Чума на оба ваши дома, или очень хорошо, что нам очень плохо

 

Ощущение безнадёги в последнее время оттеняется смешными склоками внутри "оппозиции". Протест и раньше не имел никакой организации, но были какие-то имена, какие-то полупартии – что-то такое, что позволяло на что-то надеяться. На что именно? Ну, на это никто членораздельно ответить не мог – на что-то... Мы ведь оптимисты, нам надеяться необходимо. Да, и правду сказать: надеяться же – это вам не работать. Приятное это дело – надеяться. И не слишком обременительное, сил много не отнимает.

Сегодня надеяться, что само, что как-нибудь, становится труднее. Прямо скажем – совсем трудно. И преобладающая эмоция сменила свои модальности: сегодня это проклятия в адрес всего совецка-расейского, как в последние годы СССР – проклятия в адрес всего просто советского, это злорадство по поводу очередных проколов, ляпов и просто неудач режима и, конечно, это страх. Страх, нужно прямо сказать, не беспричинный.

Если посмотреть на всё это со стороны, картина удручающая. Полная безнадёга. Умное слово в дефиците, ни за какие деньги не достанешь. Подделок, конечно, много. Но ветчиной из папье-маше сыт не будешь.

Всё это, в общем, хорошо известно. Но что в этом хорошего?

Хорошего то, что тупиковость неработающих решений становится всё более очевидной и что тупиковость эта заставляет, просто-таки не оставляет нам другого выхода, как искать новые решения. Иными словами – побуждает к творчеству, заставляет думать. Не всех, конечно, паралитика бежать не принудишь никакими шпорами. Но тех, кто думать может, заставляет. В этом и хорошесть. Как и у всех наших неприятностей – общественных и личных – они заставляют нас шевелиться, двигаться.

Какие возможны решения в нашей ситуации? Соблазнительно найти такие, чтобы нужно было бы менять поменьше. В идеале бы, конечно, хорошо совсем ничего не менять. Но, если уж никак без этого нельзя обойтись, чтобы поменьше. Чтобы не трогать главных, несущих конструкций. Так, чтобы – косметически: там подкрасил, здесь подмазал, тут кирпичек заменил – и ничего, жить можно...

Хорошесть нынешней ужасной ситуации как раз в том и состоит, что для мало-мальски разумных людей она делает совершенно очевидным, что так ничего не получится. Что сколько оппозиционных партий ты ни создавай и как ты в ду-у ни лезь, ничего из этого не получится. Что сколько ты ни требуй соблюдения законов и даже самой конституции, и из этого ничего путного не получится. И даже сколько ты ни кивай на Европу, из этого киванья тоже ничего не получится. И сколько ни делай ты малых добрых дел вокруг себя, это тоже не изменит жизнь к лучшему.

Нужна кардинальная перестройка всего здания общественной жизни. Иделогическая, политическая, экономическая.

В чем она должна состоять?

Идеологическая. Нам только кажется, что мы живем в обществе без идеологии. На самом деле, идеология у нас есть. И более того, она даже развивается. В 91-м году мы приняли идеологию неограниченной индивидуальной свободы и подражания Западу (не тому, какой он есть, а тому, какой мы себе придумали). Так мы прожили девяностые.

К нулевым запах шанели нас стал угнетать, и мы решили развести ее щами – "религиозным возрождением", "патриотизмом", "имперскостью"... В результате получился ни с чем не сравнимый букет парфюма и портянки. С этой идеологией мы и живем. Одни – радостно, другие – затыкая нос.

И понятно – идеология так себе. Нужна другая. Какая? Развитие. Развитие человека и через развитие человека – развитие общества. Как эта идеология соотносится с имеющейся? Как куб с квадратом – она не отрицает имеющуюся, но делает ее объемней, глубже. Развитие невозможно без свободы. Собственно говоря, свобода – это и есть свобода развиваться. Но развитие – это не только свобода, но и различение разных свобод: свободы учиться и свободы убивать, свободы думать и свободы обжираться. А главное, развитие требует понимания, что делать с разными своими свободами. И еще: развитие наполняет смыслом эксцессы нашей идеологии последних лет: и "религиозность", которая при правильном понимании становится духовным развитием, и экспансию с манией величия, которые становятся желанием нести в мир любовь, то есть, развиваясь самим, помогать развиваться и другим.

Политическое устройство. Здесь главное – перераспределение властных полномочий. Их объем должен определяться не размером кошелька и крепостью мышц, не готовностью пойти на преступление, а уровнем духовного развития. Люди низкого уровня, люди с деформированной душой не могут иметь значительных властных полномочий. Как этого добиться? Я сейчас даже не буду говорить, как. Скажу только о двух первых шагах. Первый шаг – нужно понять, что иначе нельзя, что иначе ничего не получится. Второй – нужно захотеть привязать объем властных полномочий к состоянию развития человека. Пока не поймем и не захотим, ничего сделать нельзя. А если захотим, то, конечно, сделаем. И конечно, не так, как это сделали коммунисты и фашисты, вынося на вершину властной пирамиды духовных уродов.

И наконец, экономика. Здесь нужно осознать два важнейших принципа. Первый: двигатель экономики – творческая активность граждан. Экономика – это область самореализации, область развития человека-работника. Второй принцип: потребление общественного продукта должно быть тесно связано с потребностями развития. Не "всем поровну" и не "каждому по потребностям", а каждому по потребностям его развития. Нужен человеку Гарвард – получай Гарвард, нужен рояль – получай рояль, нужен завод – получай завод, нужна пещера отшельника – получай пещеру отшельника... Талантливому математику не нужен завод, ему нужно общение с коллегами. Ну, и конечно, нормальные бытовые условия. По нашим временам – очень недорого стоят обществу талантливые математики. Как, впрочем, и духовные подвижники. А вот предприниматель стоит дороже, ему завод подавай. Он, правда, еще и яхту хочет. Но с яхтой придется отказать. А вот завод дать необходимо. Так что всё равно дорого. Но зато предприниматель производит продукты потребления непосредственно.

Вот так выглядит наш путь. Туманно? Да, сегодня, конечно, туманно. Будущее никогда не видно ясно – так устроено наше зрение. Но первые шаги ясны, как день. Это те же самые два шага, о которых я уже сказал. Понять и захотеть.

И скверность вокруг помогает нам сделать эти два шага. Этим она и хороша.