Егор Холмогоров: пойманный шпион

Масса авторов, имеющих доступ к печатному станку, стремится снабдить читателей своей версией истории (чаще всего достается отечественной), в которой сообщит всю правду. И все такие «истории» имеют общие черты.

Сегодня на ум любителей истории набрасываются специальные ментальные черви. На каждый разговор о русской истории непременно прилетает несколько «фоменковцев», чтобы рассказать, что ничего не было и все подделано Романовыми в XVIII веке, пара «евразийцев», чтобы сообщить, что русские – это то ли половцы, то ли монголы, и рассказать про вымышленный монгольский отряд, выигравший битву на Чудском озере.

Есть и иные носители экзотического паранаучного сознания, выросшие на книгах, написанных специально, чтобы морочить читателю голову.Самая агрессивная и зловредная из этих сект – фоменковцы. Фоменковщина с ее теорией «заговора фальсификаторов истории» строится на том, что большинство людей не историков даже приблизительно не представляют себе, как огромен массив частично согласованных между собой письменных источников по мировой и русской истории. Эти люди думают, что переписал пару летописей, сочинил поддельного Фукидида – и вот уже подделка закончена.

На самом деле древние литературы – и античная, и древнерусская – это тысячи и десятки тысяч связанных друг с другом и отражающихся друг в друге документов. Новые изыскания археологов регулярно дают нам новые фрагменты этой мозаики – например египетские папирусы, которые содержат случайные обрывки текста Евангелий.

Чтобы доказать, что Евангелия «подделаны» в средние века, придется оспорить и всю систему естественнонаучной археологической датировки. Иногда цитаты находятся в таких местах, куда ни один самый изощренный фальсификатор не додумался бы их поместить.

***

Фоменковщина – это типичный плод недообразованности и узости кругозора людей, которые вместо того, чтобы этот кругозор расширить, вместо того, чтобы прочесть те книги, про которые они бубнят как про «фальсификации», повторяют мантры о «подделках».

Однако если бы только Фоменко. Сегодня масса авторов, имеющих доступ к печатному станку, стремится снабдить читателей своей версией истории (чаще всего достается нашей отечественной истории), в которой сообщит Всю Правду. Все такие «истории» имеют общие черты.

Во-первых, автор стремится доказать, что научная история – это обман, что историки находятся в заговоре и морочат нам голову, и потому надо «разбираться самим».Во-вторых, выясняется, что «разбираться самим» означает не разбираться самим (это, в конечном счете, долго и сложно), а следовать тем объяснениям, которые предлагает нам разоблачитель.

В-третьих, составители подобных альтернативных историй очень любят играть на сходстве имен, названий, тех или иных слов, чтобы заявить: «Это одно и то же». Несомненно, бывают случаи, когда то, что одинаково называется, и в самом деле одно и то же, но каждый такой случай надо тщательно проверять.

В-четвертых, манипуляторы чаще всего прогорают на том, что совершенно не представляют себе реального развития текста того или иного известного нам источника.

Есть, кстати, элементарный тест, который провалят почти две трети горе-историков, любящих порассуждать в своих сочинениях или на форумах о русской истории. Этот тест очень прост. Спросите: «Какие русские летописи вы знаете»? Если визави уверенно начнет: «Повесть временных лет», можете с ним дальше не спорить.

«Повесть» – это не летопись, а литературное произведение, с которого начинаются многие известные нам древнейшие русские летописи: Лаврентьевская, Ипатьевская, Радзивилловская, Степенная книга.

Исключение составляет Новгородская Первая Летопись, отношения которой с «Повестью» гораздо более сложные. Начало всех этих летописей похоже настолько, что мы уверенно можем говорить – да, перед нами один и тот же источник, который переписывали все эти летописцы.

Мы можем уверенно реконструировать большую часть текста этой повести. Хотя уже вопрос, где и чем она кончается, вызывает среди ученых споры. Но никакой «летописи» под названием «Повесть временных лет» не существует. Она существовала когда-то давно, но шансы найти ее в виде самостоятельного источника нулевые.

Так вот, обычно сочинители псевдоисторий не считают необходимым разбираться в таких тонкостях, и для них «Повесть временных лет» – летопись. Ошибки более поздних копий летописи они принимают за ценную информацию и строят на них свои загадки. Не могут отличить, где одно сообщение, переписанное три раза, а где три разных.

Наконец, в-пятых, «альтернативщики» очень характерно работают с историографией. А именно они выписывают из сочинений тех или иных историков факты и утверждения, которые им подходят и отбрасывают все остальное. Причем предпочитают они не длительные изыскания ученых, а «сладкое», то есть гипотезы, которые эти ученые выдвигают. И на этих чужих гипотезах выстраивают здание своих – гипотезы второго порядка.

Здесь чаще всего автора подделки можно проверить очень просто. Попросить его убрать (или самому мысленно убрать) посредника, то есть ученого, у которого он «сдул» ту или иную гипотезу, и попросить обосновать ее самостоятельно – показать откуда взята эта гипотеза, на каких источниках она базируется. В 99% случаев параисторик провалится. Просто потому, что ему не было интересно выяснять, как возникла та или иная оригинальная идея. Его интересует только конечный вывод.

Параисторик в этом смысле похож на пойманного шпиона, который может объяснить Вам, каким образом он из Киева попал в Москву и даже предъявит билет, но уже с тем, откуда он попал в Киев, у него будут некоторые трудности и он, скорее всего, ошибется.Вообще, война с параисториками, так сказать, историческая контрразведка, – дело увлекательное. Иной раз на этой ниве вырастают самостоятельные крупные научные величины. Достаточно сослаться на пример Алексея Исаева.

Его работы выросли из войны с мошенничествами Виктора Резуна (еще один историк под псевдонимом, да еще каким – Суворов). Но Исаев давно – один из ведущих исследователей истории Второй мировой войны, по крайней мере в том, что касается восточного фронта. Его работы оказались основательней и точнее не только резунизма, но и официозной историографии, деградировавшей в эпоху воспевания подвигов Леонида Ильича Брежнева.

Мало у кого из «любителей» такие ресурсы внутреннего роста есть, не на каждом историческом материале так можно вырасти.

«Ноу-хау» Исаева было простым: вместо переписывания генеральских мемуаров и победных реляций он начал читать и сопоставлять боевые документы обеих воюющих сторон, соотносить то, что происходило у нас с тем, что происходило у немцев (сейчас – только сейчас! – аналогичную работу начали проводить и в том, что касается Отечественной войны 1812 года). Не каждая историческая тема хранит в себе столь же простой секрет успеха. Но стремиться к этому надо.

Минимум квалификации для любителя истории в наши дни это: первое – суметь выловить и отсеять параисторического жулика; второе – понять, где историк-специалист по тем или иным причинам ангажированно врет. Успехов!