Руссофобия как профессия, или О чем теперь пишут ветераны американской советологии

В России антиамериканские настроения существуют. Как существуют они и в большинстве государств планеты, включая ближайших американских союзников. Для возникновения таких настроений причины имеются. Россия же во многих смыслах преемница Советского Союза, несколько десятилетий находившегося с Соединёнными Штатами в жёстком идеологическом противостоянии, постоянно грозившим перерасти в мировую войну. В российской политике, науке и среди российского руководства по-прежнему много ветеранов этого противостояния, трудно ожидать от них не просто горячей любви к Америке, но хотя бы и просто объективного отношения к американской внутренней и внешней политике.

Но даже в России редко появляются «доклады», по степени своей, аккуратно выражаясь, надуманности близкие к произведению Коэна. (Из последнего вспомнить можно, пожалуй, фантазию Панарина о грядущей гражданской войне в США. Однако всё же она – размышление на основе некоторых прослеживающихся тенденций, а не реминисценция фобий времён холодной войны). Тем более странно видеть «исследование» Коэна, если учесть, что в США действительно существует развитое и квалифицированное исследовательское сообщество, способное оказывать эффективную экспертную поддержку внутренней и внешней политике.

Но, к сожалению, когда речь заходит о России, сообщество это чаще даёт конфузные сбои. Даже министр обороны Гейтс в одном из интервью признался, что как опытные советологи, они с Кондолизой Райс долго не могли понять, чего же хочет Россия. «Теперь я знаю! – сообщил министр. Россия хочет понимания!» Не ясно, правда, додумался ли господин Гейтс до этого сам или выполнил указание президента Обамы.

«Доклад» Коэна – очередной примёр такого экспертного брака. Просто прочитав свою работу об антиамериканизме в российской политике, Коэн при желании мог бы убедиться, насколько живуча в Америке русофобия. Ещё обращает на себя внимание дефицит фактуры в «докладе»: все больше цитирования чужих оценок и обобщений. Напрасно дотошный читатель, будет искать, какие же конкретные шаги против США предприняли, скажем, Россия и Венесуэла, союз, который Коэн называет чуть ли не главным вызовом для американской внешней политики.

Нет таких примеров, потому что нет таких шагов. Пример Венесуэлы особенно показателен – как бы ни громогласен был бы десантник Чавес, его режим зависит от поставок нефти в США, и венесуэльский президент это прекрасно понимает. Местами опус Коэна можно воспринимать в качестве юмористического: например, в доказательство антиамериканской сути движения «Наши» автор приводит слова одного из активистов, что движение ставит своей «целью не допустить, чтобы Россия стала придатком США и поставщиком сырья».

И не понять, поленился ли тут Коэн – при не самом большом желании у «Наших» можно было бы найти настоящий антиамериканизм, — или дерзость нежелания быть придатком США настолько обеспокоила автора.

На девяти с небольшим страницах сочинённого Коэном текста таких конфузов хватает. Живописуя высокую степень российского антиамериканизма, он сообщает читателям, что российские руководители заявили, что нынешний мировой финансовый и экономический кризис начался в США. При этом Коэн отчего-то забывает поделиться с читателями своим сакральным знанием, в какой стране этот кризис действительно начался.

Вряд ли стоит судить одного из ветеранов американской советологии слишком строго. Каждый зарабатывает, как умеет. «Грантоедство» распространено и в США – «доклад» опубликован под маркой фонда «Наследие», известного своим правоконсервативным направлением. Богатые спонсоры и руководители фонда готовы платить любым «экспертам» за любые «доказательства» правоты американских правых.

Советологическая русофобия оказывается при таком раскладе маргинальной и лишь дополняющей решение другой задачи – доказать, что Обама и демократы плохи и потому, что плоха внешняя политика нынешней администрации. А один их ключевых элементов этой политики – «перезагрузка» отношений с России, следовательно, на сцену приглашается Коэн, исполняющий известный ему репертуар.

Вместо сотрудничества с Россией по вопросу иранской ядерной программы, Афганистану, сокращению ядерных вооружений и развития российско-американских торгово-экономических отношений — всего того, чего Обама пытается добиться своей политикой в отношениях с Москвой, Коэн требует активного вмешательства во внутреннюю российскую политику и призывает ФБР и ЦРУ заняться поиском агентов российского влияния в США. С ностальгией Коэн вспоминает бюджеты американского пропагандистского вещания на страны соцлагеря во времена холодной войны. Правда, с такой же ностальгией он не вспоминает об американском военном бюджете тех лет – этого озабоченные налогами и бюджетными дефицитами спонсоры из «Наследия» могли бы не понять.

Иной милосердный читатель может подумать, что, находясь в «советологической» среде, Коэну очень трудно избавиться от стереотипов. Однако, дело тут скорее в элементарном отсутствии у него желания завершить свою холодную войну. И это даже несмотря на всё время, усилия и средства организаторов клуба «Валдай», членом которого Коэн является.