Этнолог Эмиль Паин – о рамке национализма

Проблема национализма и национальных отношений сместилась в самый центр российской политики. Общественные процессы в этой сфере – противонаправленные, и каким будет главный вектор развития ситуации, зависит от сочетания множества факторов. По мнению эксперта по этнополитическим процессам, профессора Высшей школы экономики Эмиля Паина, диалог национал-либералов и национал-радикалов, а не либералов и экстремистов станет определяющим пунктом общественной повестки дня. 
 
– Может быть, самое существенное формальное отличие событий в Бирюлеве от подобных неприятностей, которые в России случаются все чаще, – в том, что участников насильственных действий задержали, посадили в автозак, но под влиянием толпы выпустили. Это окрыляет людей, выходящих "на баррикады", способствует тому, чтобы подобные явления повторялись. Месяц назад в Москве состоялись выборы мэра, на которых тема якобы мигрантов, миф о мигрантах использовались всеми политическими силами. То, что еще вчера считалось дозволенным только для риторики Движения против нелегальной иммиграции, в сентябре было на языке нынешнего мэра, да и всех других участников московских политических событий. Национализм становится рамкой, в которой в России в ближайшие годы будут развиваться все политические события?
 
– Вы считаете, что вся российская политическая сцена смещается в сторону национализма?
 
– Национализм – российский вопрос номер один.  Отныне спорить будут между собой не либералы и державники, а национал-либералы и национал-державники, национал-левые и национал-правые. Вместе с моим другом, директором социологического Левада-центра Львом Гудковым мы работаем над большой публикацией, и оба сошлись во мнении: политическое развитие России будет проходить в рамках националистической парадигмы. Она может быть более ксенофобной или менее ксенофобной, но то, что это будет нечто новое, принципиально не похожее, скажем, на эпоху перестройки, когда общественный протест шел во имя идеи возвращения в единую семью народов, во имя идеи общечеловеческих ценностей, мне кажется совершенно определенным.

Сегодня национал-эгоизм будет центральным элементом политической борьбы.
 
– Вообще существует позитивный национализм? Или национализм обязательно ведет к фашизму? 
 
– В XIX веке то, что мы называем либерализмом, то, что называлось революционной деятельностью, в значительной степени имело националистическую окраску. Я часто привожу своим студентам слова, которые сегодня звучат очень актуально. Рафаэль дель Риего, лидер буржуазного революционного движения в Испании первой половины XIX века, выдвигал лозунг "Долой Латинскую Америку!", фактически выступая за освобождение от прежних колоний. Ничто вам это не напоминает? Россия сегодня в каких-то аспектах очень смахивает на Европу XIX века.
 
Сложность нынешней ситуации вот в чем: протесты, протекающие в том числе и под национальными лозунгами, имеют принципиально разные направления. Скажем, если вы возьмете национал-либерала Алексея Навального, то в его позиции просматривается идея прогрессизма – модернизации, антиимпериализма и так далее. Но есть и другая трактовка национального вопроса (и ее пока отстаивает большинство): национализм – это архаизация, это жесткая рука. Эти  процессы очень неоднозначные, разнонаправленные, при том, что националистическую риторику могут использовать все. В обществе преобладает негативная консолидация, то есть консолидация под лозунгом "против". Но это "против" разное: выступать против произвола власти – это одно, против "понаехавших" – другое. Лозунги тех, кто вышел на Болотную площадь, и тех, кто выходил на Манежную (хотя и те, и другие были "против") или участвовал в погроме в Бирюлеве, – совершенно разные. Куда сместится протест – я не знаю. Так называемый гражданский национализм, в центре которого (как в XIX веке) стоит идея народного суверенитета (тогда так понимали термин "нация") – это одно направление движения. Этнические, религиозные фобии – это совершенно другое. Сложность в том, что ситуация в России крайне неравновесная.