Разговор Максима с Богом (фрагмент)

Предлагается отрывок из повести "Можно ли жить не по лжи?". Максиму, художнику, одному из героев повести, приснился сон о том, как он разговаривает со своим, так скажем, знакомым Богом.

––––––––––––––––––––––

– Понимаешь ли, ты, вместе с Романом, излишне критично к религии настроен.

– Что ты имеешь в виду под «излишне»? В нашей критике мы в чём-то неправы? Мы что-то искажаем? В чём-то кого-то обманываем?

– Дело не в обмане, этого нет, никаких искажений я не вижу. Но есть два вопроса. Первый: вы не делаете скидок на то, что всегда будут существовать люди, нуждающиеся в вере.

– Почему же? Мы это признаём и принимаем. Поэтому мы с религией не боремся и не воюем. Кто в ней нуждается, тот пусть и находит в ней помощь и какую-то поддержку. Мы совершенно уважительно относимся к этому их выбору. Но и они должны уважать наш выбор. Мы не признаём за религией права объявлять саму себя духовным учением. Мы против того, чтобы она насаждалась в общество как некая полезная для него социальная идея. Мы с этим боремся.

– Вот тогда как раз – второй вопрос: а правильно ли так категорично отвергать эту идею? Не является ли она тем, что может помочь обществу держаться в каких-то рамках?

– В смысле, что в каких-то моральных нормах?

– Да, и это тоже.

– И в каких же именно?

– Ну, хотя бы в тех же, наиболее известных – «не убий», «не укради».

– Так это же вовсе не какие-то изобретённые кем-то моральные нормы. Никакого отношения религия к этому не имеет. Это вечные и неизменные принципы нравственности.

– Религия как раз это и делает – устанавливает эти принципы моральной нормой.

– Так ли это? Начнём с того, что понятия «мораль» и «нравственность» надо отделять друг от друга. Это разные вещи. Мораль – это некий порядок поведения или отношения к чему-либо, установившийся, установленный или устанавливаемый в обществе. Нормы морали меняются и со временем, и в зависимости от условий, в которых в данный момент общество существует. Нравственность же – она неизменна. Например, убийство – оно абсолютно и всегда безнравственно, это лишение кого-то того, что принадлежит ему, а не вам, в данном случае – жизни. А вот по моральным нормам оно вполне допустимо и даже поощряется в зависимости от каких-то условий или состояния общества. Например, война, или наказание преступника. Мало того, моральными нормами может быть допустима даже и публичная казнь, даже на глазах детей. Этого мало – так же, на глазах детей допустима казнь с мучениями казнимого, например, четвертование. И этого мало – допустима казнь с участием публики – забивание камнями, сожжение на костре, когда публика могла подбрасывать хворост в костёр. Это всё – моральные нормы, по которым это вполне морально. Моральные нормы могут запросто отвергать нравственные принципы.

Бог ответил не сразу. Было видно, что он доволен полученным ответом. В этом разговоре, как, впрочем, и во всех их прежних беседах, хотя и не в буквальном смысле таких очных, как эта, он выступал оппонентом своему визави. Смысл же и цель их споров были именно в том, чтобы совместно к истине продвинуться, как вот, например, сейчас они это сделали.

– Согласен, Максим, с тобой. Нравственные принципы выше моральных норм, они абсолютны, ни от чего не зависят. Чего нельзя сказать о морали – она не бывает вне времени и вне ситуации. Мораль бывает разной: религиозная и светская, мораль рабовладельческого строя, феодального общества или капиталистического, мораль средневековая и современная, мораль военного времени и мирного, и так далее. Многие из моральных норм, являющихся нормальными в одной морали, не приемлемы для другой. Нравственность или моральный уровень человека или общества, по большому-то счёту, должны оцениваться тем, насколько их моральные установки требуют соблюдения нравственных принципов, для каких ситуаций и какие возможны отступления. Истинная мораль – это та, которая предопределяет следование именно нравственным принципам, а не принятым здесь и сейчас неким условностям. Древнегреческие мудрецы, жившие за 500 лет до Иисуса, вывели очень краткое «Золотое правило», которое объединяет в себя вообще все принципы нравственные: «Что возмущает тебя в ближнем, того не делай сам», «Какая жизнь самая лучшая и справедливая? Когда мы не делаем сами того, что осуждаем в других». Потом это правило повторил Иисус, несколько по-другому его сформулировал: «Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Вместо отрицания плохого, он вывел в этом правиле утверждение доброго. Но, всё же, наиболее кратко и понятно будет так: «Не делай другим то, чего не хотел бы, чтобы делали тебе».

В свою очередь, и Максим подумал тоже: «Как же мне с Богом моим повезло!

Ведь действительно, и поспоришь с ним, и поговоришь, и посоветуешься, и уяснишь для себя что-либо. Даже теперь и неловко как-то, что ему про авторитет-то ляпнул...». Но разговор и далее продолжил в виде диспута, полемики.

– Да, так и есть – следуй каждый этому единому принципу, правилу, и никаких раздельных заповедей, никаких религий, лишь уводящих от их исполнения. Две с лишним тысячи лет, как в Библии эти заповеди прописаны. И что – они работают ли? Работает ли правило Иисуса? Оно ведь самой же религией в первую очередь и нарушается. Религия лжёт человеку, внедряет ложь в сознание и в мораль – и отдельного человека, и всего общества. То есть, ложь в духовной сфере является допустимой, моральной. На здоровье ли это будет обществу? Можно ли ожидать, что в таком обществе будут работать какие-то заповеди, которые поминаются в таких-то вот «духовных учениях»? Что – мы не убиваем ли, не крадём? В войне, которую Гитлер развязал, объявив: «С нами Бог!», многие десятки миллионов людей погибли. Американцы, у которых их Президенты не забывают свои обращения к народу заканчивать словами: «И да поможет нам Бог!», сбросили атомные бомбы на два японских города для устрашения, для заявления всему миру, для демонстрации своего нового оружия. И с воровством так же – и воруем, и у Бога прощения просим, и опять воруем...

– А если бы не было религий с этими заповедями?

– И что – было бы ещё хуже? Ты это хочешь сказать? У тебя есть этому какие-то доказательства?

– Никаких доказательств этому нет, можно лишь гадать, да предполагать. Надо отметить, что ты весьма убедительно это сейчас произнес, чувствуется, что ты в последнее время основательно в эту тему погрузился. А вот что на это ответишь: пусть религия ложь – но ведь и общество для властей не подарок! Чего в нём только не намешано? Его как-то объединять надо... Почему бы и не с помощью религии? Ведь она же, в общем-то, работала, выполняла свою "государствообразующую функцию", как вы об этом с Романом говорите.

– Ну, да – как-то работала, выполняла... Но ничто не может оставаться неизменным – меняется общество, меняются наши представления о мироустройстве, о нас самих, о мире, в котором мы живём. Сказки, придуманные тысячи лет назад, объяснявшие нам всё это, стали окончательно нелепыми. Подлаживание их церковниками под наши новые представления переводит их из разряда сказок в разряд лукавых и подловатых обманок. Как можно говорить об объединении общества с помощью религии? Никакая лживая идея не может быть воспринята буквально всем обществом. Если же это случилось бы, значит, общество больно безнадёжно. Но такого быть не может, значит, противодействие насаждению лживой идеи будет обязательно. Что всегда в человеческой истории и было, с переменным успехом и с той, и с другой стороны. В наше время ставка властей и политиков на религию – это глупость. Религионизация способствует расколу общества, расколу в общественном сознании. Ложь – это безнравственно. Хотя и может являться допустимой в определённых ситуациях, при определённых условиях. Но религиозной моралью ложь провозглашается и объявляется Святою Правдою. Если в конфликте между нравственностью и устанавливаемой в обществе моралью, побеждает такая мораль – общество нездорово. Внедрение властями в общество ложных и лживых идей – это, кроме глупости, ещё и подлость, неуважение к своему народу, презрение к нему.

Сделал паузу, ожидая какой-либо реакции от Бога. Но тот сидел, задумчиво откинувшись на спинку дивана, не выказывал явного желания что-либо сюда добавить. Максим закончил свою речь окончательным приговором религии:

– Религиозная идея предопределяет для своих апологетов возможность утверждать, что только следующие этой идее могут быть истинно духовными людьми, а тот, кто ей не следует – потенциальный зверь, или больной, которого надо лечить. И говорить это можно с искренней верой, что это именно так и есть, и полагать также, что подобное допустимо говорить публично, вслух. И общество действительно на такие высказывания никак не реагирует, не осуждает, то есть, «по умолчанию» считается, что последователи этой идеи имеют право и на такие мнения, и на их публичное высказывание. Ведь по самой сути религиозной идеи так можно и должно думать, а следовательно и говорить. Такая идея является коварной и подлой, вредной для духовного здоровья общества, вредной для общественной философии и морали, для общественного сознания. Она насаждает в обществе ложь и лицемерие.

Сделал ещё паузу, вспоминая весь этот разговор – не упустил ли что-то в нём важное. Вспомнил его начало, сформулировал мысль, добавил:

– Мы против того, чтобы потребность в помощи для определённых людей в определённых ситуациях использовалась другими людьми для управления и манипулирования вообще всем обществом путём ввода его в жёсткую психологическую зависимость от искусственной, выдуманной религиозной идеи.