Записки беженца

     Лето 2014-го года. Украина. Донецк. Жара. Время отпусков, время смены обстановки и желанного отдыха. На Донбассе смута, мятежники оставили Славянск, перебрались в Донецк. В городе полно мужиков в лягушачьем камуфляже с автоматами, но жизнь идет своим чередом – банки, магазины, транспорт, базары, рестораны и летние  пивные павильоны функционируют в обычном режиме, вывозится мусор, зарплаты, пенсии выплачиваются. К неблизкой канонаде в аэропорту почти привыкли, но с начала июля по ночам стали стрелять даже в центре, сначала были слышны нечастые отдельные выстрелы, позднее к ним присоединились автоматные очереди, потом стали бухать минометы. Минометы стреляли не каждую ночь, примерно раз-два в неделю, по 5-7 выстрелов подряд. Позже я узнал, что это была за стрельба.

     С некоторых пор каждое лето я отдыхал в лесу один с палаткой, жена ездила в какой-нибудь санаторий или дом отдыха. В этом нам удалось договориться и уже не один год мы отдыхаем отдельно по своему усмотрению, в том числе и друг от друга. Но теперь другой случай – жена боится ехать одна и, тем более, отпускать одного меня, да еще в лес. Спорили до скандала, как быть – я простодушно верил, что этот бред с квазиреспубликой скоро кончится – две-три недели и все наладится. Жена имела другое мнение – кончится это не скоро и чем кончится неизвестно. А тут еще друзья из России настойчиво просят покинуть Донецк, навиделись, наслышались, начитались о бесчинствах правого сектора, о ковровых бомбардировках и о прочем вздоре (разумеется, о бесчинствах гопников-мятежников в кремлевской пропаганде ни слова). Предложили летний домик в Полтавской области: «Переждете несколько недель, за одно, отдохнете…». Я сломался, оказалось во благо, предварительно истребовав обещание, что осенью поеду один и надолго. Договорились. Поехали.

     Районный центр поселок городского типа, по сути, обыкновенная деревня, широко раскинувшаяся по холмам и низинам. Река и лес в наличии. Административный центр на возвышенности: центральная площадь, здание поселковой Рады, церковь, дом культуры, магазины, банки, почта, рынок, на главной улице (улица по-прежнему носит имя Ленина) неуклюже возвышается  пятью этажами многоквартирный дом-хрущевка, чуть далее школа, больница с поликлиникой и… кладбище. Жители в основном заняты огородами, садами, домашней скотиной на собственных подворьях, события на Донбассе их мало трогают.

     Наш домик оказался в низине, у реки. Двор, приблизительно 0,2 гектара, зарос бурьяном, посреди двора горка из природных камней,  несколько древних яблонь, вишни, сливы, цветочные клумбы и великолепный молодой дуб. Любоваться цветами мешают густо вылезшие сорняки. Гравийные дорожки, проложенные от дома до туалета в конце двора и к дощатой бане, так же плотно покрыты, пролезшими сквозь гравий  сорняками.

     Две комнаты, веранда и прихожая она же кухня. Здесь больше года никто не жил. Мебель задрапирована полиэтиленом, всюду пыль, паутина…

     Как говорится, отдых начался: расчехляем мебель, вытряхиваем одеяла, покрывала, пылесосим, скребем, моем, чистим, стираем...  За два дня кое-как устроились, можно отдохнуть и приниматься за благоустройство двора. Эта работа на природе, менее докучлива. Супруга серьезно занялась цветочками, я взялся косить ручной косой самый легкий участок – пятачок, поросший клевером. Это физическое действие приносит некое удовольствие – кошу, предвкушаю богатую рыбалку, походы в лес и прочие удовольствия на природе. Но человек предполагает, а Бог располагает – опасно грызнула, незаметно тлеющая болезнь, о которой  почти забыл. Сначала не обращал внимания – мало ли какая регулировка происходит в организме, само пройдет, рассосется. Но симптомы стали откровенно угрожающими – не рассосется. Скорая, реанимация и больничная палата, обследование в областной клинике. Лечение торпедировало бюджет – все сбереженные на отдых деньги. Пока я бездельничал в больнице, жена зарегистрировала нас, как беженцев, в надежде получить какую-нибудь помощь. Что ж, женщины практичнее. Получили помощь – 500 гривен?!.. Примерно столько стоил один день в больнице.

     Так я стал беженцем. Не нравится мне такое определение, веет безнадежностью и скудостью. Лучше временный переселенец. Сколько это время продлится?.. Слава Богу, есть жилье, за которое не надо платить.

     Выписался с банальнейшими наставлениями врача вести неспешный, малоподвижный образ жизни, без тяжестей, напряжений и стрессов. Как это возможно, в нашем положении? Это мне, любителю спринта, путешествий, всевозможных гимнастик с резкими движениями, не чуждому алкоголю и сигаретам, стать испуганным тихоней? Нет уж, остекленевшего человека болезнь прикончит быстрее. Разумеется, похерил эти наставления, конечно, не сразу, без фанатизма, ведь ту энергию и здоровую беспечность, которая была тридцать лет назад, не вернуть, как ни старайся.  

     Неторопливо скосил бурьян электрическим триммером, занялся мелкими дамашними починками, жена по-прежнему занята цветочками. Почти ежедневно мониторим события на Донбассе – звоним друзьям, знакомым и мало знакомым, слушаем УКВ радио. Информация обнадеживает –  мятежники массово дезертируют, их неуклонно выдавливают из городов, бои на окраинах Луганска, освобожден Краматорск, взята Марьинка – пригород Донецка. Наполнились оптимизмом – к осени будем дома. Но, пришел «гуманитарный» коновой из России и все поменялось – мятежники начали контрнаступление, в результате захвачен Новоазовск, поражение на Саур-Могиле, Изваринский и Иловайский котлы. Оптимизм стал угасать, звоню приятелю в Донецк, как наиболее здравомыслящему. В обстоятельной беседе он рассеял остатки моего оптимизма: «Это быстро не кончится, рассчитывай на годы…». Я не желал этому верить, впал в глубокую меланхолию, перспектива зимовать угнетала, рушились все близкие и дальние планы. Удивительно, жена, боящаяся всего на свете, ожидающая от грядущего только неприятности быстрее справилась с унынием, назойливо стала долбить, что надо готовиться к зиме – купить теплую одежду (приехали то мы в футболочках) утеплять дом, баню, купить дров и т. д. Что ж, действительно надо.

     Со скрипом занялись деятельностью по утеплению дома. Соседи советуют – нужно утеплить потолок. Залез на чердак. А там… Ё… полился нескончаемый поток междометий ненормативной лексики – все пространство захламлено: банки, кастрюли, сундуки, ящики, старая обувь, мешки, тряпки, всевозможные инструменты, обломки мебели и обломки непонятно чего. Вдоль всего чердака лежала длиннющая лодка для академической гребли, странно, ведь ее уже не вытащить – окна на противоположных стенах чердака зарешечены намертво, а она длинной не менее шести метров. Естественно, все это покрыто толстым слоем пыли. Глаза боятся, но надо все как-то упорядочить. Стали разгребать. Четыре дня прошли в непрерывной работе, прежде чем образовалось что-то отдаленно похожее на порядок. Лето еще не кончилось, кровля раскалена, приходилось работать в настоящей сухой парилке, да еще в полусогнутом положении, постоянно набивая шишки – распрямиться можно было лишь под коньком крыши, передвигаться приходилось по балкам перекрытий – потолочные доски слишком тонкие. Еще неделя ушла, что б застелить пролеты между балок минеральной ватой и покрыть полиэтиленом.

     В первых числах сентября по ночам температура опускалась ниже нуля. Прощай грибной сезон. Опробовали печку, слава Богу, тяга хорошая, не коптит. Купили дрова – обрезки с лесопилки, они в два с лишним раза дешевле и, как позже выяснилось, толку от них более чем в два раза меньше. Зато не надо колоть, только пилить. Соседка дала старый затертый ковер, застелили пол в одной комнате, для другой комнаты купли палас.

     Правительство выделило допомогу беженцам – 884 гривны на человека в течение шести месяцев. Ну, думаю, к весне все закончится. Друзья, узнав о наших злоключениях, прислали деньги (сбросились бывшие коллеги).  Со случайной оказией из Донецка доставили наши ноутбуки, мне куртку и теплую кофту жене. Удрученность понемногу стала уступать оптимизму. Стали строить планы на ближайшее будущее. Перво-наперво установить Интернет. Простейшая задача в большом городе, в глубинке оказалась проблемой.  Обратился в офис Укртелекома,  изложил свое желание. Улыбчивая сотрудница прониклась моей заботой и поведала, как просто все решить: кабель на нашей улице давно проложен, надо всего лишь купить телефон, протянуть кусочек кабеля к дому, модем с роутером предоставляется бесплатно. Как все просто! Только договор должен заключать владелец дома, с документами на собственность… А владелец за тыщу километров и приехать из-за такого пустяка не сможет. Удрученный, бреду домой. Увидел рекламное объявление: Интернет, быстро дешево, удобно…

     Звоню по номеру из рекламного объявления, жизнерадостный голос убедил нас в правильности выбора, что мы будем счастливы, если купим у них антенну и модем, все остальное они берут на себя. Ждем. Фирма не спешила нас осчастливить целую неделю. Звоним. Вежливый голос извиняется, ссылается на какие-то нечаянно возникшие проблемы и обещает через день все уладить. Действительно, через день приехал мастер с антенной. Долго пытался поймать сигнал, вертели антенной даже на коньке крыши, результата нет. Мастер клятвенно пообещал позвонить на фирму и через день установят ретранслятор, а если мы позволим установить ретранслятор у себя во дворе, то будем иметь Интернет бесплатно. Мы вежливо отказались – ставьте в другом месте. Прошла неделя, мастер не позвонил. Резерв оптимизма исчерпан.

     Успех. Удача. Что это за категории? Успех, более-менее определено – известна сентенция: упорство и труд… А удача? – благоприятная комбинация звезд, какая-то яркая примета, награда за риск? Про звезды  и приметы судить не берусь, но вот решительных храбрецов, не привеченных удачей тьма, а обласканных единицы. Планируешь, наполняешься уверенностью, начинаешь действовать, вдруг, по воле удачи, неудачи или какой-то непознанной закономерности, обстоятельства резко меняются и действия натыкаются на непреодолимое препятствие. Где удача? Вероятно, ей помешали явиться, авансом переживаемые удовольствия от предчувствия успехов. Капризна эта дама, не жалует преждевременные восторги. Это по ее причуде мы не можем вернуться в Донецк к комфортной жизни, обречены на безыскусное существование в состоянии неопределенного ожидания.                                       

     И вот она, является, без предупреждения, встречаемая с недоверием. Звонок из Укртелекома: «Вышло постановление – беженцам разрешено подключаться к проводной сети Интернет на три месяца без всяких документов на жилье. Ожидайте бригаду монтажников». Действительно, на следующий день приехали монтажники. На глазок прикинули, сколько метров от столба с распределительной коробкой до нашего дома, их «глазок» определи 150 метров. Назвали сумму стоимости кабеля, монтажных работ плюс копка канавы. Мы поскучнели и медленно повернули в сторону дома. Тут они на перебой загалдели: «Подождите, подождите, здесь есть дом, хозяин которого отказался от Интернета, но кабель проложен, к нему можно подключится». Достали прибор, стали «прозванивать». Нашли. Оказалось на две трети ближе к нашему дому. Теплее. «Хорошо, копайте», - согласились мы. «Не, канаву должны копать вы, мы занимаемся только кабелем», - возразил бригадир. Канава глубиной 40 см, длинной около пятидесяти метров, а земля каменистая, да еще и прихвачена заморозками!? Бригадир заметил наши растерянные физиономии: «Вот телефон. У мужика есть трактор, он прокопает и закопает за полчаса». Звоним. Договорились на завтра, оговорили цену. Все. Бегу в магазин за телефоном. На витрине навороченные телефоны, цены четырехзначные. Продавец молодой парень проявил истинное участие, он заметил мою пришибленность и после немногословной беседы достал из-под прилавка простенький телефон по очень приемлемой цене.

      На следующий день приехал тракторист, следом команда кабельщиков. Как и обещано, канава прокопана за полчаса. Расплатился за канаву, уведомил тракториста, что закопаем сами, он уехал, наверное, недовольный… так не все же мне расстраиваться. Во дворе несколько метров прокопал я. Уложили кабель. У этих монтажников ни одного инструмента, даже ножа не оказалось. Пришлось разводку делать самому, благо, инструментов и материала в доме хватало – сверлить дыры, вбивать пробки, запаковывать открытую часть кабеля в короб, протягивать на чердаке. Бригадир, видя мое нарастающее раздражение, успокоил: он запишет всего двадцать метров кабеля, за которые нам придется заплатить Укртелекому. Обрадовал… Взял оговоренную сумму за укладку и «монтаж». Бригада отбыла.

      С утра собрался закапывать канаву. Ночью кабель кто-то пытался похитить, он был на половину вытащен, но, видимо у грабителей не оказалось ножа, кабель был цел (предупреждали же, что здесь обитают  в пустующих домах алкаши, бомжи, дезертиры, промышляющие кражами, так нет же – мою беспечность ничем не прошибешь). Уложил обратно. Канава сантиметров тридцать ширины, полметра глубины, длиной около пятидесяти метров. Решительно взял лопату, работа не пугала – в далекой юности, в стройотрядах приходилось заниматься этим от зари до зари. Ого! Ночью был мороз: мерзлые комья, спутанная проволока, какие-то железячки… Прошел час, взмок, запыхался, закопал метров пять. Вышла жена с лопатой, игнорируя мое предупреждение: «Завтра не встанешь…» - принялась закапывать с другой стороны. Пригрело солнышко, комья подтаяли, работа пошла веселей. К вечеру закончили. Утомились вдребезги.  

      С утра потянувшись, покряхтев, размявшись, звоню в офис:

- У нас все готово.

- Понимаете, модемов нет в наличии… - пауза.

- А когда будут?

- Неизвестно, на складе тоже нет, - выжидательное молчание.

- Хорошо. А где можно купить?

Мне объясняют, где находится магазинчик, где можно купить.

       Ускоренно завтракаю и бегу в магазинчик. Это недалеко от офиса. Крохотная комнатушка в бывшей гостинице. Скучающая продавщица покачала головой: «Модемов нет». На вопрос, когда будут, неопределенно пожимает плечами. Приехали! Бесцельно бреду, размышляя, как поеду в областной центр, совершенно незнакомый город, как буду искать магазины или радио рынок… Почему-то ноги принесли в офис, отыскал кабинет, где беседовал с приветливой сотрудницей и с порога бесцеремонно задал вопрос: можно ли купить модем с рук? Сотрудница улыбнулась наполовину, улыбка была другая – не как при первой встрече – менее жизнерадостная, с оттенком виноватости. Оказалось можно легко купить с рук совершенно новый модем. Договорились. На следующий день модем был у меня. Еще неделя проволочек (какие-то нелепые препятствия) и у нас появился Интернет. Слабенький, но плата в два раза дороже, чем в Донецке. Крохотная приятность – за кабель денег не взяли, не смотря на мои напоминания.   

      Жизнь налаживается, у жены появились ученики (еженедельно расклеивал объявления для желающих получить уроки изобразительного искусства) и, вот, сработало. Мне работы не нашлось. Что ж, домашней работы полно: утеплил двери, плотно запаковал выход на веранду, дощатую баню обернул, как куклу минеральной ватой, покрыл полиэтиленом. Тепла удалось добиться частично – сверху, до пояса, жарко, ниже холоднее и холоднее. Можно и попариться, скрючившись на полке, только ноги до полного блаженства не успевают нагреться. Пол бетонный, прямо на земле.

       Зима оказалась мягкой, даже для Украины: несколько солнечных морозных дней в январе (ниже двадцати градусов), несколько мокрых метелек, остальное сумеречные дни то со снег, то с дождь. Занудливый быт – с утра натаскать воды, затопить печку. Топить приходится два раза в день, при морозах в кухне-прихожей замерзает вода, в комнатах температура по утрам +8-12º, тогда топим непрерывно весь день. Тесно, неудобно, громадный стол занимает все пространство, на кухне двум человекам не разойтись. Живем на отшибе, в низине, в нашем переулке то непролазная грязь, то сугробы по колено (снегоочистители сюда не заезжают). Но особая «прелесть», когда нет электричества, (случается нередко) – ни еду приготовить, ни воды добыть – колодец без ворота, с электрическим насосом. Сельская тишина, только крики петухов да лай собак. В комнате вместо деревенских ходиков, как в старь, тикают часы на батарейках. Монотонное бытие. Досуг проводим за компьютерами.

       Заехала к нам журналистка из местной газеты, как раз супруга занималась с детьми, собственно визит был и приурочен к этому. Поспрашивала, пофотографировала детей, осмотрела жилье, просто поговорили. Через две недели вышла статья. Статья меня приятно удивила, не смотря на мое предвзятое отношение к журналистам. Простенькое изложение с фотографиями на газетный разворот, без вычурных метафор и затертых эпитетов, без упоров на страдание или хвалу – все в меру. Статья на украинской мове, читать было трудновато, но суть уловил.

     Устроили выставку детских рисунков в краеведческом музее, статья в местной газете. Становимся «знаменитыми». Ты ни о ком ничего не знаешь, о тебе знают больше чем ты сам о себе.

      Звонки из Донецка стали реже, и мы звоним не часто, информация однообразная, беспросветная. Раз случился забавный разговор. Звонит из Донецка знакомая:

- Привет.

- Привет.

- Ты где?

- В деревне. Приехал отдыхать, да вот, решил остаться, пока там все не успокоится... Как у вас? Не стреляют?

- Да уже тихо. Ой, неделю назад тут такое было! Нас бомбили фосфорными бомбами, я сама видела. Все небо в красных шарах, черным дымом занесло пол города.

- Что, самолеты бомбили? – Начинаю недоумевать.

- И самолеты тоже, - подтвердила она.

Продолжаю недоумевать – считал ее более-менее адекватной. Из других источников доносились сведения об артиллеристских перестрелках, но про авианалеты, фосфорные бомбы и массовые пожары ничего, молчали даже сетевые тролли. Тут до меня дошло – с чем имею дело. Заглядывал на сайты ДНР, читал статьи, смотрел видеоролики, был поражен невообразимой тупостью однообразной плакатной пропаганды, рассчитанной на совершенно недалеких людей, с короткими мыслями. Не знаю, как это называется (наверняка есть наукообразный термин) когда человек, живущий в условиях постоянного информационно-пропагандистского прессинга, утверждается в навязанных представлениях и уже не в состоянии принимать информацию, противоречащую его установкам, противится любым мыслям, грозящим поколебать его убежденность. Его кругозор сужается, фантазии возникают в соответствии с навязанным мировоззрением. В общем, все по Геббельсу – если человеку изо дня в день говорить свинья, свинья, то через два-три месяца он захрюкает.

      Дальше, она удивила сильнее.

- Чем ты там занимаешься? Я слышала, что ты на Западной Украине и вступил в правый сектор.

- ?!.. – Тут на меня напал кураж.

- Как чем? Распинаем мальчиков на глазах мам, насилуем эпилептических девочек, их матерей и бабушек таскаем на тросе за БТРом. Пытаем пленных ополченцев, заставляем их кричать: «Слава Украине», потом их вешаем или сжигаем живьем… Что рассказывать? Ты ведь знаешь, чем занимается Правый сектор, - в трубке хихиканье.

- Я серьезно.

- И я серьезно. Ты же рассказала про фосфорные бомбы и черный дым. Знаешь, как горит фосфор?..  Я начал было объяснять, как устроена фосфорная бомба, но вовремя прервался, посчитав это бессмысленным, да и жалко ее стало. Оба охотно перешли к другим темам.

      Весна, теплее с каждым днем. Жена загорелась идеей огорода. Ну, если ей что-то втемяшиться – контраргументы, не принимаются. Уговорила хозяйку разрешить раскопать часть участка под огород. Всего шесть грядочек, за то свежая зелень и овощи. И вот, вместо рыбалки, копаю целину, размечаю, огораживаю грядки, завожу навоз и выполняю прочие указания. Специалисты мы в огородничестве никакие. Жена еще что-то знает, как растить цветочки, я и в цветочках полный ноль. Вся информация, консультации из Интернета и советы соседей. Но это все жена, со своей неуемной стремительностью, у меня желания нет, соответственно и права голоса – я вместо трактора. Однако, к началу лета уже была зелень и первые редиски. Награда за труд, близкий к каторжному.

      Летом бытие стало более насыщенным. Приехали хозяева, у них здесь много знакомых и друзей. Оказывается в этом поселке бывало и проживало много знаменитостей, еще с ХIХ-го века. Да и сейчас здесь есть дачи известных людей из Москвы, Петербурга, Киева – артистов, режиссеров, писателей, художников. В поселке появилось много отдыхающих – родственники ныне именитых людей и потомки прошлых знаменитостей. Концерты, вернисажи. Короткие знакомства, занимательное общение. Глубже окунуться в среду беспечных отдыхающих мешали хозяйственные работы – огород и цветочки надо поливать каждый день. Стали дружить виртуально.

       Год оказался урожайным – много огурцов, небольшие ровненькие, вкусные, много кабачков. Яблок море, но тут мы ни причем, яблони растут сами по себе. А вот помидоры и перцы не уродились, за все лето десятка два помидор не больше шарика для настольного тенниса и столько же небольших кривых болгарских перчиков – реакция на нашу аграрную неопытность. Конец лета и начало осени был посвящен консервированию, готовили на зиму. Рецепты из Интернета, что-то получилось хорошо, что-то не очень, а что-то пришлось выбросить. Наибольший успех выпал на яблочный конфитюр по моему незатейливому рецепту – просто очищенные от кожуры тертые яблоки вареные в сахаре с добавлением кусочков лимона. Все угощаемые, восторженно оценивали вкусовые качества.

       Весь сентябрь была засуха, грибов опять нет. Рыбалка была неудачной, маленьких рыбок отпускаю, большие не ловились. И все-таки одна маленькая рыбацкая история приключилась. Начало октября, утренняя тишина, порывы холодного ветра, солнце, на небе ни облачка. Бреду вдоль реки, с приглушенной надеждой забрасываю спиннингом силиконовую рыбку, надетую на крючок. За поселковой ГЭС пляж, тут река образует большую бакалду. Вода прозрачная. Рассматриваю дно на песчаной отмели, летом тут кишела масса мальков, сейчас пустота, только редкие валуны, обросшие тиной. Внимание привлек продолговатый камень метрах в полутора от кромки воды, присмотрелся – сом, усы развеваются по течению. Подивился такой картине, дураку понятно, что его не поймать. И все-таки забрасываю свою рыбку, медленно кручу катушку, наводя наживку сому на морду. Свинцовый шарик у основания рыбки ударяет его по морде, он резко дернулся, шумно плесканул хвостом и ушел за большой валун в глубину. По человеческим понятиям сом задремал на прогретой солнышком отмели и тут какая-то дрянь больно бьет в челюсть. Как тут не испугаться? Однако, я проявил настырность – забросил свою наживку приблизительно туда, куда нырнул сом. Не поверил себе – он хапнул, удилище круто изогнулось, задрожало, я ощутил мощное сопротивление, азарт заклинил дыхание, забыв все приемы вываживания, тупо кручу катушку. Последний рывок и сом трепыхается на песке. Из меня вырвался победный вопль. Собственно это был не сом, а сомик около двух килограммов. И все-таки добыча. Два дня ели рыбный суп.

       Вторая зима оказалась суровее, зато и короче – началась позднее и закончилась раньше. Живем. Жизнь – полоса черная, полоса белая, но в нашем положении жизнь серая с чередованием чуть светлых и более темных оттенков. В поселке открыли художественную школу, у жены остался один ученик, мало коммуникабельный мальчик. Зато я подвизался везти театральную студию в гимназии, бесплатно, ради творческой деятельности, чтобы не закиснуть. Опыт педагогический нулевой, а дети достались, входящие в пубертатный период. Несмотря на то, что меня в гимназию пригласили, отзывчивости я почти не встретил, кажется, даже наоборот ощутил какое-то скрытое противодействие. Поселок полностью украиноязычный, преподавание, концерты и спектакли только на украинской мове. А тут какой-то москаль, почти не понимающий мову, пытается учить на русском языке. Впрочем, это мои оправдательные домыслы. В общем, почти готовый спектакль поставить не удалось, от дальнейшей деятельности я отказался.

       Продолжаем жить. Зима кончилась. Весенние работы по благоустройству двора: пилим деревья, постригаем кусты, сажаем цветочки, сделали дополнительные цветочные клумбы, косим, огородные хлопоты. Реже предаюсь рефлексиям, тупо, без умственного напряжения, занимаюсь крестьянским трудом. Ностальгия по удобной донецкой квартире, по кафельному раю приутихла, из-за отсутствия видимых перспектив, амбициозные планы выродились в нечеткие иллюзорные мечтания. Наступает смирение, покорность обстоятельствам.           

Послесловие.       

        Я русский во многих поколениях. Всегда болел за Россию, не за советскую империю (та ребяческая болезнь постепенно прошла еще в молодости) болел за престиж нации. Под нацией понимал все народы России, впитавшие русскую культуру. Союз развалился. Естественное историческое явление, поскольку система, основанная на лжи, не может существовать вечно. Распад СССР вызвал мешанину чувств: удовлетворение, досада, надежда... Не возникло ни малейшего сожаления по рухнувшему монстру, поскольку давно пришел к выводу, что так государство существовать не может: по команде экономика, по указу общественная жизнь, плакатная пропаганда, навязывание мнения по всем вопросам и пр. Опасение вызывала репутация России и русских в мире, ведь смена формации всегда сопровождается неустроенностью, смутой. Как Россия выберется из этой ситуации? В то же время надеялся, даже был уверен, что в России победит здравомыслие, в парламенте будет большинство адекватных депутатов,  утвердится человеколюбивая партия, постепенно смута будет преодолена, люди станут открытыми, доброжелательными и страна пойдет по благоразумному пути.

       Казалось, Россия уже переболела всеми детскими болезнями цивилизации, как вдруг случился рецидив. Да еще какой! Ползуче возрождается тоталитаризм, нетерпимость к иному мнению, жесткое неприятие оппозиции, вплоть до политических убийств, грубая пропаганда, густо сдобренная ложью, культивируется шовинизм, топорно замаскированный под патриотизм, спровоцированы кровавые конфликты на Кавказе, на Украине. Авторитет России в мире падает, друзей практически не осталось, немногие союзники сами политически не здоровы. Короче, необольшевизм на марше.

         Нет надобности говорить, чем это кончится – в истории цивилизации полно отчетливых аналогий. Только вот, какова будет цена?..

         Дай Бог, чтобы это плавно разрядилось.