Противоречивая личность автора "Я спросил у ясеня..."

Многие ли знают, кто автор без сомнения талантливого стихотворения "Я спросил у ясеня, где моя любимая…" ? А между тем личность автора настолько противоречивая, а судьба его так жизненно поучительна, что стоит на ней подробнее остановиться.

Всем известно выражение "Не судите, да не судимы будете", да не все следуют этому правилу. В Библии приведен полный текст этой фразы. В Евангелии от Матфея (гл. 7, ст. 1-2) сказано: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и ка кою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

Так и случилось с автором слов песни, украсившей фильм Эльдара Рязанова "Ирония судьбы".

Судьбу уроженца Нальчика Владимира Михайловича Киршона предсказал классик русской литературы Михаил Булгаков, который едва не стал жертвой бурной деятельности драматурга Киршона.

Булгаков наделил чертами своего гонителя Киршона Иуду из Кириафа в "Мастере и Маргарите". Прокуратор Иудеи Понтий Пилат организует убийство предателя Иуды, а Иешуа в беседе с прокуратором предвидит, что с юношей из Кириафа "случится несчастье, и мне его очень жаль".

Михаил Киршон очень бы удивился, если бы цыганка нагадала ему, успешному драматургу, чьи пьесы ставились на главных сценах страны, ему, одному из главных идеологов всесильной Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП), что его строчки "Я спросил у ясеня..." переживут не одно десятилетие и станут главной, если не единственной, ценностью его творческого наследия.

Энергичный молодой Киршон погрузился в эпицентр политической жизни страны. Был ему сам чёрт не брат, ведь он дружил с самим с главой НКВД Ягодой и переписывался со Сталиным! Киршон был уверен, что всё это заслужил. Ведь он прославлял Сталина и идеи социалистического строительства. Его пьесы посвящены разлагающему влиянию буржуазной идеологии на молодежь, возвеличиванию образа "красного директора", героя-пролетария, строящего новую жизнь, и вообще посредственный драматург предрекал победу коммунизма во всём мире.

Киршон настолько уверовал в свою гениальность и непогрешимость, что Отца народов выбирает в главные свои критики, прося вождя оценить правильность его пьес. В июне 1930-го он просит генсека прочитать пьесу "Хлеб" и указать на недостатки. Однако Сталин хорошо разбирался не только в политике, но и в литературе, знал классику и на мякину пропагандистского чтива его нельзя было купить. На встрече Сталина с писателями Киршон подбежал к вождю со словами: "Я слышал, Вы вчера были на моей пьесе "Хлеб" во МХАТе. Мне очень важно узнать Ваше мнение". "Вчера? - переспросил вождь. - Не помню! В 13 лет посмотрел "Коварство и любовь" Шиллера - помню. А ваш "Хлеб" не помню".

Это был первым звоночком судьбы для Киршона. Но Киршона это не обескуражило, мол, Вождь сильно перегружен работой. И сам удвоил свою деятельность.

Киршон в своих выступлениях на писательских собраниях громит литераторов-"попутчиков". К ним относили Михаила Зощенко, Алексея Толстого, Вениамина Каверина и Михаила Пришвина, особо доставалось Михаилу Булгакову.

Киршон стал доносить "отцу народов" и на своих коллег по ремеслу. "Я считаю себя обязанным сообщить Вам о новых попытках разжигания групповой борьбы между литераторами-коммунистами", - пишет он в 1933 году. В 1934-м Киршон направил Сталину и Кагановичу письмо с жалобой на газетчиков. Травлей Киршон посчитал критические статьи о своем творчестве.

В августе 1936 года "Правда" опубликовала первое коллективное воззвание писателей с требованием расстрела активистов "антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра". Среди подписавшихся значится и Киршон.

Но у Киршона были и чисто человеческие черты. Актриса Клавдия Пугачева в мемуарах пишет: "Он любил сделать человеку что-нибудь приятное и обладал особой способностью повернуть дело так, что огорчения, казавшиеся человеку непреодолимыми, приняли бы характер мелких житейских пустяков. После встречи с ним становилось легко. Таким остался в моей памяти Владимир Михайлович Киршон. Он много помогал товарищам материально и никогда никому об этом не говорил. Многие обращались к нему с различными просьбами, и в своем кругу я не помню случая, чтобы он оставил самую незначительную просьбу без внимания. Киршон был блестящим оратором, он хорошо говорил, но он же умел и выслушать человека, обладал способностью сразу правильно понять и помочь ему",

Но приближалось время Большой сталинской чистки. В конце марта 1937 года 28 марта был арестован покровитель Киршона Генрих Григорьевич Ягода ( Енох Гершевич Иегуда), занимавший три года пост наркома внутренних дел СССР, а затем наркома связи. Это был второй звонок судьбы для Киршона.

За Ягодой потянулась цепочка арестов всех тех, кто так или иначе был связан в свое время с главным чекистом страны.

Возможно, В.Киршон не читал Евангелие от Матфея и не знал, что "каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить". Сначала Киршона прорабатывали на заседаниях Союза писателей, как делал он сам в свое время. Его раздирали на части главным образом те, кто еще несколько дней назад подхалимствовали перед ним и завидывали его успеху.

Но у Киршона ещё теплится надежда на спасение. Главное - признать свои ошибки и каяться, каяться. Он обращается к Сталину с просьбой не изгонять его из партии (тогда это было раноценно смертному приговору):

"Дорогой товарищ Сталин, вся моя сознательная жизнь была посвящена партии, все мои пьесы и моя деятельность были проведением ее линии. За последнее время я совершил грубейшие ошибки, я прошу покарать меня, но я прошу ЦК не гнать меня из партии".

Но его обвиняют уже не просто в связях с Ягодой, но и в троцкистской деятельности. Сталин такого не прощал. Это был третий звонок - приглашение стать к стенке в 1938 году, не дожив до своего 36-летия.

Источник: http://www.rg.ru/2015/06/29/reg-skfo/kirshon.html