Рок и патриотизм

Игорь Малышев о политических взглядах Шевчука, Макаревича и БГ.

Есть у нас традиция интересоваться мнением рок-звёзд по поводу политики. Макаревич, Шевчук, БГ высказываются охотно и едко. И про политику, и про совесть, и про воров во власти. Нет, молодцы, никто не спорит. Активная гражданская позиция, всё такое. Я с полным пониманием. Мне другое интересно. Отчего эта активная позиция образовалась у них только к старости? Почему в девяностые годы, когда решались вопросы глобального характера, она была на удивление вялой и скромной?

Давайте совершим экскурс в прошлое, вспомним, как наша «рок-совесть» проявляла себя в конце двадцатого века.

Начнём с того, что отличительной чертой «динозавров» русского рока является глубокая и последовательная неприязнь к СССР. Они выросли с этим чувством, оно в них неистребимо. «Совок» для них – синоним всего самого плохого, нелепого и отсталого. Отсталого по отношению к Западу, разумеется. (Любопытно, что эти эпитеты в полной мере относятся к ним самим как к профессиональным музыкантам. Иначе чем ещё объяснить, что после поднятия «железного занавеса» они оказались совершенно не востребованы на западном рынке?) Они с самой ранней юности слушали западную музыку, одевались, копируя забугорных рок и поп-идолов, мечтали, как о запредельном счастье увидеть «Beatles» или «Led Zeppelin» живьём. «Проклятый совок» мешал им жить. Не давал покупать джинсы «Montana» и пластинки «AC/DC», смотреть фильмы с Брюсом Ли и Чиччолиной, носить хайр до пупа и пить портвейн по подъездам. Хуже того, заставлял учиться и работать. (Бедные парни, что им пришлось пережить!..)

Во второй половине восьмидесятых разразилась «перестройка». «ДДТ», «Аквариум», «Кино», «Машина времени», «Наутилус» получили в распоряжение стадионы. Началось золотое время русского рока.

Чистой политики в песнях того периода было немного. Больше чувствовался какой-то общий кайф от рухнувших стен и тревога о будущем, но, тем не менее, можно вспомнить пацифистскую «Не стреляй» Шевчука, его же предчувствие «Гражданской войны», «Поезд в огне» Гребенщикова о том, что «некуда больше бежать», и, конечно же, «Перемен» Цоя. До этого были «Марионетки» «Машины времени», но это скорее фига в кармане, чем позиция или призыв. Особняком стоит «Наутилус Помпилиус» с антисоветскими «Скованными одной цепью» («здесь сброшены орлы ради бройлерных куриц» и т.д.).

Затем последовал развал Союза. Событие тектоническое, одно из самых значительных в ХХ веке, но русский рок пожал плечами и никак на него не отреагировал. Удивительное дело, их Родину, трёхсотлетнюю империю, по живому раскромсали на части, а они остались хладнокровными, как земноводные. Никаких громких заявлений, никаких гневных интервью. (Сравните с современной активностью).

В 1991 году Шевчуку было 34, Макаревичу и Гребенщикову – по 38. Далеко не дети. На юношеское легкомыслие списать подобную позицию, точнее, отсутствие позиции, тут не получится.

Скорее всего, сыграло роль всё то же негативное отношение к Союзу в целом. «Совку» плохо? Вот и прекрасно!»

Цой, кстати, в этом отношении более внятен и честен. Незадолго до смерти в августе 1990-го году он пел:

И мне не нравится то, что здесь было,

И мне не нравится то, что здесь есть.

Девяносто третий год, расстрел парламента, страна раскалывается, в воздухе пахнет гражданской войной. По горячим следам Шевчук пишет растрёпанную - перекрученную «Правда на правду» с припевом:

Правда на правду.

Вера на икону.

А земля да на цветы.

Это я, да это ты.

В переводе на русский это означает, и те хорошие, и эти хорошие. И тот, кто расстреливал, и те, кого расстреливали. И Ельцин прав, и убитые в Белом Доме.

Признание за Ельциным какой-то «правды» автоматически оправдывает убийство им сотен людей. Пацифизм Юрия Юлиановича на этот раз куда-то затерялся. Или в борьбе с «совком» все средства хороши?

Гребенщиков в то же время пишет песню «Московская октябрьская». Тут у меня просто нет слов.

Хотите, сами слушайте. В Москве людей из танков расстреливали, а Борис Борисович о французском хрене на грудях поёт. Не знаю, может, буддисты так выражают крайнюю степень горя и отчаяния...

Спасибо, конечно, что не просили «раздавить гадину». Но позиция тех, которые за «раздавить», смотрится активнее и честнее.

После такой реакции на жизнь страны можно было бы назвать всех русских рокеров поголовно идиотами и амёбами и забыть об их существовании на веки вечные, но ситуацию спас Егор Летов. Его «Будет новый день» и «Победа» - самое яркое и живое, что было написано о 93-м году.

Следующим показательным моментом были президентские выборы 1996 года и проведение музыкального тура «Голосуй или проиграешь» в поддержку Ельцина. Рейтинг ЕБН в начале того года составлял 3-6%. Реформы довели страну до ручки. Люди по полгода не получали зарплаты и пенсии, бандиты стали реальными хозяевами городов, инфляция била рекорд за рекордом... Вроде бы, шансов на второй срок никаких, но тут на полную мощь включилась пропагандистская машина: горы пустых обещаний, постоянные рассказы об ужасах коммунизма, чёрный пиар потоками… Одним из винтиков, и не последним, стали в этой машине наши рокеры. За очень хорошие деньги подставили своё плечо под нетвёрдую длань ЕБН.

Арию «Бориса на царство» тогда нам пропели: Ляпис Трубецкой (он с тех пор сильно мутировал), «Алиса», «Браво», «Ва-Банкъ», «Агата Кристи», «Сплин», БГ, Андрей Макаревич (кто бы сомневался!), «Наутилус Помпилиус», «Чайф»…

Ю.Ю. Шевчука в этом списке нет, и лично мне это очень приятно. Я не настолько плохо к нему отношусь, как может показаться.

Почему они ринулись поддерживать Ельцина? Причин несколько. Из тех, что лежат на поверхности: деньги, «чтоб не вернулся «совок»», личная симпатия к ЕБН. Последний пункт поясню. По-моему, они видели в Ельцине своего. Алкоголик, склонен к антиобщественному поведению (помните историю с «мытьём» колеса на аэродроме в Ирландии?), во время предвыборной кампании танцевал на камеру рок-н-ролл. Реально свой дядька.

Вроде бы напрашивается вывод, что та ельцинская Россия девяностых наших рокеров устраивала. Устраивал развал страны, обнищание населения, коллапс промышленности и сельского хозяйства, взрыв наркомании, криминализация общества.

Но не всё так просто.

У Егора Летова есть две отточенные песни-формулировки, определяющие правильное отношение рок-музыканта к политике – «Я всегда буду против» и «Убей в себе государство».

Рокер в чистом виде – человек, рвущийся к свободе здесь и сейчас. К свободе от государства, системы, социальных обязательств, навязанных стереотипов. От законов материального мира, по большому счёту. Культовые фигуры рока – те, кто прорвался к абсолютной свободе и ушёл молодым: Курт Кобейн, Джим Морисон, Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс, Джон Леннон, Сид Вишес, Боб Марли. Из наших - Летов, Цой, Янка, Башлачёв, Олди.

Рокер – всегда оппозиционер, анархист, противник любой власти.

По большому счёту, он разрушитель. Себя, государства, моральных устоев. Он человек непрерывно особождающийся. Рок – музыка протеста, музыка бунта. Если в ней нет ни того, ни другого, значит перед нами что-то иное, поп-рок, джаз, блюз, фолк…

Сочетание «рок-музыкант – патриот-государственник» противоестественно в принципе. Это даже не «вол и трепетная лань», это попытка использовать осколочно-фугасный снаряд для приготовления ужина.

Так что, массовое молчание наших рок-звёзд в девяностые годы, нулевая реакция на развал и распад страны, участие в туре «Голосуй или проиграешь» совершенно оправдано. Ельцин нёс стране свободу, хаос и разрушение. Это на подсознательном уровне вполне рифмовалось с желаниями и потребностями рок-музыкантов.

И поэтому, когда Макаревича, Шевчука или БГ спрашивают о политике, нужно понимать, что если в этих седых и пресыщенных дядьках ещё осталось что-то изначальное, они всегда будут поддерживать то, что ослабляет государство, которое по определению является механизмом насилия и принуждения.

Хорошо это или плохо, другой вопрос.