Русскость: имперство, ордынство и прочая матрица

 

Не понимая, что с нами происходит сегодня, и плохо зная, что с нами было вчера, мы сочиняем сказки. Сказки о сегодня и сказки о вчера. Занимаются этим сочинительством с равным энтузиазмом и сторонники, и противники режима.

Сказки пишутся разные. Одни, для детей уж совсем младшего возраста – про многотысячелетнюю историю России с постройками пирамид, основанием Иерусалима, победами над римлянами и т. д. и т.п.. Или наоборот: про историю совсем короткую, но столь же славную, фоменковскую. Другие сказки – для детей постарше: про ордынство, имперство, самодержавие, православие, народность и всякую иную "матрицу" (почему только не тензор?). Среди последних есть сказки и про прекрасное "до без царя", и про цветущий Советский Союз, и про кучу всего еще, включая, например, историю про то, как Рузвельт с Черчилем разгромили Гитлера, когда мы просто постояли рядом.

Все эти сказки роднит несколько вещей. Прежде всего – незнание и непонимание истории. Второе – комплекс исторической неполноценности и желание либо придумать историю повеличей, либо, наоборот, умалить то, что было, до полного невеличия. Третье – лень и нелюбопытство, нежелание учиться. И четвертое – "одноглазость": за любой придуманной историей стоят какие-то факты (ну, например, пирамиды ведь в самом деле кто-то построил), и фантазер просто раздувает один факт при полном отказе видеть другие.

Историосочинительство – вещь, крайне опасная: сочинитель и обманутые им слушатели вместо реальных себя в реальном мире начинают видеть себя и мир фантастическими. Последствия жизни в таком иллюзорном мире объяснять, надеюсь, не надо. Впрочем, эта моя надежда – тщетная: если бы мы реально понимали опасности исторический фантазий, то были бы куда настороженней по отношению к сочинителям – неважно о чем они вещают: о строительстве пирамид, о принадлежности к европейской культуре, об ордынстве или о конституциональном православии русских...

Имперскость. Часть своей истории Россия несла соседям более высокую культуру, включая их в свой культурный ареал. Но так бывало не всегда. К тому же, чуть ли не всю свою историю Россия сама входила в более мощные культурные ареалы, играя исторические роли второго и даже третьего плана – именно это так обидно нашему непониманию: мы начисто не видим, что наличие великого прошлого означает отсутствие великого будущего, и, наоборот, великое будущее наследует невзрачному прошлому. Европа меровингов была культурными задворками мира, не говоря про Европу галлов. Разглагольствовать сегодня об имперскости простительно разве что таким "интеллектуалам", как Проханов и Дугин. За имперскостью всегда стоит великая культура, привлекательная для частей империи. Нам же сегодня, кроме как великим бескультурьем, хвастать нечем.

Ордынство. За тысячу с лишним лет Россия находилась под разными культурными влияниями. Например – греко-византийским поздних "византий" 10-15-го веков. Или – европейским зрелой гуманистической и прагматической Европы 17-19-го веков. Ордынское влияние, естестественно, тоже было. И, естественно, его следы сохраняются. Но преувеличивать его роль нельзя. Мы такие же не-ордынцы, как и не-византийцы. К тому же мы вообще не понимаем, чем была "Орда". "Орду" и "иго" нам выдумали европейские учителя и писатели нашей истории. Уши геополитического интереса торчат из этой придуманной истории в каждом ее фрагменте. Только недавно, усилиями таких авторов, как Лев Гумилев, наше восприятие своего ордынства начало становиться хоть сколько-нибудь близким к реальности. Но и здесь пройдено много меньше, чем предстоит. Главное, чего мы не понимаем, что феномен "монгольской" "империи" был в сущности своей антиимперским. "Монголы" не столько несли завоеванным свою собственную высокую культуру, сколько образовывали культурные токи, каналы для распространения высоких культур завоеванных (это слово тоже просится в кавычки) ими народов. В результате удалось создать пространство, в котором впервые в истории соединились сверхмощные мега-культуры буддийского Китая и Ислама, не говоря о менее заметных в этом котле культурных феноменах восточного христианства и индуизма.

Конституциональность православия. И это не на пустом месте. В русской истории было, минимум 600 лет – с 10-го по 15-й века, когда православие было главным культурообразующим фактором. 600 лет Россия делалась православием. И даже можно сказать больше – возможно, самое высокое в нашей культуре было создано в рамках церковной культуры: архитектуры и иконописи. Это – факты. Но факт и то, что уже с 16-го века, а дальше всё сильнее и сильнее, православие из движателя культурного прогресса стало превращаться в тормоз. Что и окончилось коммунистическим богоборчеством. Сегодня этот тормоз всё заметней: "религиозное возрождение" используется как инструмент культурной деградации.  Есть, впрочем, и иные факты: "русскость" русских католиков, русских протестантов, русских мусульман, русских буддистов, русских иудеев, как и "русскость" русских атеистов ничем "русскости" русских православных не уступала. Это была точно такая же "русскость".

Самодержавие. То же самое. Было время – примерно с 16-го по 18-й век, когда самодержавие помогало развитию России. До этого его не было. После этого, начиная с 19-го века самодержавие развитию мешало. Именно поэтому против него так ожесточенно боролись и борются радеющие за развитие.

Европейскость. Тоже легенда. Европу в России мы видим в 18-м и 19-м веках. А Европу в Европе – грубо говоря, начиная с 11-го. Тысяча лет Европы – это расцвет и угасание католицизма с его сверхмощной готической культурой. Это ренессанс с его другой, но тоже сверхмощной культурой. Ничего близкого в России нет. Слабое влияние довольно поздней Европы барокко и еще более поздней Европы Просвещения. Причем влияние это преломленное через то, что можно было бы назвать русской "самостью" – через психическую конституцию души народа. "Русскую Европу" Петербурга нигде в Европе не увидишь – ни в Париже, ни в Вене. Там – другая Европа. Чайковского (не говоря про Мусоргского) с Брамсом не спутаешь. И десятки страниц, написанные на французском языке, не делают "Войну и мир" французским романом.           

Кто же мы – Европа или Азия? Византия или Орда? Да, не Византия мы. И не Орда. И не Азия тоже. "Азия" – вообще историко-культурный феномен, которого, можно сказать, и не было никогда – развитие Востока Азии и развитие Запада Азии до Орды шло независимо, а со времени Орды в значительной мере просто прекратилось: как феномен "Азия" была придумана еще весьма наивными европейскими историками в качестве "не-Европы". Грубо говоря, европецы смотрелись в придуманную ими "Азию", чтобы отделить от нее себя, увидеть себя в "азиатском" зеркале. И в этом смысле наши евразийцы такой наивности просто наследуют: в русской культуре есть влияния и Европы, и Ислама, и, чуть менее заметное – Восточной Азии, но всё это – только влияния, окрашивающие нашу "самость", но не создающие ее.    

Вопрос же об этой самой "самости" представляет для нас самый главный интерес. Есть ли она, наша "самость" и, если да, то в чем состоит?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно прежде всего создать методы – как на него отвечать. Пытаться играться с разрозненными историческим фактами, произвольно, по своему капризу их интерпретируя – не лучший путь. Здесь нужна иная методология – сравнительный глубинный психологический анализ. Дело это дорогое, так как требует тонкого и в то же время массового обследования десятков тысяч представителей разных культур. Но помимо того, что такие методы дороги, на сегодня они просто не разработаны. Их еще придется создавать.

А пока они не созданы, нам нужно как можно более сдержанно относиться к бойким культурно-историческим теориям русскости. Как – и к самим теоретикам.