Когда недоговоренность хуже лжи

Информационный повод, в общем, кажется мелким. И казалось бы, что и писать об этом не стоит. Еще одна страничка тяжбы вокруг ЮКОСа. Дело-то давнее. Да, и ЮКОСа никакого уже давно нет. Впрочем, это как сказать: ЮКОСа-то нет, а долг государства в 50 миллиардов и не рублей этому несуществующего ЮКОСу есть. Отдавать же эти деньги чиновникам очень не хочется. Да дело и не в "не хочется" даже (какая им в конце концов разница, ведь не свои же) – просто им приказали не отдавать.

Государство наше большое и не брезгливое ни капельки. Держать заложников для него – самое естественное занятие. А играть законом, прощая своим страшные преступления и убивая чужих просто так – так это вообще повседневное занятие. И естественно, стараясь штраф за ЮКОС не платить (сумма-то немаленькая, да и люди не одобрят), ни перед какими уловками государство не остановится. Отсюда и все эти обвинения Ходорковскому: и в убийстве, и в незаконности приобретения ЮКОСа. Их еще больше будет. Обычная практика гопников.

В общем, об этом и говорить не стоило бы. Какая там законность! У нас все делается согласно закону юридическому и противно закону человеческому (или божьему, если хотите). Все крупные состояния созданы таким путем. А как иначе, когда и пишут законы, а главное, применяют их бенефициары этих самых законов? О чем тут вообще говорить? Законность, торжество правосудия – это не про нас.

Но говорить всё же кое о чем можно и нужно. Например, о заявлениях Ходорковского в связи со всеми этими делами.

Ходорковский ведь не какой-то хрен с горы. Он – лицо, которого люди протеста слушают внимательно. К тому же, он протест в какой-то степени и финансирует. Там фонд, сям фонд. Приличные люди (а они, как вы сами понимаете, чаще всего безденежны) поневоле мечтают от этих фондов что-то получить. Не для себя, конечно – в основном, для тех, кто в тюрьмах. А тут и начинается – кто девушку ужинает...   

Так что писать об этом нужно. И тем нужнее, чем более правдивоподобно звучат сами заявления. Поэтому-то последнее меня и заинтересовало особенно. Потому что в нем зазвучали новые нотки. Даже не нотки, а нотка. Что покупка ЮКОСа была несправедливой.

Ого! Раньше я таких признаний от владельцев ЮКОСа не слышал. Да и ни от каких других владельцев не слышал. И если бы за этим признанием последовал бы рассказ о том, как и на что тратилась прибыль от этой несправедливой сделки и каким образом эта прибыль будет тратиться дальше, то можно было бы считать, что Михаил Борисович сделал большой шаг вперед.

У нас с этим вопросом вообще большая путанница. Противники бандитской приватизации настаивают или на реприватизации, приватизации небандитской, либо на национализации. И то, и другое не выход: приватизация небандитской быть не может, а в наших условиях особенно. Национализация же разворовыванию может стать помехой только при жестком государственном терроре. Иначе госдиректора будут разворовывать свои компании не хуже, чем частные владельцы прячут свою прибыль. Примеры у вас перед глазами.

Выход здесь в другой плоскости – в ограничении права собственности (или даже в пересмотре самого понятия "собственность") и в требовании распоряжаться доходами определенным образом: тратя их не на себя, а на общество.

Так, что в том, что Ходорковский прибрал к рукам плохо лежавший ЮКОС (а что тогда лежало хорошо), ничего дурного нет. Чего валяться бесхозной вещи? А вот то, как он приобретенным активом распорядился – здесь как раз есть очень большие вопосы. Естественно, вместо фамилии "Ходорковский" можно подставить фамилии десятков допутинских и путинских миллиардеров.

И в этой связи "я купил, как все прочие (особенно пикантно здесь звучит это "как все прочие" – как будто речь идет о покупке садового участка), по тогдашним законам" никакого отношения к сути дела не имеет. От того, что всё было сделано по закону, дело это не становится ничуть чище – как не становится лучше посадка Ходорковского, осуществленная тоже по закону. Была ли она по закону или не по закону – в ее оценке ничего не меняет. То же и с приватизацией.

И еще меньше отношения к делу имеет, что ЮКОС под моим руководством расцвел и мои три процента от прироста – моя законная косточка. Говорить о вознаграждении менеджеру есть смысл только в случае трудового контракта с владельцем. В данном случае – с обществом. Контракта (неписанного, конечно, про писанный и говорить нечего) не было. Санкции общество на эту сделку не давало. Так что адекватность размера вознаграждения здесь обсуждать не приходится. Тем более, что тут возникают вопросы о процентах, доставшихся остальным менеджерам: Невзлину, Лебедеву и другим – тем, кого следователи называли "организованной группой".  

Говорить имело бы смысл о том, на что пошли все деньги ЮКОСа. Если, конечно, набраться смелости вообще на эту тему говорить. А набраться ее придется. Просто потому, что без этого в публичном пространстве делать нечего.  

Еще раз – всё, о чем я пишу, относится, конечно, не только к Ходорковскому. Из сколько-нибудь раскрученных имен протеста очень редко можно встретить кого-то без скелета в шкафу. Кто-то отметился сотрудничеством с властью, кто-то побушевал в бизнесе, кто-то понаписал-понаговорил такого, чего сегодня не повторил бы. Конечно, преобразившись (кто "преобразившись" в кавычках, а кто и без кавычек, действительно преобразившись) сегодня, они рассчитывают на симпатии молодежи, мало интересующейся историей вообще и их личной историей в частности, и на симпатии людей в возрасте, но забывчивых.

Но это не мудрый подход. Не говоря о том, что они подставляются политическим противникам, знакомых с их досье и только и ждущих команды открыть грязевой душ, и сторонники их, во всяком случае, значительная часть их сторонников, не такие уж круглые дураки, чтобы не задаваться вопросами, а что ты говорил тогда-то или что ты делал тогда-то. Не вычистив свои шкафы, наши вожди более чем уязвимы.

А вместе с ними – и мы. В той мере, в какой высказываем им поддержку. Так что это не только их личное дело. Это наше общее дело. И полумерами, полусловами в этом деле ни им, ни нам не обойтись.