Кубанский ответ европейскому "нет"

Атаман Всекубанского казачьего войска знает, кто поднимет животноводство с колен.

Вмешательство России в украинский кризис может сдетонировать жесткие санкции, в том числе экономические, против нашей страны – угрожают западные политики. Как подобные санкции могут сказаться на продовольственной корзине каждого россиянина? Насколько мы зависим от «окорочков Буша», и что делать, чтобы Россия была более независимой в сельском хозяйстве? На эти вопросы КАВПОЛИТУ ответил заведующий кафедрой Кубанского государственного аграрного университета, доктор сельскохозяйственных наук Василий Комлацкий, в общественной жизни – атаман Всекубанского казачьего войска.

- Естественно, мы вписаны в общемировую систему производства продуктов. Экономика всех стран определенным образом интегрирована, — начал разговор Василий Иванович. — Например, Россия ежегодно вывозит 17-20 миллионов тонн зерна – оно у нас лишнее, нужно продавать. Мы экспортируем удобрения, другую продукцию. Но мы же относимся к странам, которые в солидных объемах импортируют сельскохозяйственную продукцию – около 40% мясомолочной продукции, овощей завозится к нам из зарубежья.

- Такая ситуация – значительный импорт сельскохозяйственной продукции – сложилась сегодня или имеет глубокие корни? Почему мы не можем обеспечить себя продуктами?

- Россия уже давно «завязана» на международный рынок, особенно на импорт мясомолочной продукции. Но в постсоветский период эта тенденция значительно увеличилась. И если, к примеру, в растениеводстве мы наладили ситуацию, а по некоторым показателям даже опережаем времена СССР, то в животноводстве идет сокращение. Вот несколько цифр по Краснодарскому краю: в начале 1990-х на Кубани было более 3 миллионов свиней. Сегодня, после нескольких крупных вспышек африканской чумы, в десять раз меньше. Стадо коров тогда насчитывало порядка 560 тысяч, сейчас меньше 200. В целом крупного рогатого скота было более миллиона, сегодня около 600 тысяч.

Чем может грозить введение продовольственных санкций? На ближайшую перспективу – нехватка продуктов, особенно в городах-миллиониках. Дальнесрочная перспектива, если введут ограничения по типу поправок Джексона-Вэника, а мы интегрированы на поставку техники, полезных ископаемых, это приведет к серьезным макроэкономическим проблемам. Но, подчеркну, когда на магазинных полках не хватает мяса или молока, машины с телевизорами отходят на второй план.

- Выход?

- Быстро и лихорадочно развивать свой сектор – строить индустриальные фермы по семейному типу. Россия в состоянии быстро наладить свой сектор продовольственных ресурсов, но в это нужно вложиться. Никакой боязни инфляции не будет, если деньги вложат в производство. Наоборот, это создаст независимость страны.

Например, мы экспортируем 17-20 миллионов тонн зерна. Не комбикорм или муку, а зерно. Зачем? Можем же проводить глубокую переработку на месте, построить целую сферу перерабатывающих предприятий, где на одного производителя сырья будет до пяти человек, занятых в его переработке, доставке, реализации. Нужны радикальные меры по расширению производства. Почему у нас на полях работают немецкие «Клаасы», а не техника «Ростсельмаша» или сибирские «Енисеи»? Потому что не выдержали конкуренцию…

- Так может и сельскохозяйственная продукция неконкурентоспособна, раз завозим ее тоннами!

- Да, эта «бомба» была заложена еще в советские времена, когда не выращивали высокопродуктивное поголовье.

Помните, как до 60-х годов называли генетику? Продажная девка империализма! Преподавать ее в СССР начали только в 1965-66 годах. Поэтому и стада оказались низкопродуктивными – наши коровы давали 3-4 тысячи килограммов молока, а в то же время в Европе и США надаивали в два – два с половиной раза больше, сейчас в Израиле корова дает до 13 тысяч тонн.

Не было и нормального оборудования – на нашу корову работали три-четыре животновода, у них – один, на центнер свинины у нас приходилось до десяти человекочасов, у них один… Поэтому и был килограмм свинины дороже. В советское время разницу дотировал бюджет, а при рыночной экономике кто его будет брать? Вот и поехали в Россию «ножки Буша».

- Что же изменилось сегодня? Фермер готов работать по-новому, а не как в колхозе?

- Такое понимание пришло и к фермерам, и в крупные компании. Приведу в пример «Мираторг», кубанские «Агрокомплекс», агрохолдинг в Усть-Лабинском районе. На базе нашего аграрного университета уже восемь лет работает модель свиноводческой фермы — интенсивного малозатратного производства.

Нужно понимать, что интенсифицировать такой подход за счет крупных комплексов быстро не получится – они требуют миллиардных вложений, серьезной подготовки логистики, инфраструктуры. Правильнее идти по пути небольших индустриальных ферм, как в Европе – там же все фермы небольшие, но высокопродуктивные.

- А жители Краснодарского края сами готовы работать на селе?

- Здесь такая штука – количество фермеров, если сравнивать с началом 1990-х, практически не увеличивается. Это на совести чиновников, которые могут сказать – кто хочет стать фермером, берите землю, дешевые кредиты, вот подводка инфраструктуры... Пока кубанцы этого не слышат. Может быть, потому, что чиновники не могут организовать, может, из-за коррупции. Желающих полно – очередь стоит! Но им нужны земля и кредиты. Они же эти деньги вернут потом сторицей.

- Фермер сегодня способен составить конкуренцию крупному агрохолдингу?

- Возьмите порядка 15 тысяч фермеров, которые больше двадцати лет работают на Кубани. Они не обанкротились, не должники государству, а вот крупные компании часто в долгах. По количеству овощей примерно 70-80% российского рынка занимают мелкие производители. Они же заняли примерно треть рынка в животноводстве, чуть меньше в производстве зерна. Причем производят продукцию высококлассную, не уступающую агрохолдингам.

Семейные фермы — это средний класс на селе. Президент Владимир Путин говорит – чем больше средний класс, тем стабильнее общество. Если будет сильное расслоение, будут только богатые и бедные, народ возьмется за вилы.

- Краснодарский край, республики Северного Кавказа имеют многолетние традиции ведения сельского хозяйства, здесь сложилась уже своя, переплетенная с национальными чертами система. Можно ли ее использовать в развитии индустриальных ферм?

- Заметьте, эти традиции, прежде всего, ориентированы на индивидуальные семейные хозяйства. Возьмем разведение овец. У нас половина Кавказа – предгорья и горы, есть замечательные условия для овцеводства. А овец почти нет.

На Кубани когда-то было почти 1,5 миллиона овец, сейчас – вместе с козами – чуть больше 200 тысяч.

Ставропольский край, Калмыкия, некоторые республики начали наращивать поголовье. Но здесь нужна поддержка власти, которая должна, как говорят у нас в крае, лоб морщить – думать, как развивать эту отрасль не только на бумаге.