Олимпиада в Сочи под угрозой

Владимир Мамонтов:

Скажешь «Олимпиада в Ванкувере» и выражение лица собеседника немедленно меняется. Наверное, как говорил Владимир Путин, «бить себя веригами» уже хватит, и размышлять над тем, что ж там такое в Ванкувере произошло, стоит ровно под одним углом – как сделать, чтобы это не повторилось в Сочи, потому что Сочи для нас даже главнее, чем Ванкувер. Говорят, что эта история в Ванкувере была какая-то неожиданная, хотели другого совершенно, ждали других результатов, однако у нас с Игорем есть рояль в кустах. Я знаю, что газета «Советский спорт» вроде бы как знала про эту историю и предсказывала.

Игорь Коц:

В апреле 2009 года мы опубликовали большой экспертный материал о том, что ждет нас в Ванкувере. Подвиг нас на эту работу Леонид Васильевич Тягачев, который на одном из совещаний сказал, что наше выступление будет действительно расстрельным. Правда потом он благополучно забыл эту свою фразу, мы запомнили и решили проверить. Мы проанализировали выступления всех топовых спортсменов мира за 3 зимних сезона. Это чисто арифметическая задача. Посчитав это все, мы выяснили, что в Ванкувере наша команда займет 10-е место. Это простая работа, доступная любому аналитику, об этих результатах прекрасно знали все, кому положено знать. Все это не новость ни для министра спорта, ни для кого другого.

Владимир Мамонтов:

В сущности, это среднее арифметическое, если не глубоко знать математику.

Игорь Коц:

Да, среднее арифметическое, но в итоге получилось действительно снайперское попадание.

Владимир Мамонтов:

Минуточку, выходит, что спецы знали, но молчали.

Игорь Коц:

Спецы знали, но молчали, видимо надеясь, что рассосется.

Владимир Мамонтов:

А как оно рассосется?

Игорь Коц:

Никак, что мы сейчас и получаем. Поэтому когда мы слышим сейчас «катастрофа, провал, неожиданность» - это от лукавого.

Владимир Мамонтов:

Народ-то другое планировал. Второй рояль из других кустов, наша социология что знала про то, что ждали от этой Олимпиады, каких успехов

Валеий Федоров:

История с Кассандрой повторилась.

Владимир Мамонтов:

Кстати, об Олимпиаде, тут греки, Олимпиада – что-то есть.

Валерий Федоров:

Что-то есть. Не смотря на то, что «Советский спорт», конечно, очень читаемое издание и действительно, за год все это было опубликовано, но состояние общественного сознания было прямо противоположным. У нас ¾ россиян смотрели хотя бы некоторые трансляции с Олимпиады, и около половины опрошенных ожидали, что в Ванкувере наша страна займет первое место в общекомандном зачете.

Владимир Мамонтов:

Сколько?

Валерий Федоров:

Около половины опрошенных. То, что мы получили в Ванкувере – это жесткая посадка, это полный контраст с общественными ожиданиями. Поэтому когда мы спрашиваем, какие чувства вы переживаете, анализируя результаты выступления в Ванкувере, то мы видим, что разочарование и грусть – 39% опрошенных такое чувство испытывают, кроме того, недовольство и раздражение – 12%. Есть, правда, настоящие патриоты, которые даже при таких результатах испытывают патриотизм, но таких всего 8%. И всего 1% опрошенных считает, что мы выступили отлично, еще 9%, что скорее успешно, все остальные полагают, что мы выступили провально. Ожидания были завышены и завышены чрезмерно. На этом фоне 11 место – это шок, это болезненный удар по национальному самосознанию, по российскому общественному мнению.

Владимир Мамонтов:

Кто все-таки ответил и ответит за Олимпиаду, кто виноват?

Андрей Ванденко:

Ушел Тягачев, который фактически не отвечает за результаты на Олимпиадах, потому что Олимпийский комитет, если так общо говорить, - это такое туристическое агентство, которое занимается организацией поездки, размещением, решением всех бытовых проблем, экипировки и т.д. А за результаты отвечают конкретные федерации и министерство спорта. Федерация неподотчетна государству, министерство спорта, как мы видим, господин Мутко отделался легким испугом, т.е. он будет продолжать руководить министерством.

Владимир Мамонтов:

Нам еще Степашин обещал, Счетная палата обещала проверить расходование этих средств.

Андрей Ванденко:

Там почти 2 млрд рублей на подготовку ушло.

Игорь Коц:

По-моему 3,5 млрд назвал Путин.

Владимир Мамонтов:

Мы уточним эту цифру. Все равно цифра при любом раскладе существенная. По крайней мере, это в три раза больше, чем в Турине.

Валерий Федоров:

В пять раз! Но это опять-таки от той идеи, что деньгами можно решить любую проблему. Это как еще в конце 70-х у нас мозгах у всех созрело мнение, что деньги решают все.

Владимир Мамонтов:

Премиальные были маленькие. Все наши спортсмены плакали, что у нас маленькие премиальные. Они были действительно маленькие, по тем временам совершенно смешные деньги.

Андрей Ванденко:

Теперь стали самые большие, максимальные из всех возможных. Роднина выиграла три Олимпиады, за первую ей заплатили 3500 рублей, за третью 5000 рублей, т.е. это цена машины «Жигули» в то время. Сейчас они получают 100 000 евро за золото, и Тягачев говорил, что если выступят успешно, то Лексус бесплатно.

Игорь Коц:

О чем говорят чиновники, когда их спрашивают? Они говорят: «Мы сделали для спортсменов все, что должны были, мы их кормили, мы их поили». Ни один из них не говорит о том, что мы создали спортсменам чисто спортивные условия для их подготовки. Т.е. это потребительское отношение к распределению этих средств.

Владимир Мамонтов:

Когда ты сам не знаешь, что надо. Они не знают, что надо, как тратить деньги, что нужно сделать этому спортсмену, какую кашу манную ему положить.

Игорь Коц:

Они знают, как вложить деньги, но они не знают, как вложить, чтобы сделать результат. Не только в спорте такое у нас происходит. Все хорошо себя чувствуют, когда много денег и не надо отвечать за результат. По-моему, в этом причина, они просто не знают, куда вкладывать деньги. Уровень менеджеров низкий, не всех, конечно. У нас есть Винер, у нас есть синхронное плавание, еще ряд фамилий можно назвать, но тот уровень менеджеров, которые сейчас руководят федерациями, они просто не способны, они даже не знают языков.

Валерий Федоров:

Т.е. они зарабатывают не на результате, а на процессе.

Игорь Коц:

Они зарабатывают на процессе.

Владимир Мамонтов:

Андрей, Вы вели прямой репортаж из Ванкувера. Как там оттуда все это виделось? Этот сигнальчик, что отсутствовал на этот раз медальный план – это как раз попытка подложить соломки под опасные перепады высот?

Андрей Ванденко:

Игорь сказал правильно, что те люди, которым положено отвечать за результаты, прекрасно представляли, к чему мы идем, поэтому какой смысл раньше времени себя хоронить? Поэтому они предусмотрительно заранее не объявляли никаких цифр.

Владимир Мамонтов:

А спортсмены-то чего там? они-то чего ждали?

Андрей Ванденко:

Ну, спортсмены как раз реально представляют свою силу и понимают, что чудес не бывает. Скажем, Иван Скобрев, который принес две медали 10 лет входил в сборную России, никогда нигде не поднимался на подиум. Год назад он переехал в Италию к тренеру-итальянцу, стал работать по другой методике. Он говорил о том, что на первых тренировках он не мог, его выворачивало, он просто блевал от нагрузок.

Владимир Мамонтов:

Следовательно, у нас здесь никто так его не нагружал. И ждать с нашими методиками тренировок золота смысла нет. Получается следующее: наших отдельную группу талантливых спортсменов надо вывезти в отдельно взятую хорошо организованную страну, а потом, когда они начнут побеждать, благодаря итальянским тренерам и всему прочему, мы будем сидеть, попивая пивко, аплодировать и в нас будет расти патриотизм и подниматься аж вот до сюда. Это патриотизм меня лисно, Андрей, не сильно радует.

Андрей Ванденко:

Скобрев сказал, когда я спросил, какой у них девиз: «Работать, блин, работать!»

Владимир Мамонтов:

Это хорошо, это по-нашему.

Андрей Ванденко:

Это по-нашему, но работать он начал под итальянским руководством, а до этого он груши околачивал.

Владимир Мамонтов:

Это означает, что система его не поднимала, система его не растила.

Андрей Ванденко:

Все-таки зимняя Олимпиада – это во многом техническая Олимпиада, технические дисциплины.

Владимир Мамонтов:

Что значит техническая? Коньки правильные? Лыжи правильные?

Андрей Ванденко:

И лыжи правильно смазанные, и санки правильные, и бобы правильные, и трассы нужные. У нас нет ни одного трамплина в стране, чтобы готовить там квалифицированных спортсменов. У нас построили одну санно-бобслейную трассу в Парамоново, где за 2,5 года прошло два соревнования международных, готовиться там нельзя!

Владимир Мамонтов:

Одна из точек зрения, абсолютно народная, заключается в том, что наши спортсмены впервые за многие годы поехали туда чистенькими, без допинга. Как Вы считаете, эта точка зрения похожа на правду?

Николай Дурманов:

Совсем не похожа.

Владимир Мамонтов:

Совсем не похожа? Но она существует, я Вас уверяю.

Николай Дурманов:

Да, я ее регулярно слышу.

Валерий Федоров:

Раньше эта версия была более популярна, чем сейчас. Сейчас опросы показывают, что объяснение нашего провала этим аргументом стало гораздо меньше. Точно так же, как и версия о плохом судействе, о том, что наших засуживают. Раньше эта версия была популярна, сейчас нет.

Николай Дурманов:

На Олимпиаду с допингом – это все равно что в аэропорту с гирей пытаться пройти в рамку.

Владимир Мамонтов:

Т.е. все чисты были?

Николай Дурманов:

На Олимпиаде – да, но спорт – это большая деревня, любая инновация, будь то легальная или нелегальная, немедленно становится у нас известной. Медицина сейчас дает такую мощнейшую коллекцию препаратов. Практически любой из них может стать допингом и определять архитектуру подиумов и пьедесталов. Но опять-таки, это общечеловеческое достояние. Нельзя сказать, что какая-то страна отстала, какая-то не отстала. Если посмотреть, как работает допинг-траффик, эти нелегальные сети, они, кстати, оперируют деньгами большими, чем наркотраффик. Это особенность нынешней паранойи, которая называется боди-имидж: кто-то худеет, кто-то толстеет и т.д. Так вот, выясняется, что это интернациональный феномен.

Владимир Мамонтов:

Некоторые безнравственные спортивные руководители могли бы из всего Вами вышесказанного сделать следующий вывод: чем нам строить какие-то трубы, трассы специальные, трамплины оснащенные, может нам лучше медицину развивать?

Андрей Ванденко:

Олимпиада – это некое мерило успешности, в том числе и страны, сколько медалей. Но надо учесть один нюанс. Скажем, хоккей, популярный у нас, популярный в Канаде – одна золотая медаль. И шорт-трек – 8 золотых медалей.

Владимир Мамонтов:

Игорь, почему у нас нет шорт-трека? Что «Советский спорт» думает об этом? Черт возьми, мы получили 6 или хотя бы 3 золотых медальки в чертовом шорт-треке маловнятном, где они так бегают по коробке по этой?

Игорь Коц:

Сейчас всех интересует после выступления Путина то, что на Олимпиаду приезжают не пропотеть, а выиграть, как выиграть в Сочи, проще говоря. Поставлена задача премьер-министром и т.д.

Владимир Мамонтов:

Потому что те, кто пропотели, они уже…

Игорь Коц:

Ну да, здесь нужна мощная мозговая атака, нужно создавать какие-то группы атлетов по всем олимпийским видам, где что-то нас может ожидать, наверное, создавать какие-то спортивные гетто, тюрьмы, интернаты и 4 года их натаскивать, создавать группы конкурентоспособных людей.

Почему Скобрев уехал в Италию? Потому что там была группа спортсменов высших достижений, а натаскивать надо в компании людей, которые конкурентоспособны. В чем переходящий момент от массового спорта к спорту высоких достижений? Что из этих тысяч люди, специально на это заточенные, должны вытаскивать одного талантливого, система отбора, которая сейчас, на мой взгляд, просто отсутствует. Это было в Советском Союзе, когда по нашим школам и дворам ходили тренеры, отбирали кого-то.

Николай Дурманов:

Эта история обрыва селекционной цепочки совершенно ключевая с технической точки зрения. Смотрите, если бы Олимпиада проводилась с возрастным цензом и там не имели права выступать спортсмены, старше 15 лет, мы бы выиграли все, даже сейчас, с разрушенной инфраструктурой, без трамплинов, со всеми стонами и воплями о том, что деньги, выделенные на спортивные школы, разворованы, что все квалифицированные тренеры уехали, что медицина вообще не существует. Даже сейчас по ближайшим резервам, по юношеским резервам - мы абсолютные лидеры в мире. Я не знаю, чем это объяснить, то ли это менталитет, то ли дальнее действие советской системы – это уже вопрос следующий. Так вот, где обрыв происходит? Что происходит между 14 и 18 годами? Что здесь происходит? Что это за ферментер, который загружаешь в толковых, генетически адекватных детишек, а на выходе получаются какие-то существа, которые думают о деньгах, которые грызутся, толкаются локтями и которые не могут в нужный момент собраться. Я не говорю обо всех спортсменах, но мы видели такие примеры. Что происходит? Перед Сочи мы должны понять, что в этом ферментере, может, что-то там подкрутить, и тогда у нас получатся по возрасту как раз те, кто в Сочи может сильно помочь.

Владимир Мамонтов:

Т.е. есть 4 года. Если мы буквально в ближайшее время что-то здесь поймем, улучшим, то…

Николай Дурманов:

Что говорят специалисты? Первое и главное – коррупция. Из 300 детишек, которые в каком-то виде спорта добиваются каких-то замечательных успехов, дальше идут не лучшие, а те, кому как-то помогли. Следующий момент – допинг. Юношеский допинг – страшная штука. Если для элитных спортсменов это еще вопрос – поможет ли он или наоборот, угробит результат, то на уровне первого разряда или КМС допинг – это ощутимый рост результатов. Другой вопрос – какой ценой. И самый главный момент – технический. Мы же живем в эпоху IT, информационного общества. Эти индивидуальные спортивные траектории, нам бы этих 14-летних сейчас зацепить, сейчас увидеть на экранах телевизоров, и не дать вильнуть в сторону.

Валерий Федоров:

Т.е. паспорта нужно начинать уже с этого уровня? С 14 лет?

Николай Дурманов:

Эта серая, а может даже с черными крапинками зона с 14 по 18 лет, она немножечко будет освещена, и мы сможем не терять эти таланты.

Владимир Мамонтов:

Получается, эта зона для Сочи.

Николай Дурманов:

К сожалению, нет. Хотелось бы сказать, что для Сочи, но поздно пить Боржоми, это к следующей Олимпиаде.

Игорь Коц:

Когда Хиддинк приехал в Россию, что его больше всего поражало? Почему они так медленно бегают по полю? Он не мог этого понять. Потом он поехал на Евро, месяц вместе со своими физиотерапевтами он их гонял, как сидоровых коз, в итоге они летали по полю, в итоге они взяли бронзу. Сейчас Хиддинк уехал.

Владимир Мамонтов:

Они опять ходят медленно?

Игорь Коц:

Они опять ходят медленно. Вопрос в том, о чем говорил Николай Дмитриевич. Существуют технологии, как в течение месяца подготовить команду для достижения классного результата, Хиддинк это показал. Где эти технологии? Нет даже инструкции, Хиддинк уехал, у нас не осталось даже инструкций для тренеров ДЮСШ, для тренеров сборной, для тренера клуба. Набор упражнений, 14 упражнений, мы их печатали. Никто за ним не бегал, Бородюк и Корнеев, Игорь Корнеев, только потому что они владеют иностранными языками. И все, Хиддинк уехал, и мы опять остались на нуле.

Николай Дурманов:

Знаете, в 81-м году канадцы с большой помпой вызвали нас на смертельный бой, назвали это Челленж-кап. Кубок вызова. Насобирали самых лучших, сделали великолепную прессу, поддержку телевизионную этому самому событию и проиграли, по-моему, 8:1 или 1:7, посыпались. Наверное, были мотивированы, была семья, им и отступать было некуда, и они понимали, что капитализация каждого из них страдает, потому что сумма контрактов этим самым проигравшим явно уменьшится. Это же справедливо для нашего хоккея, к вопросу о том, не купили ли их. Они жуткие деньги потеряли на этом эпизоде. Ну, бывает. Точно также финны налетели на американцев, через 13 минут от Финляндии осталась выжженная земля. Я думаю, что это ошибки скорее тактического, нежели технологического плана. Кстати, о психологии: самый сильный допинг – это кураж, кураж в атмосфере олимпийской, в воздухе. Говорят сейчас, что в воздухе Мадрида кокаин постоянно присутствует, так в воздухе олимпийской деревни находится самый сильный допинг с большой буквы К – кураж. Ловить его!

Владимир Мамонтов:

Значит, не ловят его? Эти рецепторы не настроены были?

Валерий Федоров:

Знаете, мне кажется, что это касается отнюдь не только спортсменов. Мне кажется, что это общее настроение у нас в стране. Посмотрите на бизнесменов – американцы, европецы, я уж не говорю о семейных компаниях, которые несколько сот лет существуют, но дапже один и тот же человек может создать бизнес и потом им руководить 50 лет, все время совершенствуясь, переходя с уровня штата на уровень национальный, в интернациональный бизнес. Что делают наши? Наши создают бизнес своим горбом, своим умом, своей энергией, талантом и т.д., развивают его до какого-то уровня, потом глядишь – прошло 3-4 года, они его продали и ушли в сторону.

Игорь Коц:

Для меня эта Олимпиада прошла под знаком двух персонажей: первый – это Ваня Скобрев, который уехал в Италию, при том, что его там выворачивало, что его главное желание было на этот год – прикорнуть и поспать, нагрузки были нечеловеческие, он выиграл две медали, и сейчас он был у нас в редакции на прошлой неделе, сейчас он обуреваем идеей создать в России такую группу. Ему понравилось так работать. Он 10 лет работал в сборной, выигрывал чемпионат России и не знал, что может быть такая работа. Ему так работать понравилось, это к тому, что есть у нас люди, готовые так работать, важно их как-то мотивировать, тренеров, которые могли бы их как-то мотивировать. И второй персонаж – это Петра Найдич, на мой субъективный взгляд лучшая спортсменка всей Олимпиады, потмоу что от Олимпиад остаются не медали в памяти, а вот такие поступки, когда человек с 5 сломанными ребрами раз за разом приходил на старт, пробегал, потом кричал от боли, его уводили врачи. Все это видели. После этого стало понятно, почему наши проиграли словенцам в Мариборе, мы все удивлялись – что такое мотивация. У нее мотивация – она 22 года занималась лыжами, и когда ее спрашивал корреспондент: «Сбросили бы все!» Она отвечала, что не могла подвести людей, т.е. для нее это важно. Я бы фильм об этой Найдич сделал для всех ДЮСШ наших.

Владимир Мамонтов:

Да и не только спортивных, мне кажется. Что в стране творится, то и на Олимпиаде. Но определенный оптимизм, что Игорь сказал, что есть парень – Скобрев, что он не просто радостно рассовал медали по карманам и призовые, а то, что он собирается вообще-то создавать некую свою историю.

Игорь Коц:

Он создавать не может, но хотя бы хочет.

Владимир Мамонтов:

Не может, но хотя бы хочет – это уже хорошо.

Валерий Федоров:

Еще Тютчев в свое время сказал, что русский человек очень пластичен, он как бы двунаправлен: он может и так, и сяк. Поэтому для меня основание оптимизма именно в этом состоит. Мы можем и работать, и имитировать работу. Сейчас мы последние лет 30-40 занимаемся тем, что имитируем все – работу, личную жизнь, социальную сферу.

Владимир Мамонтов:

В личной жизни не только имитация, там чувства вкладываются все-таки, как-то еще дети есть.

Валерий Федоров:

Но все-таки имитируем, а настоящая жизнь, она где-то out there, где-то неподалеку, но не у нас. Но можем, на самом деле можем, надо только топливо какое-то загрузить и поджечь его вовремя. Нам нужна какая-то система, которая нас будет наставлять на путь истинный. Мне кажется, что такой системы у нас пока нет, а есть система, которая позволяет нам имитировать и дальше.

Владимир Мамонтов:

Но все-таки, если мы еще и в Сочи проиграем, если подобные результаты окажутся и в Сочи, это такой удар будет по Сочи, от которого-то и Сочи не оправится. Надо, чтобы Сочи были выше, безусловно! Что нужно предпринять сейчас в первую очередь?

Андрей Ванденко:

За все время участия в Олимпийских играх наши спортсмены завоевали 233 золотых медали всего, из них 230 приходится на 5 видов спорта – это лыжи, биатлон, коньки, фигурное катание и хоккей, все! А всего 15 видов спорта сейчас участвуют. Поэтому, если учесть, что мы плохо выступили в коньках на последних Олимпиадах, в лыжах, за исключением спринта, в биатлоне взяли на финише, в хоккее ничего не взяли, в фигурном катании почти ничего не взяли, поэтому, собственно чего ждать? Сочинская задача для кризисных менеджеров мощного полета, пресловутый шорт-трек, хотя за 4 года, хотят пригласить корейского тренера. Корейцы и китайцы задают тон в этом виде спорта

Владимир Мамонтов:

По антропологическим в том числе причинам.

Андрей Ванденко:

Правильно, в том числе, нужна группа в Якутии именно с этой целью.

Николай Дурманов:

Для пользы дела надо забыть слово Сочи для длинной стратегии, чтобы оно не просто не мешало, чтобы не мелькало перед глазами.

Владимир Мамонтов:

Вот это задача! Ничего себе!

Николай Дурманов:

К сожалению, Я здесь с Андреем полностью согласен, что касается Сочи, мы должны четко понимать. Чтобы вытащить Олимпиаду в Сочи, мы должны заниматься кризис-менеджментом, и не думать о высоких материях, набирать очки по мелочам. А что касается вообще ситуации в нашем спорте, то лучше не ставить перед собой эти четырехлетки. Ближайший цикл, который нам светит – это 7-8 лет.

Игорь Коц:

В разговорах о Сочи забыли о летней Олимпиаде в Лондоне. Я второй рояль достану из кустов. Мы тоже проанализировали летний сезон после Пекина и сделали тоже такую же табличку. Там мы уже 4-е, потому что Германия нас обходит, естественно, Америка и Китай вне конкуренции, а к Лондону нас, скорее всего, обойдет Великобритания, которая настроена очень сильно выступить. Мы займем в итоге худшее место в истории отечественного олимпизма, мы никогда ниже третьего не опускались. И если мы сейчас упремся опять в Сочи, все силы бросим на Сочи, то после 2014 года мы будем думать, как спасать летние виды спорта и т.д. нужна система.

Николай Дурманов:

Эта подсказка Великобритании. Еще лет 15-20 назад Англия не числилась в мировых лидерах спорта, более того, в некоторых видах спорта был глубочайший кризис. Что они сделали? Кто-нибудь анализировал? Кто-нибудь внимательно читал эту замечательную канадскую программу «On the Podium»? Кто-нибудь рассматривал, что делали южные корейцы? Я понимаю, с китайского трудно переводить, но стоило бы перевести и посмотреть, что они делали. Потому что мы не первые, кто попал в такую сложную ситуацию. Другое дело, что они попадали по другим причинам – смена поколений, смена парадигм и т.д. Но важнейший момент – нам нужно посмотреть, как себя вели другие страны, попав в ситуацию, схожую с нашей.

Владимир Мамонтов:

Хочется верить, что и длинную дистанцию, долгую, марафонскую большого настоящего развития спорта Россия когда-нибудь выиграет. Хочется одновременно верить и в то, что достаточно короткую дистанцию к Сочи мы тоже пройдем достойно. Мы своим разговором старались внести маленькую, крошечную совсем лепту в эти спринтерские, стайерские и марафонские забеги России к будущим спортивным достижениям. Я благодарю всех, кто участвовал, спасибо Вам большое за этот, по-моему, очень интересный разговор. Спасибо Вам.