стихийные бедствия” как социальная машина потлача

Интересно наблюдать, как переплавляются в антропологически-адекватные схемы карго и потлача даже стихийные бедствия. Последние события дают богатый материал для таких наблюдений.

Особенно понравилось мне про асфальтовую дорогу к сгоревшим вигвамам. Это полностью деконструирует стандартную медиа-схему европейского типа “руководитель посещает место бедствия” в схему “вождь приносит потлач Богам”. Достаточно элегантно. То, с каким азартом Аббадон непрерывно повторял, что все сгорело, и спасать больше нечего – вписано именно в этот контекст. Асфальтовая дорога к пожарищу переводит пожарище из разряда атеистических “стихийных бедствий” в разряд мультипликации потлача, автоматически вписывая само сгоревшее имущество в жест потлча, принесенного аборигенами под руководством вождя разгневанным богам (модернизации?). Пожар через машину МЧС превращается в солидарный праздник потлача, что, кстати, заставляет более внимательно обдумать антропологическую природу данного института. “Чрезвычайные ситуации”, собственно, вписываются через кодирующую машину МЧС в мир потлача, в праздник ритуального уничтожения даров.

асфальтовая дорога подчеркивает однозначный смысл именно такого истолкования ритуализации происходящего.

Т.е. кодирующая машина российской социальности работает как непрерывная перекодировка импортируемого карго и схем регулируемых этим импортом “первичных данных восприятия” в систему, функционурующую по законам и ритуалам экономии дара.

наглядный пример такой перекодировки: вписывание в схему дар-контрдар нынешнего “стихийного бедствия”. Его необходимо перетолковать как племнной потлач Вождю, на который вождь отвечает контр-даром “жилья всем погорельцам”, т.е. всем, кто участвовал в принесении потлача Вождю. Этот жест ретроспективно вводит “стихийное бедствие” в систему экономии дара. Так работает вся система коммуникации вождя с аборигенами, это однозначно система дар-контрдар. Праздник потлача – это необходимый замыкающий/трансгрессирующий все экономию дара ее центральный ритуал, а перекодирование в потлач природных катастроф – наиболее яркий “кейс” всего функционирования системы. Кстати, медиализация молебнов о дожде и постов за дождь – вписано в эту же перекодировку, как нейтрализация представления о “стихийном” характере масштабных бедствий и создание представления об активном участии аборигенов в производимом уничтожении имущества. НО впринципе так устроен любой акт коммуникации вождя с аборигенами (см.

яркий кейс мультипликации морских свинок, который я комментировал ранее подробно в этом ЖЖ)

Разумеется, потлач в этой антропологической системе не сводится к “стихийным бедствиям”, а затрагивает любой акт обмена дар/контрдар, но прежде всего, конечно, неотмысливаем от любого “государственного” (т.е. реализуемого институтом вождя) действия. Уничтожение имущества, короче говоря, необходимый элемент российской системы управления аборигенами, а будет ли оно уничтожено просредством “коррупционной составляющей” или напрямую (к примеру, запуском спутников глонасс или там сколковскими проектами) – это уже, видимо, вторичный вопрос разделения в структуре капитала, функционирующего (рассеиваемого) по законам экономии обмена дарами.

Корупция, кстати, – это особая система обмена дарами в этом типе управления, ибо она, конечно, предполагает контр-дар от принимающих дары вождя (лояльность – следствие такого обмена), и функционирует в целом как расширенная система производства потлача ( в рамках которой чиновники также произвводят проекты по уничтожению имущества племени). Это объясняет огромное место роскоши в этой экономии (все эти мегачасы, частные самолеты, супервигвамы и т.п.). Роскошь – часть ритуала потлача в рамках контр-дара, отвечающего на “коррупционный” дар вождя. Т.е. кражей это описывать абсолютно ошибочно, в этой системе вообще не бывает воровства (или оно должно быть более тщательно определено как разрыв в системе обмена дар/контрдар, в экономии даров тоже существует понятие воровства, но конструируется оно иначе, чем в системе “кумуляции капиталов”), акт спизживания – акт “возвращения даров” в систему их циркуляции.

Т.о. сразу видно, насколько неадекватны любые попытки ввести эту социально-экономическую систему в узкие рамки “эквивалентного обмена”. ПОпытка, предпринятая Корнаи, остроумна, как остроумна птолемеевская система астрономии, но суть происходящего от нее ускользает, отсюда непрерывное нарастание “погрешностей”. Роговская попытка актуализировать теорию Корнаи применительно к праву показывает, как шатка основа самого корнаивского посыла удержать описание социализма в рамках экономии аккумуляции капиталов (об этом надо специально написать). Основа этой системы – чистая трата, и, соостветственно,весь импорт социальных технологий и обслуживающая этот карго-процесс система права должны интерпретироваться через экономию обмена дарами и чистую трату (потлач) как ее фундаментальный элемент.