Почему Путин строит мост в никуда

Россия постоянно что-то строит. А когда не строит, она занята подготовкой далеко идущих планов по возведению (или реконструкции) большого количества зданий.

Это может показаться парадоксальным, учитывая экономический спад в России, но в определенных областях она делала много полезного на протяжении долгих лет, и некоторые из ее проектов действительно имели ошеломительный эффект.

Многомиллиардная программа перевооружения и масштабная реструктуризация сил сделали из российской армии гибкую пантеру. Ощутимые улучшения были достигнуты и в инфраструктуре.

Москва и столица Татарстана, город Казань, раз в полтора века переживают массивные ремонтные работы. Были проложены и отремонтированы некоторые из самых ужасных российских дорог, в том числе в Западной Сибири, построены новые школьные комплексы и спортивные арены, а также возведены мосты.

Безусловно, нельзя оспорить очевидный факт, что большинство этих построек были частью подготовки к международным мероприятиям, таким как саммит АТЭС во Владивостоке в 2012 году, Олимпийские игры в Сочи 2014 года и предстоящий чемпионат мира по футболу 2018 года.

Таким образом, изменения оказались выборочными, поэтому не всем созданным комплексам найдут хорошее применение. Но плоды военной реформы — единственное улучшение, которому сразу без колебаний нашли применение как в Украине, так и в Сирии.

При таком подходе ненароком задаешься вопросом, каким проектам найти какое применение. Судя по тому, что было реализовано до недавнего времени, основные причины выбора проекта кроются в дальнейшем престиже страны, укреплении международного авторитета его лидеров и экономической выгоде.

В какой степени фактические саммиты, Олимпийские игры, или гигантские мосты послужат этим целям — это уже другой вопрос.

После следует этап реализации, который укрепляет существующие институциональные рамки России. Чтобы организовать проект, необходимо убедиться, что его поддерживает не только начальство (спонсоры), но и потенциальные высококлассные исполнители.

Большой проект, это не только актив, но и ответственность. Если это международное событие, то за ним будут пристально наблюдать как Кремль, так и все международное сообщество. В какой-то момент бюджет может сократиться, но подрядчики по-прежнему будут обязаны добиться результата.

Еще одна причина, почему Кремль любит такие проекты — они реально приносят выгоду. Некоторые из спонсоров и подрядчиков верхнего уровня могут инициировать проект в виду личной выгоды. Но независимо от того, полностью или частично будут украдены предназначенные для строительства деньги, он должен быть возведен.

Большинство проектов либо бесполезны, либо сопровождаются огромными перерасходами. Госкорпорация «Внешэкономбанк», в значительной степени отвечавшая за финансирование Игр в Сочи, как ожидается, получит поддержку в размере 150 млрд рублей. На восьми из 19 спроектированных и построенных для Олимпиады зданий, потеряли деньги.

— Все инвесторы олимпийских объектов понимали, что выполняют важную государственную задачу, — сказал один из основных подрядчиков гендиректор «Базового элемента» Андрей Елинсон, добавляя, что благотворительностью тем не менее никто заниматься не готов.

В двух словах, это философия белого слона (чемодан без ручки): главных подрядчиков нанимают для проекта, но у них нет никакого рвения, так как они не уверены, что им заплатят.

Подрядчикам нижнего уровня зачастую не выплачивают деньги в полном объеме, а иногда спонсоры оказываются неплатежеспособными после проведения крупных строительных работ. По крайней мере, три основные дорожно-строительные компании, участвующие в сочинских проектах, после 2014 года заявили о банкротстве.

Более наглядно эта идиома продемонстрирована при строительстве моста через Керченский пролив с железнодорожным и автодорожным проездами, который соединит Краснодарский край и крымский город Керчь. Его стоимость в размере 228 млрд рублей ($3,5 млрд) сопоставима с затратами на Эресуннский мост, пролегающий между Швецией и Данией (около 4 млрд евро, или $4,5 млрд).

Несмотря на то, что находящийся в эксплуатации с 2000 года датско-шведский мост окупится только к 2037 году (может немного дольше), Керченский мост даже не имеет четкой экономической модели. Он просто финансируется за счет средств из федерального бюджета и необходим только для соединения материковой части России с Крымом.

Главному подрядчику ООО «Стройгазмонтаж» Аркадия Ротенберга (личный друг Владимира Путина), скорее всего, деньги будут выплачены в полном объеме. Более мелкие подрядчики, такие как «Мостотрест», который выполняет большую часть реальной работы, находятся в опасности.

Уже известно, что в этом году Керченский мост съест 70 процентов финансирования, которое предназначено на все дороги и мосты Российской Федерации.

Единственное объяснение этому разительному пренебрежению здравым смыслом — непоколебимая вера Кремля, что это единственный путь для развития России.

В России «чемоданы без ручки» имеют специальное назначение и смысл. Они являются инструментами, при помощи которых Кремль может делать вещи, при этом сохраняя контроль над подрядчиками верхнего уровня, то есть олигархами и губернаторами.

По всей вероятности, этот подход Кремль будет использовать и в дальнейшем, несмотря на многочисленные разговоры о реформе. Большие, финансируемые государством проекты являются частью контролируемой среды, которой по мнению Кремля можно внести изменения в России не прибегая к революции. Таким образом, создание надежной, но менее контролируемой инвестиционной среды, считается опасным для режима.

Для меня, идиома о белых слонах в России далеко не смешная. Она трагична. Она продолжает существовать, поскольку Кремль уверен, что этот возмутительный экономический маразм является единственной мирной дорогой, ведущей к прогрессу.