БЕЗОБРАЗИЕ:без образа нет образования.

В нашей стране сегодня много вещей совершенно не в порядке. И это легко понять, поскольку мы давно уже живем в переходном состоянии: переход от чего мы знаем, а вот к чему именно- мы все не очень-то и ясно представляем. Более того, одна часть общества хочет перейти к одному, а другая к совершенно к другому. Большинство же и вовсе растеряно. В ситуации, когда одни принципы и нормы разрушены, а другие еще не утвердились- хуже всего приходится образовательной сфере. С предельной остротой в современной России стоит именно проблема образования.

Процесс образования является важнейшей инстанцией в деле связи поколений. Через образование предшествующие поколения передают свои знания, свой опыт и свои ценности потомкам. Люди, получающие образование, обретают не только навыки поведения во взрослой жизни, нюансы профессии и основы технических знаний. Самое главное, что им передается – это дух культуры, историческую и социальную идентичность, делающую нас тем, что мы есть.

Слово «образование» происходит от слова «образ»- это и есть то, что передается в процессе образования. Конечно, этот образ не является застывшим, он развивается, обогащается и подчас существенно, но главное остается в нем неизменным. Каждая страна в каждый исторический период имеет представление об этом образе- о его структуре, о его наполнении, об истории его происхождения и становления. Без образа нет образования.

В современной России положение с образованием является катастрофическим не только потому, что на него выделается не достаточно средств, и не потому, что выпускникам ВУЗов и других учебных заведений трудно устроиться по специальности или в связи с тем, что единый государственный экзамен заведомо огрубляет оценку имеющихся знаний абитуриента. Все это было бы лишь техническими вопросами, если бы все в порядке было с образом и поколение современных преподавателей имело бы ясное представление о том образе, который им надлежит транслировать дальше.

Но именно этого образа и нет: преподаватель в современной России может передать технические знания, навыки, эрудицию. Однако цельной картины мира, мировоззрения, идеологии (в конце концов) не хватает патологически. И это грозит стать серьезнейшей проблемой, стоящей перед нашим обществом.

В советское время образование строилось на ясных идеологических принципах. В процессе образования человек чисто теоретически получал ответы на все основные мировоззренческие вопросы. Люди твердо знали основные этапы национальной истории, учились расставлять знаки и давать оценки ее различным этапам.

Образование формировало гражданское самосознание советского человека, давало ему систему ориентиров и кодов, позволяющих расшифровать при необходимости неоднозначную ситуацию, с которой человек сталкивался в сфере знаний, культуры или ценностных исканий.

Конечно, тоталитарная система оставляла не много пространства для личной интерпретации, сковывая тем самым творческое развитие и абсолютизируя ряд пунктов, которые были явно спорными или необоснованными. Это был ее минус. Но в целом она позволяла каждому образованному человеку иметь ясную систему координат в жизни, усваивать и передавать дальше вполне четкий и осознанный культурный код.

Именно при советском строе сформировался профессорско-преподавательского состава, который составляет сегодня основу образовательной системы России. И хотят они этого или не хотят, все они остаются заложниками такой подготовки – как в основных установках, так и в отдельных деталях. Ничего другого они даже чисто теоретически и сделать не могут.

И именно такое положение вещей как раз и порождает проблему. В начале 90-х мы категорически отказались от марксизма-ленинизма как идеологического основания нашего общества, отбросив его установки и в глобальных вопросах и в частностях. Следовательно, образовательная сфера стала нуждаться в новом образе. В обществе был взят курс на деидеологизацию.

Процесс деидеологизации с начала 90-х был направлен в сторону отрицания и реформы образования стремились отбросить все советское, скорее освободиться от наследия «тоталитарного прошлого». И тут дали о себе знать первые проблемы: разрушение лишь расширяет вакуум, а сам процесс образования является созидательным актом по определению.

В этот период, под эгидой деидеологизации образовательной сфере начался процесс перехода от советской идеологии к противоположной – к буржуазно-демократической идеологии. В этом состояла хитрость реформаторов – под маркой деидеологизации нас вовлекали – без нашего, впрочем, согласия и без четкой формулировки проблемы – в новую идеологию.

Реформы образования 90-х годов прошлого века имели цель заменить советский социалистический образ на образ, заимствованный из западного общества. Вместо социалистического коллективизма предлагался капиталистический индивидуализм. Вместо обязательного материализма, безразличное отношение к проблеме духа и материи.

Однако, несмотря на всеобщую растерянность очень многие работники высшей школы, сталкиваясь с западным образом, который отныне надлежало прививать подрастающему поколению, с возмущением обнаружили его полное несоответствие не только советскому багажу знаний, но и самой национальной психологии. Когда жесткость марксистской цензуры спала, многие заново открыли для себя образ прежней, досоветской России и для многих этот образ оказался куда более привлекательным, нежели западная рыночно-демократическая либерально-индивидуалистическая модель.

Внедрение западного образа стимулировалось образовательными инициативами зарубежных фондов, особенно фонда Сороса, которые издавали миллионными тиражами пособия, где вся русская история, культура и политическая философия представала одним сплошным недоразумением, варварством и рабством.

Однако, если с марксизмом многие были готовы расстаться, то с Россией и нашей национальной историей связи оказались существенно глубже…

Повальное увлечение Западом и его образовательными системами исчерпалось к концу 90-х, и на рубеже тысячелетия окончательно сошло на «нет».

Сегодня мы можем однозначно сказать: советский образ мы утратили, но и либерально-капиталистического не приняли. Игры с деидеологизацией, чтобы под их эгидой ни старались провести, действительно изгнали идеологию из образовательной сферы. Изгнать то изгнали, но ничего взамен не предложили или, вернее то, что предложили, то не прижилось.

Сегодня мы стоим перед фундаментальной проблемой: у нас нет образа, который мы должны транслировать грядущим поколениям. Нет никакой ясной идеи относительно того, что такое Россия? В каком историческом цикле она находится сегодня? Куда ей идти? И каким должен быть наш человек, чтобы справиться с исторической задачей?

Конечно, по инерции в наших ВУЗах и Университетах, а также в школах еще преподаются знания и гуманитарные, и технические, и даже фрагменты мировоззрения. Но этот процесс на глазах становится совершенно неупорядоченным. Мы подошли к роковой черте образования- далее мы никак не можем двигаться без образа, а он сам по себе ниоткуда не возьмется.

Образ формируется на основе мировоззрения, идеологии, национальной философии.

Образовательная сфера – часть общества, и она не может игнорировать протекающие в обществе процессы. С начал этого тысячелетия стало ясно, что наше общество стремится заново осмыслить свою национальную идею, вернуться к своим основам, к корням.

Это проявляется и в постоянно растущем интересе к религии, и в популярности патриотических настроений, и в растущей тревоги и опасения в отношении процессов глобализации и западной цивилизации в целом. Мы все больше ценим свою самобытность, которой мы стыдились еще вчера, хватаясь за все западное, а уже сегодня понимаем, что особость нашего исторического пути и есть самое ценное в нас.

Мы стоим на пороге выработки образа нашей страны, нашего человека, нашей цивилизации, нашего будущего.

Но стоять на пороге обретения, еще не значит обрести. Это очень не простой путь. А образование должно продолжаться и сейчас: самое страшное прервать цепь преемственности поколений. Человечеством накоплен бесценный опыт, который должен быть сохранен и развит потомками. Но с этим –то как раз и проблема:ждать помощи в этом вопросе работникам образования неоткуда. Ни общество само по себе, ни даже власть, ни существующие социальные институты не смогут сделать решительного шага в формировании образа, в спасении образования.

Этот образ работники школы и высшей школы должны дать сами.

И не стоит пугаться непомерности этой работы: кое-какие черты этого образа уже можно безошибочно распознать.

В центре образа нашего общества, нашего человека должна стоять идея преемственности. Преемственность делает нас тех, кем мы являемся. Наша национальная история развивается диалектически: мы не имеем права выбрасывать или заведомо очернять никакие периоды, даже самые тяжелые и страшные. Надо понять, что это наша история, это сделано нашими предками и нами самими, и мы несем ответственность за все – и за великие достижения и за тяжелое падение в бездну. Наш путь сквозь века обретает смысл только будучи рассмотренным в целом, а не по частям. А чтобы схватить это наше русское национальное целое и в Киевской Руси, и под татарами, и в Руси Московской, и Санкт-Петербургской России и в Советском Союзе и в современной Российской Федерации, надо по настоящему любить Родину.

Отсюда важнейший вывод: образование должно быть в первую очередь патриотическим. Чтобы бы мы не передавали ученикам, это должно быть, просто обязано быть проникнуто любовью к России, к нашему народу, к нашей истории. Если кому-то это в тягость или противоречит принципам, то к образовательной сфере его нельзя подпускать на пушечный выстрел.

Одновременно мы должны очень хорошо понимать реалии окружающего мира. Можно относиться к современному Западу с антипатией или с симпатией, но понимать, какие процессы там происходят, просто необходимо. Долгие века западная культура и цивилизация считают сами себя универсальным эталоном развития человечества. Это скорее всего совершенно не так, и освобождение творческой мысли народов и культур от западного гипноза показывает всю несостоятельность этих претензий. Но Запад особенно в сегодняшней глобалистской американоцентричной фазе своего развития как и прежде, больше чем прежде активен и агрессивен. Он пытается навязать всем свои критерии. И чтобы эффективно отстоять свою самобытность, нам необходимо знать, что это за критерии? Какие процессы проходят на Западе? Какой образ он сегодня берет в качестве эталона для себя самого, а какой собирается внушить всем остальным?

В нашем национальном образовании важную, а может быть центральную роль должна занимать религия.

И наконец, наше образование должно подготовить людей будущей России к бытию в мире, населенному различными этносами, культурами, цивилизациями. Это требует внимательного отношения к многообразию культурных форм и интеллектуальных и религиозных типов. И в самой России и вокруг нее живет множество народов, каждый из которых имеет свои собственные ценностные системы, свой собственный образ. Знакомство с этими образами мира позволит укрепить собственную идентичность и участвовать в содержательном и обогащающем диалоге с другими.

Одним словом наше образование зависит сегодня от содержательного наполнения. И без решения этого главного вопроса, все остальные реформы и изменения не дадут никакого результата.

Начинать надо с ясного национального, духовного, культурного, интеллектуального образа будущей России. С выработки связной и цельной идеологии.

Пора заканчивать с эпохой неопределенности растерянности и хаоса. Судьба нашей страны в наших руках. И особенно в руках тех людей, кто волей судеб оказался в положении учителя, преподавателя, воспитателя.

В зоне вашей ответственности молодежь России и ее будущее.(С)