Немного об американском Голодоморе начала 30-х годов (повтор)

Прочитав роман американского писателя Джона Стейнбека «Гроздья гнева», я убедился в том, что разговоры о голодовке в США в начале тридцатых годов прошлого столетия, это не просто слова, а неопровержимый факт, тщательно замалчиваемый американскими властями.

Можно спорить о масштабах того голода и количестве его жертв, но только не о том была такая трагедия в истории США или нет – ОДНОЗНАЧНО БЫЛА. Кстати, в самом романе упоминается несколько раз цифра в 300 тысяч бездомных безработных только из штата Оклахома и его окрестностей, которые толпами хлынули на восток и запад страны (в частности, в Калифорнию) в поисках работы.

Роман оставил очень гнетущее впечатление: с одной стороны государство пыталось хоть как-нибудь помочь оставшимся без средств существования людям, а с другой стороны, эти несчастные подверглись безжалостной эксплуатацией своими же согражданами.

Начинается с того, что во времена Великой депрессии становится невыгодно сдавать землю в аренду фермерам, и их попросту сгоняют с арендованных участков при помощи тракторов, ломая жилища и распахивая занимаемые ими участки.

Люди вынуждены были продавать за бесценок годами нажитое имущество перекупщикам, которые занижали стоимость в десятки раз, понимая, что оставшимся без работы людям некуда податься, и они вынуждены будут согласиться на предлагаемые грабительские условия.

В романе звучит такая характерная фраза ограбленных людей в адрес безжалостных перекупщиков: «Не забывайте, что вы покупаете имущество в придачу с нашей ненавистью!»

Пострадавшие от американского голодомора или Великой депрессии по штатовскому определению

Люди едут за две тысячи миль в «сказочную» Калифорнию в надежде обрести там покой и достаток. В дороге хоронят умерших родственников, не выдержавших лишений, не отходя далеко от трассы, голодают, впадают в отчаяние. Самых стойких беда сплачивает ещё больше, а слабые бросают свои семьи на произвол судьбы, пытаясь спастись в одиночку.

Добравшись же до пункта назначения, люди в ужасе понимают, что их сюда приглашали не для того, чтобы дать хорошо оплачиваемую работу, а для рабской эксплуатации практически за даром. Наниматели старались привлечь как можно больше людей на сезонные работы, обещая оплату в 35 центов в час, но когда приезжало людей в несколько раз больше, чем необходимо, оплата уменьшалась до 15-20 центов: многие отказывались работать за даром, но те, кому грозила голодная смерть, вынуждены были соглашаться на такие условия.

Ещё один метод работодателей меня поразил: новые люди принимались на работу ежедневно до самого окончания работ. В романе описывается эпизод, когда работодатель, наняв людей для сбора апельсинов значительно больше, чем нужно, вынуждал их драться за каждое дерево на плантации...

Что меня поразило в романе, так это методы, при помощи которых «успокаивали» тех, кто от отчаянья готов был бунтовать. Если отчаявшийся человек выражал своё недовольство по любому вопросу, то сразу записывался в «красные» и попадал на несколько месяцев в тюрьму.

Оказывается, что у американских полицейских существовал своеобразный план на арестованных: на содержание каждого задержанного выделялась определённая сумма в сутки. Поэтому стражи порядка старались арестовать как можно больше людей, а затем, тратя ни их содержание минимум денег (лишь бы не умерли от голода), разницу присваивали себе.

Все беженцы знали об этом и старались всеми способами избегать конфликтов с полицией, но те, видя такое положение дел, устраивали провокации, нанимая для этих целей тех беженцев, которые уже голодали длительное время.

Многие из моих ровесников должны помнить нашумевший в наше время американский фильм «Новые центурионы» (который, кстати, очень далёк по своему содержанию от драматизма, показанного в одноимённом романе Джозефа Уэмбо, по которому был снят), в одном из эпизодов которого опытный полицейский (поляк по национальности) делится опытом со своим молодым напарником (мексиканцем): если на тебя набрасываются с кулаками – без разговора пускай в ход дубинку; если используют какой-нибудь предмет, вроде палки, или нож – не задумываясь, применяй оружие.

Применение оружия полицейскими в США – это своеобразный стиль американской жизни, который остаётся актуальным до наших дней: одних только негров в сегодняшней Америке убивают, в среднем, по одному человеку в сутки. А в тридцатые годы прошлого века американская полиция в буквальном смысле отстреливала неугодных ей людей…

Местное население относилось к голодным беженцам враждебно, называя их презрительно «оки» и старалось сразу же, после окончания сезонных работ, любыми средствами выжить их со своей территории куда-нибудь подальше. С этой целью устраивались различные провокации (драки, например), а если это не помогало, то ночью палаточные лагеря поджигались…

В правительственных лагерях к беженцам относились по-человечески. Поэтому местные власти старались любыми средствами ликвидировать их на своей территории, обвиняя живущих там людей в распространении «красных» идей. Они рассуждали так: «скот» (беженцы) должен себя постоянно чувствовать скотом, а если «скот» почувствует человеческое отношение, то будет везде требовать такого же к себе отношения…

Роман заканчивается символичным эпизодом: у одной из беженок рождается мёртвый ребёнок, но вместо того, чтобы похоронить его, один из её родственников бросает его в воду со словами: «Плыви. Пусть все, глядя на твой трупик, узнают, как мы подыхаем с голоду!»

Существует одноимённый фильм, снятый по роману Стейнбека, но киношная история настолько разнится с тем, что написано в романе, что даже в Советском Союзе не решились покупать его для проката, потому что герои фильма, «голливудские нищие беженцы», жили в значительно лучших условиях, чем советские люди в аналогичное время…