Они ничему не научились. Часть I

100-летию Февраля и Октября, 60-летию XX съезда, 25-летию краха СССР и 3-летию Майдана посвящается

Часть I

Вряд ли есть необходимость доказывать, что хрущёвская десталинизация сильно ускорила наступление краха СССР, с момента которого прошла четверть века. Меньше всего это нужно доказывать правоверным сталинцам, которые сами яростно обвиняют в этом Хрущёва, забывая, однако, при этом прибавить, что этот самый Хрущёв был сталинским выкормышем.

Почему же тогда произошла сама хрущёвская «оттепель»?

Да очень просто: сталинизм представлял собой исторически ограниченное явление, имеющее своё начало и свой конец, и потому XX съезд, как и последовавший спустя 35 лет после него крах советской империи, был предопределён самой историей. Именно поэтому ни развенчание восточного культа Сталина, ни последующий крах «союза нерушимого» не вызвали в Советском Союзе сколько-нибудь массовых протестов, — всем было по барабану на Сталина и на Советский Союз, как в своё время, в 1917 году, всем было по барабану на царя и его империю. Но если за Октябрём 1917 года хотя бы последовала длившаяся целых пять лет гражданская война, в которой на стороне противников нового режима воевали миллионы людей, то сталинисты, на чём свет стоит клянущие сталинских питомцев Хрущёва и Горбачёва с Ельциным, не могут похвастать никакими акциями сопротивления переменам, кроме отдельных вспышек вроде событий в Тбилиси в 1956 году и московского антиельцинского восстания 1993 года, в котором советские реакционеры закономерно нашли общий язык с реакционерами царскими. Но сталинистов история ничему не учит...

Отказ российского империализма от многих элементов сталинской политики имел под собой более чем веские основания. Их в своё время уже изложил в своей работе «Российский империализм и пролетарская революция» (2002 г.) Александр Гачикус. Он указывал тогда, что в результате победы России во второй мировой империалистической войне «сверхприбыли правящего режима резко возросли и, в силу этого, возможность для подкупа рабочей аристократии улучшилась. Хрущёвское руководство избрало тактику заигрывания с рабочим классом, когда зарплаты квалифицированных рабочих были ещё выше заработка инженеров, учителей и других работников умственного труда».

Впоследствии Гачикус писал:

«Многие российские (и не только российские) «коммунисты» считают XX съезд эдаким «грехопадением», точкой, отделяющей революционный период в истории СССР от контрреволюционного. Понятное дело, что это не так — ведь сталинский режим был уже контрреволюционным» [1].

И, наконец, в прошлом году Гачикус в очередной раз предупредил против идеализации хрущёвских реформ:

«...классовая борьба с буржуазией при Сталине переродилась в национальную борьбу с империалистическими конкурентами. Хрущёвская десталинизация же, будучи, говоря словами Черветто, «империалистическим взрослением» российского империализма, отказалась от «войны мира социализма с миром капитализма» (которая на деле давно уже была обычной грызнёй двух мировых капиталистических лагерей) в пользу «мирного сосуществования»... Т. е., это была прогрессивная реформа, но реформа эта изначально несла в себе и реакционность тоже (т. е. отказ от «холодной войны» — но и отказ от классовой борьбы, которые со времён Сталина воспринимались советской буржуазией как одно и то же, «буржуи = американцы»). Под предлогом отказа от борьбы с «врагами народа» протащили отказ от классовой борьбы, которой и прикрывалась борьба (полицейская, империалистическая) с «врагами народа»» [2].

Это была объективная причина хрущёвской десталинизации. Изложим теперь выросшую из неё субъективную причину «оттепели», лежащую в плоскости идеологии. Это тем более необходимо, что сталинизм органически неспособен ни опуститься на реальную почву фактов, ни тем более построить на этих фактах исторические обобщения; как и любая религия, он может вести споры только в схоластической манере, опираясь на цитаты из священных текстов своих пророков. А с больными, как известно, разговаривают на их языке. И чтобы неотступно следовать этому медицинскому правилу, мы не будем цитировать Троцкого, Хрущёва или Солженицына, а будем опираться исключительно на Сталина и его клевретов, реже — Ленина. Но и без фактов тоже не обойтись. Итак, поехали...

Уже при Сталине Советский Союз переживал сильный застой в политической и идеологической жизни. Это проявлялось не только в том, что в течение 13—14 лет (1939—1952 годы) не собирался съезд правящей партии. Ярким свидетельством застоя и полного отрыва теории от практики в жизни сталинской ВКП(б) является тот факт, что она не смогла выработать новую партийную программу, и программа, принятая ещё при Ленине, в 1919 году, продолжала формально считаться действующей весь сталинский период. Между тем, многие положения ленинской программы 1919 года за 30 лет сталинского правления явно устарели; не меньше в ней было и таких требований, которые сталинский режим вовсе не собирался осуществлять [3]. Более того, изучение даже этой программы с 1939 года официально было признано необязательным [4]. Поразительный либерализм! Таким образом, уже в сталинский период правящая партия стала формироваться не из идейных людей, знающих программу и убеждённых в её правоте, а из послушных и невежественных аппаратчиков, то есть в сущности перестала быть политической партией и превратилась в полицейско-бюрократический аппарат, разводивший демагогию и справлявший пустые религиозные обряды и повторявший пустые заклинания, не имевшие никакого отношения к реальной жизни.

Конечно, необходимость новой редакции партийной программы открыто признавалась сталинцами ещё с 1930 года. Но она при жизни Сталина так и не была представлена. На XVIII съезде ВКП(б), состоявшемся в марте 1939 года, даже была избрана комиссия по изменению программы партии. Но комиссия под предлогом войны с Германией, наступившей только через два с половиной года (!) после съезда, не выполнила это поручение. Сравните это с Лениным, которому в своё время обстановка гражданской войны и военной интервенции четырнадцати иностранных держав почему-то не помешала в считанные недели написать свою программу! Разумеется, нет ничего удивительного в том, что и при сталинском преемнике Хрущёве неповоротливая и ленивая советская бюрократическая мысль состряпала новую, так называемую «третью», программу КПСС только к 1961 году. Эта хрущёвская программа с её обещанием построения коммунизма к 1980 году впоследствии, как известно, скандально провалилась под хохот всего мира, но об этом при Брежневе никто не думал. «Новая» программа была представлена только в 1986 году. Уже один этот грандиозный обман народов СССР со стороны партии, не выполнившей главный лозунг своей программы, превратил будущий крах СССР в вопрос нескольких лет.

Могут ли после этого быть какие-то сомнения в правоте Александра Гачикуса, писавшего, что «СССР не был центром передовой общественной мысли» [5]?

Однако идейная жизнь, как и общественная жизнь вообще, полностью не могла замереть даже в период позднего, вступившего в маразм сталинизма. К середине 1950-х годов, несмотря даже на ограничение возможности получения высшего образования для широких народных масс при Сталине [6], в России и даже в её колониях существенно увечилась образованность населения. Было продолжено издание Сочинений Маркса и Энгельса и Сочинений Ленина. Было осуществлено также издание Сочинений Сталина. Благодаря этому всё сильнее бросались в глаза непримиримые противоречия между Марксом, Энгельсом и Лениным, с одной стороны, и Сталиным — с другой. Следует отметить, что именно публикация многих давних произведений Сталина, конечно, помимо его воли, нанесла удар по легенде о нём как о втором после Ленина вожде партии большевиков и твёрдом ленинце. Это относится в частности к статьям Сталина «О войне» и «Об отмене национальных ограничений», написанным в марте 1917 года, к его политическому докладу на VI съезде РСДРП(б) в августе 1917 года, к протокольной записи его выступления в январе 1918 года при обсуждении в ЦК РСДРП вопроса о заключении Брестского мира с Германией [7] и к его речи «Троцкизм или ленинизм?», произнесённой им в 1924 году.

Так, в статье «О войне» Сталин заявлял:

«Нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню» [8].

Речь шла о демагогическом воззвании «К народам всего мира», подписанном Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, находившимся в то время в руках эсеров и меньшевиков. В противоположность Сталину, Ленин об этом эсеро-меньшевистском воззвании написал следующее:

«Воззвание Совета рабочих депутатов, — там нет ни одного слова, проникнутого классовым сознанием. Там сплошная фраза! Единственное, что губило все революции, это — фраза, это лесть революционному народу. Весь марксизм учит не поддаваться революционной фразе, особенно в такой момент, когда она особенно ходка» [9].

В статье «Об отмене национальных ограничений» Сталин докатился до апологетики английского и американского империализма и до утверждения, что переход от средневековья к буржуазной демократии будто бы означает ликвидацию национального гнёта. [10] Современные либералы не придумали бы лучше!

В политическом докладе на VI съезде РСДРП(б) Сталин называл вождями партии Ленина и Зиновьева (а ни в коем случае не себя!) [11].

В хрущёвской «Истории КПСС» о VI съезде РСДРП(б) говорится:

«Одним из первых вопросов делегаты обсудили вопрос о явке В. И. Ленина на суд. Некоторые делегаты — Сталин, Володарский, Мануильский — высказались за возможность явки В. И. Ленина на суд, если будут даны гарантии его безопасности. Сталин неверно оценивал политическую обстановку в стране, заявляя, будто неясно, в чьих руках находится власть, хотя буржуазия после июльских событий добилась единовластия; он допускал возможность честного буржуазного суда над большевиками» [12].

И пусть сталинские ослы не ревут, что это хрущёвская клевета на Сталина: они могут открыть доклад самого Сталина на этом съезде, воспроизведённый в его Сочинениях, где он говорил буквально следующее:

«...об уклонении Ленина и Зиновьева от явки в «суд». В данный момент всё ещё неясно, в чьих руках власть. Нет гарантии, что, если они явятся, они не будут подвергнуты грубому насилию. Другое дело, если суд будет демократически организован и будет дана гарантия, что не будет допущено насилие. На вопрос об этом нам отвечали в ЦИК: «Мы не знаем, что может случиться». Следовательно, пока положение ещё не выяснилось, пока ещё идет глухая борьба между властью официальной и властью фактической, нет для товарищей никакого смысла являться в «суд». Если же во главе будет стоять власть, которая сможет гарантировать наших товарищей от насилий, они явятся» [13].

Таким образом для внимательного читателя ещё до всякого XX съезда выяснилась лживость утверждения «Краткого курса истории ВКП(б)» о том, что «тов. Сталин решительно (!) высказался против явки Ленина на суд» [14]. В действительности Сталин возражал против явки Ленина на суд не «решительно», КАТЕГОРИЧЕСКИ, БЕЗУСЛОВНО, а лишь в связи с тем, что ДАННЫЙ конкретный суд не отвечал абстрактным представлениям Сталина о каком-то «честном» буржуазном суде. Этот эпизод, как и многие другие, ярко показывает, что у Сталина уже тогда был не пролетарский, а мещанский, либеральный склад мышления.

В выступлении по вопросу о заключении Брестского мира Сталин допустил шовинистический выпад в адрес германского пролетариата, заявив, что на Западе якобы нет революционного движения [15]. Этот сталинский перл нашёл решительное возражение у Ленина: «На Западе есть массовое движение, но революция там еще не началась. Однако если бы в силу этого мы изменили бы свою тактику, то мы явились бы изменниками международному социализму» [16].

В речи «Троцкизм или ленинизм?» Сталин вынужденно признал свои грубые политические ошибки периода марта — апреля 1917 года [17].

Нанесло сильный удар по культу Сталина и то обстоятельство, что в его Сочинениях период 1914—1916 годов — период от начала первой мировой империалистической войны до свержения царизма — был отмечен зияющим провалом.

Наконец, существование разногласий между Лениным и Сталиным в национальном вопросе в последние годы жизни Ленина, как и существование известного ленинского «Письма к съезду», также впервые стало известно задолго до XX съезда. Несмотря на то, что сталинисты более 30 лет скрывали от пролетариата и народов эти работы Ленина, и они были опубликованы только после XX съезда, тем не менее, сам факт своих разногласий с Лениным по национальному вопросу ещё за 30 лет до этого, в 1926 году, признал сам Сталин:

«...тов. Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов типа Мдивани, который был недавно торгпредом во Франции, что я «преследую» их» [18].

Эта сталинская речь, впервые опубликованная в «Правде» в том же 1926 году и впоследствии выветренная из памяти народа, была перепечатана в 1948 году в процитированном нами 9-м томе Сочинений Сталина.

Ну, а на десерт, товарищи, мы приготовили ещё один сюрприз для современных мамкиных сталинистов: понятие «культ личности Сталина» тоже не придумано Хрущёвым — оно впервые было озвучено в СССР ещё в середине 1930-х годов (разумеется, в положительном свете). Так, известный западный поклонник Сталина — французский писатель Анри Барбюс в своё время заявил ни много ни мало: «В новой России — подлинный культ Сталина». И эта фраза была допущена советским издательством, выпустившим тогда его хвалебную книгу о Сталине [19].

Таковы были некоторые обстоятельства, которые подготовили хрущёвскую «оттепель» в идеологическом отношении. Как видим, сталинщина была просто беременна... своей гибелью.

В следующий раз мы поговорим об идейных предпосылках ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ стороны хрущёвской десталинизации, которую так любят смаковать сталинисты.

[1] Александр Гачикус, Из истории мирового революционного движения.

[2] Письмо Александра Гачикуса Герману Ахметшину 15 октября 2015 года.

[3] См. об этом Александр Гачикус, Ленинизм или сталинизм?

[4] «XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчёт», М., ОГИЗ, Госполитиздат, 1939, стр. 669.

[5] Письмо Александра Гачикуса Герману Ахметшину 15 октября 2015 года.

[6] Сталинисты не любят вспоминать, что в сталинском СССР присутствовала такая язва капитализма, как плата за высшее образование и даже за обучение в старших классах школы, введённая в начале второй мировой империалистической войны, в 1940 году. И устранил это безобразие как раз Хрущёв в 1956 году.

[7] Впервые была опубликована в 1929 году, но с тех пор едва ли переиздавалась (и тем более штудировалась) до второй половины 1940-х годов.

[8] См. И. В. Сталин, Соч., т. 3, стр. 7—8.

[9] В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 31, стр. 108.

[10] См. И. В. Сталин, Соч., т. 3, стр. 16—19.

[11] См. там же, стр. 170.

[12] «История КПСС», 2 изд., доп., М., Госполитиздат, 1962, стр. 230.

[13] И. В. Сталин, Соч., т. 3, стр. 170.

[14] «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 190.

[15] См. И. В. Сталин, Соч., т. 4, стр. 27.

[16] В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 35, стр. 257.

[17] См. И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 333.

[18] И. В. Сталин, Соч., т. 9, стр. 65.

[19] Анри Барбюс, Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир, М, Гослитиздат, 1936, стр. 350.