Священные рощи - живые маяки ?

Священные рощи – живые маяки ? 

В Карелии кое-где сохранились остатки еловых рощ, которые в своё время считались священными.  Название «священные» говорит о том, что их старались сохранить от порубок и пожаров.  Возможно, ограничивалось пользование ими для охоты, звероловства, рыбной ловли.

Предполагается, что они играли какую-то роль в древних языческих культах. Оказали они некоторое  влияние и на победившее христианство. Считается, что карельское население приобщилось к  христианству  в 1237 г. через Великий Новгород, а  саамы (лопари) – в 1533 г.   усилиями миссионеров уже Московского государства.  После этого многие церкви и часовни ставили среди священных рощ или вблизи от них. Не исключено, что строители полагались на «набитую тропу», которая помогала привлечь к новым храмам вчерашних язычников. Сооружение церквей на месте прежних языческих капищ  - давняя традиция, известная в частности.  Великому Новгороду. [1]Однако здесь могли присутствовать и другие соображения, ведь места для языческих святынь тоже выбирались не случайно.

Нельзя  исключить, что как всякий искусственный объект, священные рощи маркировали владения отдельных человеческих сообществ, предупреждая пришельцев, что «место занято». Иметь на местности знак владения – это одно из побуждений для древних людей создавать священные рощи и ухаживать за ними. Другой мотив - создание заповедников (резерватов), служащих рассадниками дичи и рыбы для окружающих угодий. Однако оба этих предположения не имеют письменных подтверждений.

В то же время есть некоторые основания считать, что священные рощи имели ещё одно значение – служили ориентирами на местности. Про Георгиевскую часовню в устье р. Яндомы, впадающей в Онежское озеро, ленинградские исследователи И. Бартенев и Б. Фёдоров писали, что около неё растут «три седые разлапистые ели… Не исключена возможность, что единственные в этой местности ели были посажены специально».[2] Если указанные ели  - остатки прежней священной  рощи, то их расположение на ключевом участке, в устье реки, могло быть выбрано в качестве ориентира, предназначенного для путников, едущих (идущих) по льду озера или плывущих по открытой воде. 

В условиях Карелии заметные предметы бывают особенно важны для тех, кто сбился с пути. Зимняя метель, густой туман, низкая облачность - все такие ситуации могли привести к гибели человека, если тот терял дорогу и не мог найти ориентиров на местности. Священные рощи высокого бонитета (как мы бы сейчас сказали) хорошо выделявшиеся на местности, могли оказывать людям в этом смысле бесценную услугу.

Особое значение ориентиры должны были иметь по берегам крупных озёр, вроде Онежского. Здесь они указывали не только на близость человеческого жилья, но и помогали избегать специфической опасности, связанной с условиями плавания. Так, северная часть  Онежского озера  неблагоприятна для судоходства из-за камней, погруженных  в воду  и выступающих из воды (по-местному  луды). Правильно установленный на материке или на острове ориентир позволял находить кратчайшую и безопасную дорогу как  санному обозу, шедшему по льду, так и плывущему парусному или гребному судну.

Именно такая ситуация характерна для известного храмового комплекса на Кижском острове. Административный центр Кижского погоста был вынесен на этот прибрежный остров не случайно, так как подходы к нему со стороны озера относительно безопаснее. Преображенская церковь (высота 35 м.)   была построена в 1714 г.  на участке берега, куда удобно приставать судам (есть сведения, что на её месте прежде стояла более скромная церковь). Известная многоглавость этой церкви работает на её опознание издалека. Ведь если бы храм высился как простая вертикаль, то издалека его можно было бы принять за крупное дерево.  Впоследствии Преображенская церковь  была дополнена менее высокой  Покровской церковью (высота 27 м.) – очевидно, чтобы   суда могли более точно прокладывать свой курс, ориентируясь по створу  из этих двух  сооружений.

Вот что писали о  храмах-ориентирах уже цитированные исследователи Русского Севера : «При  чрезвычайной разреженности населения … постройки шатрового или ярусного типа служили … высотными доминантами.  … Главной постройкой погоста всегда являлся высокий храм, поставленный, как правило, на возвышенности.

Подобно маяку, он служил ориентиром для всех, подъезжающих  к погосту. Церковь была не только местом богослужения, она играла большую роль в жизни жителей окрестных деревень. В церквах хранились важные правительственные грамоты и ценные бумаги, а иногда и казна прихода. Именно таким административно-территориальным объединением, включавшим в себя в ХУ веке более  ста деревень, был Спасо-Кижский погост  на Кижском острове…» [3]

Можно добавить, что подвалы Кижских храмов были приспособлены для хранения припасов, следовавших, очевидно, в Петербург. Ограда, окружавшая эти храмы, состояла из валунов, которые  поддерживали деревянный забор. Такая преграда, если за нею находились вооружённые люди, могла остановить нападение целого отряда. Отсюда видно, что основатель Петербурга, царь Пётр,   смотрел на  Преображенскую церковь, построенную    в ходе войны со Швецией, как на  объект государственного значения. На южной стороне Онежского озера в Андоме     находилась такая же высокая и многоглавая церковь, как и в Кижах,  она сгорела уже в наше время.

О сохранившейся до наших дней Успенской церкви в Кондопоге, высотой  42 метра, те же авторы выразились так: «Поскольку церковь находилась на оживлённом водном пути, она была своеобразным маяком. Со звонницы, возможно, подавались световые и звуковые сигналы судам, идущим по Онежскому озеру».[4] Тут следует заметить, что движение по озеру происходило не только по воде, но  и по льду.

Известна деятельность самого Петра 1 по созданию храмов, использовавшихся как ориентиры для навигации. Таким был деревянный Петропавловский собор  с фонарём наверху в Петрозаводске (не сохранился), а также деревянная церковь, построенная царём на Большом Заяцком острове в Белом море, где Пётр сам чуть не погиб во время бури. Некоторые храмы воздвигались в качестве маяков и впоследствии. По сообщению В. В. Скопина, в 1862 г. на Секирной горе на Соловецких островах была построена церковь,   приспособленная к установке  маяка. По российским законам 1851 и 1893 гг. предписывалось на морских путях звонить в колокола  «во время метели, вьюг и пасмурности». Точки, откуда раздавался звон, полагалось наносить на навигационные карты.

Если принять, что строители старинных церквей и часовен на Севере следовали местам, где  в своё время располагались священные рощи, то велика вероятность того, что на водных путях эти рощи служили в качестве живых маяков. Отсюда вытекают  некоторые специальные пожелания.

Важность расположения тех  и других объектов делает целесообразным маркировку участков, которые могут легко «исчезнуть» после гибели старых елей, разрушения или перевозки на новые места «ради их сохранения» деревянных храмов. Следовало бы   зафиксировать на картах   следы этих исторических достопримечательностей.  Независимо от  этих мер, священные рощи являются достойными объектами внимания для естествоиспытателей. Ведь до сих пор не известно, как выбирали древние люди места под посадку деревьев, и какими способами они создавали  рощи  – не говоря уже о том, в рамках какой социальной организации им удавалось выращивать свои элитные насаждения. Проникновение во все эти вопросы – дело  будущих исследователей. 

Л. Шейнин.

Август 2016

[1] См. например, в книге  : Герберштейн  С. Записки о Московии. - Изд. МГУ, 1988, с. 330.

[2] Бартенёв И., Фёдоров Б. Архитектурные памятники русского Севера. Л-М., 1968, с. 42.

[3] Там же, с. 239, 15,16.

[4] Там же, с. 49.