То ли очередь за славой, то ли похоронный ход…

В причитаниях «по Боре» нет ничего святого, благородного, возвышенного.

Малый народ несёт на «Немцов мост» плюшевых мишек и купленные у подсуетившегося Каца цветы – потому что именно это капище попадёт в объективы глобальных СМИ вместо забытой всеми могилы, а гвоздичка станет ещё одним «гвоздём в крышку гроба режима».

Он разглагольствует о свободе, но это не свобода родной страны, не независимость её граждан, а частное, сугубо личное освобождение от любых обязанностей в отношении ненавидимого им государства – презренно-пошлое стремление мещанина, чуждое воину и аристократу.

Малый народ презирает «ватников» за «рабство» – он, раб своей корпорации, ипотеки, моды из журнала, сектантского мнения собственной тусовки, раз в день пропесочивающей отступников на партсобраниях!

Он восторгается «небратьями» за то, что те, развалив своё государство, стали «почти что Европой», – но единственной его «европейской» мечтой является желание поскорее свалить на Запад, тушкой или чучелом, или жить тут на западные гранты.

Он судачит об идеалах, но сам всюду говорит лишь о колбасе, о жрачке, в любых её видах и вариациях, от хамона до «куриных шкурок», лишь бы покушенькать вкусно, набить вдосталь брюхо, и всё ему мало, и хочется ещё.

Малый народ требует кары «немцовским палачам» – но воротит нос от вида разбомбленного Донбасса и смакует кадры сожжённого Дома профсоюзов, втайне мечтая повторить то же самое в Крыму, Донецке, а затем и в Москве, в трёх шагах от места своего паломничества.

Сейчас он ополчился на Кадырова и «чеченских убийц» – но сам всю Первую чеченскую рукоплескал «ичкерийским повстанцам», стрелял в спину собственной армии, не замечал геноцида русских, оправдывал отрезанные головы солдат, целовался в десны с детоубийцами.

Он обожает сорить примерами «поступков цивилизованных держав» и ластиться к сильным мира сего. Но в том редком случае, когда Россия повела себя сильно, по неписаным правилам современной цивилизации – в Крыму, в День Вежливых людей – малый народ осёкся, сник, засунул язык в задницы и принялся горевать, расправив плечи лишь на проукраинском «марше мира».

Денис Тукмаков