Женщины и водка

Моя жена валялась на горячем песке пляжа за несколько сот километров от нашего дома, а я, одинокий и голодный, оббивал пороги частных клиник, узнавал, выпрашивал, с надеждой в глазах листал специальные брошюры и вникал в слова докторов, чтобы найти ту единственную лечебницу, в которой моя любимая супруга смогла б излечиться от алкоголизма.

Первая женщина-алкоголичка, всплывающая в памяти – соседка сверху, Шура. Вечно дряхлая, крикливая, любительница водных процедур в любое время суток. Шура не ждала от жизни прекрасного, родила сына, редко появляющегося в системе координат матери – вырос и бежал, любовник скоро умер, добродушный дядька улыбался мне, подтягивая синие кальсоны, курил, почему-то спускаясь к нам на этаж. Шура заливала нас, забывая выключить кран с водой, ее ругали, грозили, но женщина ухмылялась, протягивала ладонь к моей белобрысой голове, ее грязные пальцы тонули в моих волосах, я млел. Шура покинула наш дом, когда меня определили в девятый класс. Шура уезжала шумно, с отчетливым запахом водки, обняла меня на прощание и погрозила кулаком моей бабушке: «Сдохнешь, сука!» Я часто встречаю Шуру, ей уже под/за семьдесят. Она скандалит в магазине каждое утро, и, если я слышу несогласный вой, лечу на гул, в нем моя Шура.

В девятом классе мы собрались у одноклассника дома. Его родители искали семейное счастье, злобный пес спал у дверей, родные братья играли в приставку, называя себя то Леонардо, то Рафаэль – именами не великих художников, а черепашек. За столом нас было семеро. Три мальчика и четыре девочки. В центре стояли бутылка белого вина и початая бутыль водки. Большими глазами мы смотрели на взрослую жизнь. Лишь я отдаленно созерцал, пересев в кресло, на журнальном столике валялись коробочки от кассет музыки тогда популярных групп «The Prodigy» и «Scooter». К своим пятнадцати годам скептически смотрел на «горячие» напитки, моя жизнь злоупотребляла неправильным сексом, и алкоголь лишь усугублял положение вещей, но Таня взялась за штопор и открыла вино. Смелый Антон отхлебнул водки, сморщил лицо. Кате захотелось водки, она была влюблена в Антона, ко мне подсела Марина – бухающая молодежь.

Невзрачная, решительно не интересная Марина заговорила, кидая нелепые фразы. Сегодня она могла преуспеть на светских party. Безродная, с ярко-черными ресницами, узкие бровки и эти губы, сухие, не желанные, без грамма похоти. Марина говорила, я не слушал, цедил из чайной кружки вино, Антон разрешил Кате прильнуть к себе, они целовались. Тимур зычно голосил, пальцем тыкал в парочку: «Сосутся!». Я невольно улыбался. Марина потянулась к водке, плеснула себе в кружку, я отвел свою в сторону, безнадежная девушка отглотнула горячую смесь. Какой же она казалась ничтожной, в ней не было воли. Марина собиралась с силами, чтобы признаться мне в любви. Когда она дотронулась до меня, по телу поползли мурашки, девичьи губы разомкнулись, хлынуло дыхание пьяницы... Марину рвало долго и с контрастом. Мы стояли в коридоре и ядовито чавкали, прислушиваясь к мертвым звукам одноклассницы, доносившимися из туалета. Антон прижимал Катю, его правая рука лезла в трусики опьяненной девушке.

На следующий день Марина прятала глаза, старалась не смотреть на меня, на тех, кто был свидетелем ее позора. Она еще не была алкоголичкой, но прозвище вот-вот должно было прилипнуть к ней. Веселая Катя чуралась Антона, а тот – мы сидели за одной партой – делился, как наша одноклассница мерила ему член. «Семнадцать сантиметров», - гордо говорил пятнадцатилетний Антон, учил меня пропорциям хорошей жизни: триста граммов водки на одну девушку. С тех пор я остерегался женщин, которые налегали на алкоголь, но не мог без женщин, которые бы не пили водку.

Слова Антона ушли в мою память навеки: «Счастье – женщины и бухло».

Мы был почти год в разводе, Настя приехала ко мне домой, предложила выпить. Стояло лето, жара, легкий июльский вечер. Я согласился. С Настей была подруга. Маленькая, смешная девица, с хлопающими ресницами и неприятным голосом, пила водку, оставляя свою порцию вина моей первой жене. Время быстро летит, и вот мы в машине. Настя где-то впереди, за рулем человек с иностранным паспортом, я и незнакомая мне девушка на заднем сидении. Ее язык проникал в мой рот, застревал, не уходил, оставаясь надолго. Я проникновенно отвечал, краем глаза поглядывая вперед. Настя настроила зеркало заднего вида, следила за нами, возбуждалась, совсем забыв про утреннюю sms: «Начнем все снова?))». Окна в машине запотевали, я лакал водку из горла, передавал бутылку девочке, а бывшая жена предупреждала: «У нее парень из ФСБ, он тебя убьет». Я готовился к смерти, стягивая с безымянной девочки джинсы, потом трусы, лифчика не оказалось. Девочка, голая и пьяная лежала на заднем сидении авто, припаркованного на набережной Робеспьера. У Невы курила Настя, иностранец жестикулировал и смеялся, показывая на машину, где я и нагая девочка полностью подчинились водке.

Полина в день свадьбы напилась. Тревожный звон прошел мимо моих ушей. Через неделю любимая женщина пряталась в закоулках нашего дома и тайком пила, осушала бутылочки, ежели не хватало, гнала в клубы, выпрашивала алкоголь у развратных самцов, танцевала до потных подмышек. Хронически болела голова. Полина не могла работать, сидела на моей шее, и каждый раз скандал, когда я забирал бутылку водки.

Пьяные женщины – наглые, теряющие контроль, забывающие про клятвы, готовые на откровенность.

…Полина на глазах десятка случайных посетителей ресторана била посуду, я только успевал доставать купюры в сто рублей – «бой посуды: 100 р.». Стакан, еще стакан, тарелка. Официант попросил успокоиться, Полина разбила очередную тарелку, поднялась со стула и немедленно завалилась под чужой стол, притворившись мертвой. Я пунцовый от стыда смотрел на пьяную придурковатую жену.

…В клинике дали счет, квитанцию, бухгалтерский документ, который я должен оплатить. Я передвигался, ступая на кафельный пол мягкой подошвой кед, быстрее к кассе, платить за лечение жены. Внутри здания все белое, редкие люди, женские крики за дверьми и запах, свой, уникально-противный. Я шел, размышляя о счастье. Приветливые зубы блеснули за стойкой. «Вы платить?» - голос приятный. Телефон звякнул sms. «Да», - ответил, доставая мобильник; писала Полина: «Очень люблю тебя». «Ваш счет, пожалуйста», - попросил приятный голос, белые зубы смотрели в серые глаза.

В магазине в пакет уложили вытянутую серую коробку. «Это не болезнь, - корил себя, что чуть не сдал жену в лечебницу, - просто женщина не может без водки», - и нес своей Полине стекло «Белуги». Она приезжала завтра. 

http://shuum.ru/column/79