Память длиной в жизнь

Война

Детская память. У каждого она имеет свой возраст. В памяти остались фрагменты, словно одиночные фотографии.

Война. Детский ум двухлетнего ребенка воспринимал её совсем по-другому, нежели ум взрослого. В доме мама, отец, тетушки, дедушка и бабушка. Женщины плачут. На войну забрали дядю Мишу. У него больные ноги. Дед говорит, что солдат с больными ногами воевать не может… Темный погреб. Вверху светится круглое отверстие. Пытаюсь по лестнице выбраться наверх. Меня стягивают. Погреб вздрагивает от глухих взрывов. Отец говорит, что немецкие самолеты бросают бомбы на наши поезда… Деревня Пушково. Вечер. В избу входят солдаты в пыльной одежде. На груди у одного тускло горит фонарик.

Мама зажигает керосиновую лампу. Один из солдат берет меня на руки. На поясе у солдата черные рубчатые бутылочки. Тянусь к этим «игрушкам», солдаты смеются. Говорят: «Пойдем с нами», соглашаюсь, но после того как посплю. Бабушка приносит кувшины с молоком, мама – буханку хлеба. Молоко наливают в котелок. Каждый солдат по очереди ест хлеб и запивает молоком. Бабушка крестит солдат…Ночь. Горящий поезд на железной дороге. Белый пар над лежащем на боку паровозом. Много людей. Все бегут в страшный темный лес. Годовалого братика на руках по очереди несут мама и отец. Я подпоясан пояском от маминого платья. Второй конец пояска у мамы в руке. Над лесом немецкие самолеты вешают яркие белые шары, становится, светло, как днем. Но почему, все люди в это время падают в траву. Но только потом я узнал, что это были немецкие осветительные ракеты, спускаемые на парашютах. Снова гудит самолет, и земля начинает вздрагивать от взрывов. Как только гаснут шары все бегут вглубь леса. Появляется много солдат. Они говорят родителям, что прорвались немцы и скоро будут здесь. Очень больно ногам. Сандалии, одетые на босые ноги намокли, и причиняют мне боль…

Оккупация

Мы с бабушкой Гапой идем из Пушково в Низки. Железнодорожный переезд. Немецкий бункер, рядом вышка. С вышки спускается с винтовкой немец и направляет ее на бабушку. Мелькает мысль – немец убьет бабушку. Ору благим матом, вцепившись в подол бабушкиной юбки. Помешкав, какое-то время, солдат отвел винтовку от бабушки и взмахом руки разрешил пройти…Осень. Деревня Низки. Наша изба на окраине деревни. Пришел немецкий староста Исача. Требует, чтобы отец шел работать на железную дорогу. Отец говорит, что у него порок сердца. Исача начал страшно кричать и ругаться. А потом сказал, что я и братик сдохнем с голоду… Пришли дед Платон и бабушка Гапа, которая вошла в избу с плачем. Тетю Веру отправили в Неметчину в рабство.

Мама начала плакать и причитать. В окно я увидел, что к нашему дому бежит дед Остап. С порога он закричал: «Макар, сынок, облава была на моладь, Миколку, братика твоего схапили. У чым быв, у тым и павезли». Пришла с плачем баба Хима, соседка, ее младшую Анюту так же угнали. Она голосила и сквозь рыдания проговаривала, в Германии людей палят в больших печах живьем. Мне стало страшно, и я забрался на печь и накрылся с головой.

Дед Остап залез на печь, стал гладить меня по голове и шептать: «Внучек не бойся, у бабы Химы не хватает в голове одной клепки. Просто Вера и Миколка будут там работать, як рабы»… Зима. Очень сильный мороз. Постоянно думаю о еде. Братик часто плачет и просит: «Хацу есци»! Мама напекла картофельных «праснаков» - тонкие лепешки из картофельного пюре, запеченные в русской печи. Собираемся обедать. Вдруг отворяется дверь и с клубами пара в избу входит немец с винтовкой в руках. Ничего не говоря, подходит к столу забирает «праснаки», складывает в двое и засовывает за отворот шинели. В это время под печью загорланил наш петух Петруша.

Кур-то родители перенесли, спасая от мороза, под печь. Немец оживился и направил винтовку на отца, указывая головой на отверстие под печью. Быстро лезу в лаз, достаю петуха и передаю грабителю, который в обмен дает мне красную бумажную - денежку… Средина зимы. Голодно. Похлебка из зеленой капусты и ржаной хлеб на половину с отрубями. Мне все время хочется спать. Дед Остап принес сушеных грибов и мороженой калины. Калина горька, заставляют насильно есть. Дед говорит, что у меня малокровие, калина добавит крови. Мама с отцом заносят на руках маленького теленка. Дед обнимает меня с братиком и радостно восклицает: «Цяпер будзеце жыць мае унучатки»! Вкус первого молока – «молозива» отелившейся коровы сохранился на всю жизнь… У родителей и деда Остапа разговоры о партизанах, полицаях, Исаче и карателях. Говорили, что Семка Кастюк, наш сосед командует партизанами…Весна. Дед Остап принес березовый сок, щавеля и корней шиповника. Он сказал, в лесу Борвиковщина партизаны пустили под откос немецкий поезд. Отец говорит: «Батя, узнают, что ты, проводил, расстреляют нас всех и вёску спалят». – Не узнают, проговорил дед…Лето. Из Пушково пришла тетя Василиса и своим рассказом напугала всех до дрожи. Полицаи с немцами привези на окраину леса несколько машин с еврейскими семьями. Всех побросали в огромную яму, потом туда стреляли. Всех не убили. Живых засыпали землей, которая шевелилась. Тогда по ней стали ездить машинами…

Охотник

Второе военное лето. Родители работают на поле. Бегаю по пыльной деревенской улице. На мне ярко-красная кофта. Над лесом летает самолет с крестами. Он высматривает партизан. Разворачивается и низко проносится надо мной. Женщины, работавшие на поле, бросились в кустарник, что рос в придорожной канаве. Раздался звук, похожий на разрыв полотна изо льна. Впереди меня запрыгали пыльные фонтанчики. Я бросился их догонять. Самолет же, круто развернувшись над лесом, снова поднимал пыльные столбики предо мной. Когда самолет улетел на следующий разворот, одна из женщин выскочила из канавы, схватив меня, бросилась в кустарник, накрыв меня собой. Не найдя красной точки немецкий асс улетел охотиться на партизан. Я же разрыдался горькими слезами, за то, что чужая тетя прервала такую интересную игру…