Поэт, автор песни «Бухенвальдский набат» Исаак Владимирович Соболь и его нелегкая судьба.
Широко известная во всем мире антифашистская и антивоенная песня «Бухенвальдский набат» изначально была просто стихотворением, написанным советским поэтом, ветераном Великой Отечественной войны Александром Соболевым (Исааком Соболем) в 1958 г. Родился в местечке Полонное Винницкой области в бедной еврейской семье; рано остался без матери.
https://youtu.be/Eq89N1kUfs4
Он написал эти слова за два часа. Просто по радио рассказали об открытии мемориального комплекса в Бухенвальде – и он тут же заперся в комнате, и пропал. Шёл 1958 год. На территории бывшего лагеря возвели башню, увенчанную колоколом.
К написанию стихов автора побудило открытие в Тюрингии, в то время входившей в состав ГДР, мемориального комплекса на бывшей территории крупнейшего из существовавших в Германии нацистского концлагеря Бухенвальд. За годы существования лагеря в нем погибло свыше 56 тыс. заключенных разных национальностей, обоего пола и всех возрастов. Главный монумент комплекса был представлен в виде башни с колокольней.

И слова Александра Соболева тут же нашли свою бумагу:
Сотни тысяч заживо сожженных
Строятся, строятся в шеренги к ряду ряд…
Он отнёс стихотворение в «Правду» - фронтовик, инвалид войны, поэт. Но это – в белой чаше весов. А в чёрной – беспартийный еврей. Рождённый под именем «Исаак». В «Правде» стихи отвергли. Тем не менее, в «Труде» стихотворение взяли – глядя на его художественные достоинства, а не на национальность автора. Тогда Соболев решился – и отправил стихотворение известному композитору Вано Мурадели. А через два дня получил ответ. Мурадели позвонил ему по телефону и сказал: «Пишу музыку и плачу... Какие стихи!»
Мурадели с готовой песней и связями пошёл на Всесоюзное радио. Но там посмотрели на автора стихов – и спросили, почему уважаемый Вано Ильич так неважнецки относится к выбору текста. Песню не взяли. На песню тут же повесили клеймо, мол, это не стихи, а мракобесие какое-то. Эту фразу сказал известный поэт-песенник Лев Ошанин: «Мракобесные стихи: мертвые в колоны строятся!».
Фамилия Соболев не бросила бы тени на песню, но в 5-й графе паспорта автора стояло: еврей и имя Исаак. Имя Исаак годилось для ленинградского собора, построенного в 1858 году Огюстом Монфераном, но для автора «Бухенвальдского набата» звучало, вероятно, диссонансом.
Но в какой-то мере Соболеву повезло. Потому что в СССР была ещё такая ветка, как художественная самодеятельность. К коллективам ХС не предъявлялись такие требования, как к «профессиональным» ансамблям и исполнителям, а на фестивалях этой самой самодеятельности можно было прозвучать не хуже, чем с большой сцены Всесоюзного телевидения. И ЦК ВЛКСМ (комсомольцы – если кто уже не помнит этого сокращения) «списало» песню Соболева – Мурадели на исполнение одному из своих многочисленных худ.коллективов.
Вторая ступень везения пришла в Вене, где проходил какой-то фестиваль художественной самодеятельности. Советский Союз, помимо прочих, был представлен хором студентов Уральского университета – именно в их программе был «Бухенвальдский набат». Одного-единственного исполнения песни хватило для того, чтобы покорить мир.
Песня гремела по стране, звучала из радиоприёмников и со сцен. Песню разучивали в школах и вокально-инструментальных ансамблях. Сотни писем приходили на радио с пометкой – «автору «Бухенвальдского набата». Эти письма попадали к адресату – к композитору Вано Ильичу Мурадели.
Автора стихотворения не знал никто. Его имя не появлялось в титрах, не звучало со сцены, его имя пропадало без вести, в то время как песня охватывала не только огромный Союз, но и зарубежные государства. Её пели на улицах, её переводили на другие языки, студенты стали звёздами, и все хотели узнать автора песни. «Вано Мурадели» - говорили желающим, - «Известный советский композитор».
Имя Соболева не упоминалось нигде и никогда. «Мурадели. Бухенвальдский набат» - вот и всё.
Однажды Соболев обратился к предсовмина Косыгину с просьбой выплатить ему хотя бы часть гонорара за стихи – ведь было выпущено около 9 000 000 пластинок с «Бухенвальдским набатом»! Молчание было единственным ответом. Все, кто пытался связаться с автором стихов, - утыкались в стену молчания. «Он болен», «Его нет в Москве», «Он в отъезде» - говорили люди в штатском.
Во время гастролей ансамбля Советской Армии во Франции один из слушателей хотел подарить автору стихов автомобиль. «У него есть всё, что ему нужно!» - сказал человек в штатском про Соболева, который жил на тот момент в бараке-многоквартирке. .
..Я не мечтаю о награде
Мне то превыше всех наград,
Что я овцой в бараньем стаде
Не брел на мясокомбинат...
Он и в самом деле никогда не прогибался под власть, никогда не писал хвалебных песен Сталину или просто СССР, не умел лизать зады – и в том была причина всех бед. Но зато он не опустил головы.
***
Он писал стихи с детства, а на выпускном школа даже поставила спектакль по его маленькой пьесе.
Тогда ещё имя Исаак не было клеймом. Таким опасным, по меньшей мере.
В 1930 году он, с котомкой и тетрадкой стихов, приехал в Москву (к старшей сестре).
Работал слесарем, вступил в литературное объединение, затем перешёл работать в заводскую газету, писал стихи.
С войны он вернулся инвалидом II группы, после двух контузий, снова работал на заводе в литейном цехе, затем в заводской многотиражке. К этому времени его уже звали Александром (имя было литературным псевдонимом). Тогда же Соболев женился – по большой любви. Завод, койка в общежитии, карточки на хлеб – и любовь.
Вот они с супругой Татьяной в 1947 году
По сокращению штатов беспартийного еврея, да ещё позволявшего себе резкие критические статьи и некоторые замечания в сторону разнузданности и злоупотреблений в руководстве заводов, уволили.
Он болел, около пяти лет провёл в больницах.
Кстати, его жену, Татьяну, также уволили с радио в 1954 году из-за мужа-еврея. Кстати, ещё в 1953 году ей конфиденциально порекомендовали расстаться с Александром. На работе её восстановили, но в 1957 году произошёл второй «еврейский погром» в главной редакции радиовещания. Все, имеющие связи с еврейской национальностью, были ненавязчиво уволены.
О нет, не в гитлеровском рейхе,
а здесь, в стране большевиков,
уже орудовал свой Эйхман
с благословения верхов...
Вы представляете, как можно было написать такое в 50-е? По сути, на Соболева обрушился запрет на работу. Его фельетоны и статьи нигде не брали – по указанию свыше, а физический труд был невозможен из-за болезней и указаний врачей. Он пытался устроиться на производство контролёром – но при взгляде на его паспорт с именем «Исаак» на это место тут же попал другой человек.
Коллеги и друзья помогали ему. Его печатал «Крокодил» - сатирический фельетоны. И, кстати, даже издал крошечный сборничек стихов. Впрочем, Мануил Семёнов, главный редактор «Крокодила», получил за это серьёзную выволочку сверху.
Ему звонили ночью и говорили: «Мы тебя случайно пропустили – поднять голову уже не дадим…» Его обманывали – умывая руки. Зав отделом культуры ЦК КПСС Поликарпов обещал Соболеву тут ж включить его в списки Союза Писателей СССР – как же, автор текста известно песни, и не член ССП! Это было не более чем актёрским жестом для успокоения совести: ни в какой СП Соболева так и не приняли.
40 лет в нищете – иначе сказать сложно.
6 сентября 1986 года он умер – всё так же неизвестный, никому не нужный.
А песня гремела. Известный писатель Константин Федин, например, так отозвался о ней: «Я не знаю автора стихов, не знаю других его произведений, но за один «Бухенвальдский набат» я бы поставил ему памятник при жизни».
В 1963 году Соболева и Мурадели за «Бухенвальдский набат» представили на соискание Ленинской премии. Соболева тут же вычеркнули из списков – а песня без слов уже не могла числиться в соискателях. Мурадели промолчал, как молчал он всегда, когда дело касалось Соболева. Он тоже боялся. Более того, на стихи Соболева существовал ещё ряд песен известных композиторов – «Вечный огонь», «Голуби мира». Получил ли он хотя бы крохи от полагавшихся гонораров?...
Впервые читатели и слушатели узнали о существовании Александра Соболева в 1997 году из статьи Марины Катыс «Кто сочинил «Бухенвальдский набат»?» в журнале «Огонёк».
Тогда же Еврейская Культурная Организация выпустила небольшим тиражом сборник его стихов «Бухенвальдский набат».
В 1999 году вдова Александра Татьяна продала трёхкомнатную квартиру и переселилась в однушку, а на вырученные деньги выпустила единственный роман Александра Соболева – «Ефим Сегал, контуженный сержант».
В 2006 году вышла её книга воспоминаний о муже – «В опале честный иудей»
Она пыталась сделать ещё одну вещь – правильную, мне кажется. Установить на Поклонной горе рядом с памятником жертвам концлагерей плиту с текстом «Бухенвальдского набата». Но этого не позволили. Есть ощущение, что даже теперь, спустя 23 года после смерти, Александр Соболев находится в вечной опале. А его песня по-прежнему летит по стране.
Итак, несмотря на колоссальный всемирный триумф "Бухенвальдского
набата" - его привёз даже на гастроли в Москву японский хор "Поющие
голоса Японии", в Советском Союзе исполняли все самые лучшие солисты.
Муслим Магомаев сделал очень волнующее блистательное представление, сопровождаемое документальными кинокадрами времён войны, оркестром и колокольным звоном Мемориала в Бухенвальде, автору, вместо славы, подарена была нищенская жизнь пасынка - "побочного сына России".
После создания "Бухенвальдского набата" он прожил 28 лет в атмосфере вопиющей несправедливости, удушающего беззакония и обиды, и только огромная любовь к Тане, дарованная ему свыше, и безмерная ответная любовь Тани к нему помогали ему выжить, не сломаться и даже чувствовать себя счастливым и продолжать писать стихи и автобиографический роман "Ефим Сегал - контуженый сержант".

Запомним это имя – Александр Соболев – еврей, солдат-фронтовик, инвалид ВОВ, поэт,
писатель, человек…
Комментарии
всё же хорошо, что человечество очистилось от разрущающей юдофобии в 21-м веке.
но вот этого конкретного человека уже не вернуть и не воздать ему должное, увы...
А сколько еще забытых и незнакомых нам творческих людей сгинуло в "застенках" того времени...
С Вашего позволения , Тома, поставлю эту песню.
А чтобы не случилось в будущем приступов антисемитизма, надо на корню сразу максимально жёстко пресекать даже мысли подобного рода.
За такую песню ,как сказал К.Федин , еще при жизни надо было поставить памятник.