этого, умел учиться у других. В годы войны это качество проявлялось в нем очень часто».

Мерецков не написал о Сталине ни одного плохого слова. В отличие от анти-сталинистов, думающих лишь о пытках и только о пытках, он дал достойную оценку верховному главнокомандующему.