Чем не угодили министру Мединскому региональные языки?

В начале июля в Москве прошло заседание совета по межнациональным отношениям.  Как стало ясно из стенографии мероприятия, собравшиеся обсуждали роль культуры и образования в укреплении единства и согласия, гражданском и патриотическом воспитании молодёжи. Не обошли стороной и языковую политику.

Министр культуры Владимир Мединский, как всегда, нашел способ удивить и эпатировать тех граждан страны, которым довелось следить за заседанием в Кремле.  По его словам, при обучении в школе, соотношение русского и регионального языков,  должно быть однозначно в пользу русского, иначе, сокрушался министр, "какая культура"?

После этого заявления начинает казаться, будто в регионах только и делают, что разговаривают на родных языках, намеренно игнорируя все многообразие и красоту русского.

Разобраться в этом вопросе "Кавказской Политике" помогла ведущий научный сотрудник КБИГИ, доктор филологических наук Мадина Хакуашева. Подробнее о национальных языках и культурной политике в нашем интервью.

- Начать хотелось бы с общей ситуации в КЧР и КБР относительно национальных языков, какие есть проблемы и в чем причины этих проблем?

- Я бы не стала ограничиваться КБР и КЧР, если говорить именно об адыгских или черкесских диалектах, (вообще-то наш экзоэтноним – черкесы, но мы себя называем адыгами). Так вот, адыги проживают в Шапсугском районе, Адыгее, КБР, КЧР, Моздоке. Такая территориальная разобщенность еще больше усугубляет объективно тяжелую ситуацию с родными языками. Эти тенденции возникли еще после Кавказской или Русско-Кавказской войны, ее по-разному называют. Мы, адыги (черкесы) очень много теряем из-за отсутствия территориальной целостности.

Кроме того, нельзя рассматривать языковую проблему вне общего контекста. Здесь сказываются также экономические, политические и другие факторы. В мае 2009 года я оказалась на серьезном форуме журнала «Дружба народов», посвященном его 70-летнему юбилею. Это было оживленное неформальное обсуждение вопросов интеграции национальных культур России. Но вместо этого мы стихийно переключились на обсуждение проблем национальных языков, в том числе, на Северном Кавказе. Конечно, касались и национальных литератур, но о них вторично. На самом деле, о какой национальной литературе может идти речь, когда деградируют и исчезают сами национальные языки?

На этом форуме я впервые узнала, что все северокавказские языки отнесены ЮНЕСКО к вымирающим. Этот факт не оставил меня равнодушной. Я вернулась тогда в Нальчик, и мы от института (КБИГИ) написали коллективное письмо главе республики. Надо сказать, сразу последовал ответ, проблема обсуждалась в парламенте. Но дальше обсуждений дело не пошло.

- Что вы видите сегодня в своей республике, молодые люди говорят на родном языке, пишут на нем, читают родную литературу?

- Если посмотреть невнимательным поверхностным взглядом, то можно сказать, что у нас отмечается активизация разговорной речи, в частности, в Нальчике. Но это лишь иллюзия. У нас, как и в любом регионе, молодые люди стремятся уехать в крупные центры России или за границу – на учебу, в поисках работы. Они, разумеется, пополняют русскоязычные, иноязычные диаспоры, которые попадают за пределы республики.

Здесь же, в республике, оседает сельская молодежь, которая, кстати, во втором-третьем поколении тоже почти перестает говорить на родном языке. Что касается чтения, то нужно начинать с людей, которые пишут на родном языке. Литературный язык переживает серьезный кризис. К примеру, в союзе писателей КБР в 2012 году не было ни одного прозаика, ни одного молодого поэта. Ситуация очень драматическая.

- И если так будет продолжаться, то ...

- То кабардинскому языку осталось 25, самое большее – 50. Об этом говорят ведущие лингвисты-кавказоведы, наш институт тоже придерживается такого мнения. Такой прогноз реален, если ситуация не поменяется. А у нас нет никаких предпосылок, чтобы она поменялась. В связи с этим меня удивляет, что нет какого бы то ни было резонанса. Кажется, что ситуация просто неизвестна на федеральном уровне, поэтому никак не оговаривается и не комментируется, но мне кажется, что она просто замалчивается.

Своими силами мы делаем все, что можем, собрали в поддержку языка 3500 тысячи подписей против недавно принятой языковой реформы. Важно отметить, что в 1961 году по инициативе Н.С. Хрущева была принята реформа, которая практически погубила наши языки. Это был жесткий искусственный переход на русскоязычное обучение. Дети тогда просто отказывались учиться, плакали, но наши реформаторы говорили – ничего, поплачут и перестанут. Действительно, плакать перестали, зато выросло несколько поколений кабардинцев, балкарцев, которые вообще не знают своего родного языка. Казалось бы, 50 с чем-то лет этой реформы явственно показали, что она неадекватна, она не дает должного уровня знания национального языка. Казалось бы, нужно принимать другую реформу. Но нет, мы вернулись к старой реформе, с той лишь поправкой, что новая еще хуже.

- Как вам кажется, почему эта проблема замалчивается, в том числе и на федеральном уровне?

- Мне кажется, что существует такая неявная установка – создание единого российского суперэтноса. Я думаю, что государство рассматривает как один из способов выхода из так называемых межнациональных конфликтов – нивелирование или вообще деградацию национальных языков в регионах.

Кроме того, в этом усматривается определенная экономическая выгода. Но это давно устаревшая несостоятельная теория. И ущербная политика, которая исторически себя не оправдала. К примеру, в Америке из всех гостей Нового света хотели сделать единый суперэтнос. Это была теория «плавильного котла». Но из этого ничего не вышло, потому что даже дети иммигрантов из Европы страшно рады были узнать, что у них какая-нибудь бабушка или прабабушка испанка или дедушка, прадедушка – ирландец. Мы все так устроены: нам необходимо знать свои корни, кто мы и откуда, помнить свои традиции, культуру, а самое главное – язык. Потребность в культурной, значит, этнической самоидентификации – врожденная потребность. Тем более, у народов России противоположная ситуация по сравнению с американской, – мы проживаем на исторической родине.

- Возможно ли вообще «нивелировать» этнос?

- Нивелировать этносы практически невозможно, потому что они складывались не столетиями, они складывались тысячелетиями. Два года тому назад к нам в очередной раз приехал Сергей Александрович Арутюнов (Заведующий отделом народов Кавказа в Институте этнологии и антропологии РАН, профессор МГУ — прим.ред.), у нас состоялась очень долгая беседа, которую мы записали на видео. Я к нему обратилась с таким вопросом: можно ли перенести цивилизационную модель Шпенглера на этносы? Можно ли говорить о том, что этносы как цивилизации устаревают? Он ответил замечательной метафорой: цивилизации – это шкуры бессмертной змеи, – цивилизации меняются, а этнос как бессмертный образ остается. Если этнос и умирает, то только насильственно. Этносы формируются тысячелетиями, закрепляются, это очень сложный эволюционный процесс. Все мы знаем, что вся мировая литература посвящает самые взволнованные строки родным языкам: «язык - душа народа». В Священном писании мусульман, Коране, в суре «Комнаты» сказано: «Аллах создал народы для того, чтобы они узнавали друг друга».

Язык – это не простое механическое носительство. Это уникальный, неповторимый образ мыслей, чувств, неповторимое видение мира, философия. Не случайно филологи сейчас говорят о принципиальной непереводимости стихов (особенно их) с одного языка на другой. Потому что это – непереводимый на иной язык ассоциативный художественный ряд. Это – производные языка, которые проистекают из уникальной языковой картины мира (ЯКМ). Совершенно понятно, что языковая полифония и множество народов – отражение универсального закона эволюции, основой которого является многообразие. Именно многообразие – залог выживания и стабильности человечества в целом.

На этом фоне кажутся нелепыми, смешными усилия государственной Думы, которая намерена административным силовым методом русский объявить родным для нерусских, а нерусские языки, по всей вероятности, просто отменить. Подумаешь, какая разница?

Уважаемым представителям Госдумы кажется совершенно необходимым отменить сам закон эволюции и создать из множества разных интересных народов один искусственный сплав.

- Министр Мединский заявил, что национальные языки это хорошо, но русский важнее. Что вы думаете по этому поводу?

- Эти одиозные заявления Мединского вызовут серьезные негативные протестные настроения и без того далеко немирно настроенных регионов. Я не знаю, на что направлены эти слова и действия, но они не способствуют стабилизации на местах. Кстати, есть не только заявление Медиского, но и законопроект Сафаралиева, для которого русский язык также оказался важнее родного.

- Можно подробнее об этом проекте?

- Гаджимурат Сафаралиев  -  депутат Госдумы, и слишком бросается в глаза, что автором такого законопроекта стал не Иванов, не Петров, а именно Сафаралиев. Возможно, чтобы не было досужих разговоров, что это результат русского шовинизма.

Может быть, это была идея Мединского или кого-то из министерства культуры,  кто ничего лучше не придумал, чем внедрить русский как родной по отношению к нерусским. Может создаться впечатление, что русский язык я отрицаю, но это не так, конечно. Я его очень люблю. Меня воспитывала русская няня, которую я обожала, и в дальнейшем выбрала филологию именно из-за любви к русскому языку и литературе. Но нельзя изучать одно в ущерб другому. Мы погружены в устный русский язык на всех уровнях, начиная от детского сада, заканчивая вузами. В том числе и в регионах, никакой разницы между центром и регионами в этом смысле нет. Но мы изучаем свои родные языки как иностранные по три часа в неделю, и это абсурд, это недопустимо

- Как вам кажется, эту ситуацию можно решить на местном уровне и вообще внутри республик своими силами? Или остается только ждать, когда федеральный центр отреагирует?

- Официально мы все еще федеративное государство, но все уже хорошо понимают, что только на бумаге. Все решается авторитарно, то есть все поступает из центра явно или неявно, все, с чем мы сталкиваемся, – это диктат центра. Что-то решать на региональном уровне, я считаю, – обычная утопия, которую даже проговаривать не следует. Все мы давно понимаем, что на местах сидят люди, которые просто исполняют приказы сверху. Тут совершенно прозрачная схема, не нужно быть политиком, чтобы все это понять.