Приговор с «прицепом» на будущее

На минувшей неделе мы получили решение Рассказовского районного суда Тамбовской области — на тему, что высокий суд думает о президентских поправках в УК, вступивших в законную силу 7 апреля сего года. Решение ожидаемое, вкратце так: высокий суд знает о поправках, но плевать на них хотел. Число, подпись.

К сожалению, это именно то, о чем в течение нескольких месяцев говорят депутаты из «Единой России», активно обсуждавшие и голосовавшие за поправки: дескать, мы по инициативе президента Медведева обсудили и приняли либеральные поправки, собираемся дальше действовать в том же направлении, проблема только в том, что «товарищи на местах» и в грош не ставят и нас лично, и президента, и поправки игнорируют.

Кто в этом виноват, вопрос отдельный: тут, как в старом анекдоте, когда через 5 лет после зажигательного выступления депутата Вани с вопросом: «Куда делась икра?» — на ту же трибуну поднимается его жена Маня с вопросом: «Меня не интересует, куда делась икра, мне интересно, где мой муж Иван?» Я, конечно, коварно используя служебное положение, схожу в Госдуму с этим простым и естественным вопросом про мужа и добьюсь применения к нему духа, буквы и смысла либеральных поправок в УК, но хотелось бы, чтобы заработал механизм по всей стране, а не только в рамках Рассказовского района Тамбовской области.

То, что судья М.А. Гурова с участием помощника межрайонного прокурора Н.В. Морозова сотворили с приговором моего мужа — по его же заявлению — это безобразие творится по всей стране, где простые судьи обладают двумя ключевыми качествами: во-первых, некомпетентностью и неграмотностью (в том числе на уровне орфографии, что давно привычно) и, во-вторых, страхом перед сложившейся практикой: судья боится кого-то отпускать или снижать срок, даже если закон этого напрямую требует.

Вот подробности про наш случай. Мы (в смысле мой муж, предприниматель Алексей Козлов, я все время говорю «мы», потому как некоторые вещи неразделимы) получили 8 лет лишения свободы по приговору Пресненского суда г. Москвы. Речь шла о рейдерском захвате собственности (акций) моего мужа, заказчик — сенатор со скандальной рейдерской репутацией. Заказчик задолго до суда сообщил всем, включая нашего адвоката, что мой муж получит 8 лет, потому что он, заказчик, так договорился, а судье он дал подачку в виде повышения по службе. Я тогда была еще неопытной женой арестанта и не верила, что такое возможно, хотя журналистского опыта должно бы хватить, чтобы поверить. В итоге действительно дали 8 лет (по ст. 159, ч. 4 «Мошенничество» и прицепом, как водилось еще полтора года назад, дали ст.

174 «Легализация», но не напрямую, а через ст. 30 «Покушение на легализацию»). А пресненский судья Олег Гайдар отправился на повышение, в Мосгорсуд. С тех пор времена несколько изменились: история стала публичной, заказчик увяз в собственных дрязгах, а муж получил звание лучшего русскоязычного блогера по версии Deutsche Welle. В связи с публичностью решились многие проблемы (поначалу сильно обострившись) в тюрьме и на зоне, а вот сериал с судами у нас начинается только сейчас.

В апреле, как всем известно, вступили в силу поправки, которые напрямую нас касаются. Пока не затронута ст. 159 (хотя поправки в нее активно обсуждаются, я бываю на разнообразных слушаниях и тщательно отслеживаю процесс), а вот по ст. 174 у нас — по закону — все изменилось. Теперь ст. 174 не может идти «прицепом», как она идет у нас и еще в тысячах дел: теперь преступление считается законченным, если следствие доказало такое дело (соответственно, «покушение» не считается), в новой редакции «легализация» — это отдельный вид преступления. Поправки, кстати, имеют обратную силу, и эту статью с нас надо снимать. По старому закону легализацией считалась практически любая сделка, в том числе уплата налогов, в новой редакции — только сделки, которые совершались с целью придания правомерного вида владению. Наша прекрасная рассказовская судья Гурова признала, что наша сделка была задумана (но не осуществлена вообще-то) с предпринимательской целью, то есть, исходя из новой редакции, законно. Тем не менее судья не только не исключила эту статью из нашего приговора (что вообще-то заставляет задуматься о законности действий судьи), а сделала приговор жестче — на что не имела права. У нас по старому приговору была нижняя граница срока по этой статье (было от 4 до 8 лет, дали 5). А по новому, рассказовскому, — мы получили верхнюю границу! То есть три четверти срока от максимального наказания. То есть по вступившим в силу президентским поправкам в трактовке райсуда либерализация наказаний в отношении предпринимателей не улучшает, а ухудшает их положение. Зашибись, если не сказать жестче.

Когда я рассказала эту историю Евгению Григорьевичу Ясину, он очень точно заметил: «Деточка, ты же знаешь, что во всем мире существуют две системы права: континентальная (статутная, романо-германская) и прецедентная (англо-саксонская). И только в России существует третья — толковательная».

P.S. Кстати, гражданин судья Гурова. Верните нам оригинал приговора, вы забыли. А это еще одно нарушение, тут уж и толкований быть не может. Или в стране с бумагой напряженка?