Начнем модернизировать

          Начнем модернизировать

                     В    России есть все элементы инновационной системы, но пока она работает неэффективно

                Руководство страны уже несколько лет заявляет о необходимости перехода к инно- вационной экономике, однако дело движется с большим трудом. В чем причины такой ситуации?

            Об этом корреспондент «РГ» беседует с заместителем министра образования и науки Российской Федерации Александром Хлуновым.

            Недавно прочитал документ, который, честно говоря, очень удивил. Оказывается, Госдума еще только гото- вится рассмотреть закон, где будут даны определения, что такое «иннова- ция», «инновационная деятельность» и т.д. Может, поэтому у нас дальше разго- воров о переходе к инновационной эко- номике дело движется плохо? Нет зако- нодательной базы.

             Должен признать, что проблема с терминами есть, и это сказывается на финансирова- нии, скажем, наших инновационных компаний и государственных фондов поддержки НИОКР. Сейчас мы разработали поправки в закон о науке, где четко определено, что такое инновационная деятельность в научно-технической сфере. Надеемся, что в ближайшее время правительство одобрит законопроект. В то же время я бы не драматизировал эту проблему. Во многих странах вообще нет никаких законов, содержащих определение инноваций, и тем не менее они там прекрасно работают. А можно написать красивые термины, дать определения, но если для инноваций нет «благоприятного климата», вряд ли что получится.

              Уже очевидно, что пока наш бизнес не пойдет в инновации, все останется на уровне разговоров. Раздаются голоса, мол, он у нас какой-то не такой. На Западе за инновациями гоняются, а наши предприниматели от новинок отбиваются. Но вот на одной из международных конференций известный специалист в области инноваций лорд Скидельски рассказывал об опыте своих российских друзей, научный бизнес которых душила бюрократия, коррупция. Он закончил свое выступление призывом: «Освободите русский талант!»

               К сожалению, число фирм, внедряющих новые разработки, за время кризиса сокрaтилось. Можно приводить много причин, в том числе и те помехи, о которых говорит уважаемый лорд, но на мой взгляд, важно выделить самую главную. Без ее решения никакие другие меры не позволят совершить прорыв к инновационной экономике. Почему на Западе гоняются за новинками? И вкладывают в них деньги, хотя это, может быть, самая рискованная сфера бизнеса? Конкуренция заставляет. У нас ситуация иная. Сегодня в экономике погоду делают монополии, которые свои проблемы решают довольно просто — поднимают тарифы. Зачем им снижать издержки, внедряя новые технологии? А на Западе именно компании-гиганты — главные потребители новинок, которые рождаются в малом и среднем наукоемком бизнесе. Кроме того, у нас почти нет товаров, ориентированных на экспорт. И понятно почему. На мировом рынке придется вступать в жесткую конкуренцию. Но зачем предпринимателю эта головная боль, если вполне нормально чувствует себя на российском рынке, где он монополист. И если на федеральном уровне еще есть какие-то признаки конкуренции, то на региональных почти все монополизировано.

              Глава минэкономразвития Набиуллина обещает предоставить стимулы для инновационного бизнеса. Что имеется в виду?

            Такой документ мы разрабатывали совместно с минэкономразвития. Суть в том, что прорыв в экономику знаний обойдется в приличные суммы. Скажем, для раскрутки малого и среднего бизнеса в научно- технической сфере этим предприятиям нужно выделить приличные гранты. И ко- нечно, инноваторам требуются налоговые льготы, особенно на стадии становления.

            Какие-то льготы, кажется, уже введены. Они дали эффект?              

            Их явно недостаточно, да и работают некоторые, как говорится, с российской спецификой. Скажем, есть льготы по возможности относить на себестоимость расходы на научные и опытно-конструкторские разработки, проводимые по определенному правительством перечню направлений, в объеме, увеличенном на коэффициент 1,5. Так вот налоговики требуют у фирм доказательства, что эта сумма действительно связана с инновациями, а не с какимито махинациями. Нередко начинаются судебные тяжбы, которые обходятся фирме в такие же суммы, что и полученные льготы. И кто при таком отношении захочет ввязываться в наукоемкий бизнес. Понимаете, если у нас главная проблема — ловить мошенников, то на инновационной экономике можно ставить крест. Кстати, могу привести пример Израиля. Я спросил своих коллег, вот вы предостав- ляете инноваторам много льгот, раздаете гранты, вас же могут обмануть... Знаете, что ответили? Конечно, обманывают, но с этим борются правоохранительные органы. Вопрос — как относиться к таким фактам. В Израиле, как, впрочем и во всех ведущих странах, общество и правительство пришли к согласию, что хотя мошенничества и воровства не избежать, но общий выигрыш экономики от инноваций всегда окажется намного больше. Если же держать в голове только махинации, то не стоит начинать инновационный процесс.

                И какова судьба вашего совместного с минэкономразвития плана стимулирования инноваций?

              Правительство его одобрило, но финансовой поддержки пока не получено. Можно сказать, что задан некий вектор движения, но он не является обязательным.

                Ведущие страны заявляют, что нынешний кризис — лучшее время для инно- ваций. Обама выделяет на науку 3,4 процента ВВП. Сумма беспрецедентная даже для США, такого не было и при президенте Кеннеди. А мы движемся в другом направлении, сокращая еще недавно обещанные науке суммы. То есть уже закладывается отставание?

              Такие сравнения некорректны. Могу привести очень любопытное заявление одного из помощников по науке президента Джорджа Буша. Он назвал инновационную си- стему Америки настолько эффективной, что страна какоeто время может вообще отказаться от финансирования науки, а жить разработками ученых других стран. Да, Обама выделил на науку огромные деньги, но, во-первых, на жестко выделенные приоритеты, а не науку вообще, и, во- вторых, наличие эффективной инновационной системы в определенной степени гарантирует достижение социально-экономического эффекта. Согласен, что нужно увеличивать финансирование фундаментальных исследований, особенно через Российский фонд фундаментальных исследований и Российский научный гуманитарный фонд. Здесь бюджетный источ- ник единственный. Но с прикладными ис- следованиями ситуация иная. Заказчиком их в большей степени должен быть бизнес и нести соответствующие расходы. Мы пока плохо доводим идеи до ста- дии коммерциализации. Предположим, начнем тратить на науку очень большие деньги, взяв их, к примеру, из пенсионной системы или здравоохранения. Чем это за- кончится? Инновационная система той же Америки «слижет» все наши перспективные разработки. Конечно, нужно усилить поддержку отечественной науки, и ее финансирование каждый год растет, но нельзя это делать только за счет бюджета и нельзя рассматривать поддержку науки в отрыве от других секторов экономики, от их возможности воспринимать новые разработки. Все должно быть взаимосвязано.

                Теперь понятно, почему американцы за- являют, что создание национальной инновационной системы для страны намного важнее, чем полет на Луну и создание ядерной энергетики. Можно вкратце пояснить, как она работает?

               Система заточена на то, чтобы выявить или сформировать продукт, который будет очень перспективен на рынке в ближайшие годы, затем в кратчайшие сроки его создает и запускает в массовое производство. Так захватываются рынки. Сейчас, к примеру, уже ясно, что одна из самых перспективных областей, сулящая баснословные доходы, — создание индивидуальных лекарств, учитывающих особенности конкретного человека. Кто решит проблему и опередит остальных, тот будет владеть, доминировать на очень крупном мировом рынке потребления лекарств. Причем не так и важно, ученые какой страны сделают открытие. В конечном счете все равно победит и захватит мировой рынок тот, у кого эффективней инновационная систе- ма. Впрочем, надо отметить, что США создали наиболее льготные условия, чтобы фармацевтические компании всего мира вели научные исследования не у себя в Дании или в Швейцарии, Англии, а на территории США.

             Итак, американцы гордятся своей инновационной системой, а что у нас?

             В России созданы практически все элементы инновационной системы, но как единая сеть она пока работает неэффективно. Даже эти элементы пока не дают ожидавшейся отдачи. К примеру, у нас были организованы бизнес-инкубаторы, аналогичные тем, что действуют в знаменитой Силиконовой долине. Но там вы можете за неделю заре- гистрировать малую компанию, обратиться в банк и получить льготный кредит. А еще вам предоставят комплекс различных услуг. В России нет пока ничего подобного. Такая же ситуация и с технопарками, и техническими внедренческими зонами, на которые поначалу было много надежд. Казалось, вот создадим такие же, как на Западе, элементы инновационной сети, и дело пойдет. Увы, все не так просто. Ни у кого нет волшебной палочки, чтобы, махнув ею, запустить кровь в нашу инновационную систему. Очевидно, нужна тонкая настройка, и она потребует времени. Недавно мы закончили работу «Национальная инновационная система и государственная инновационная политика Российской Федерации». Она выполнена совместно с Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Цель данного исследования — понять, что и по- чему у нас не работает. Документ открытый, с ним каждый может ознакомиться на нашем сайте.

             Можно назвать его основные выводы?

             Выводы еще предстоит сделать, а сам документ довольно объемный, поэтому скажу о сути в самых общих чертах. Например, выявлены серьезные проблемы в качестве российского образования, в подготовке тех, кто и должен строить инновационную экономику. Беспокоит и то, что снижается эффективность нашей фундаментальной науки и особенно прикладной. Существующие институты развития не образуют целостной системы для обеспечения роста успешной инновационной компании. Приоритеты хотя и названы, но инструменты их реализации не настроены. А ведь они — основа инновационной цепочки. Мы уже говорили, что наш бизнес чувствует себя самодостаточным в пределах России и вовсе не стремится участвовать в глобальной мировой экономике. Ему по большому счету не нужны инновации, по- этому он не желает вкладывать в них длинные деньги. Словом, мы опять возвращаемся к ключевому вопросу — конкуренции, которая является двигателем инноваций.

                  Президент страны создал Комиссию по модернизации экономики, которая назвала пять основных приоритетов. Однако, судя по тем проблемам, о которых вы говорили, их реализация будет крайне сложной. За какое звено надо потянуть, чтобы сдвинуться с места?

                Очень важно, что такая комиссия создана. Она в еженедельном режиме занимается конкретными проектами. В целом же переход к инновационной экономике реален только в одном случае — если инновации станут делом каждого. Как говорится, идея должна овладеть массами. Инновационно должны мыслить и в минобрнауки, и в минсельхозе, и в минфине, и в налоговой инспекции, и в ЖКХ, и во всех других ор- ганизациях. Потому что все завязаны в единую систему принятия решений, и, как показывает опыт, торможение на одном участке сводит на нет усилия остальных. Во всех программах развития инноваци- онная часть должна быть обязательна. И еще. Раз уж мы определились с приоритетами, очевидно, надо также приоритетно их профинансировать, разработать меха- низмы поддержки. И суммы должны соответствовать задачам, бесплатно — ничего не получится. 

Беседовал ЮРИЙ МЕДВЕДЕВ